Юлия Васильева - Милые чудовища

– Знамо кто. Пустозвон этот проклятый, выжига скалозубый, – пробурчал вслед васильковому подолу, в силу своей длины покинувшему гостиную последним, купец, не скупившийся на эпитеты для своего соперника. Да-да, соперника, ибо, как уже говорилось ранее, Анфиса Ксаверьевна была дамой хоть и небогатой, но не обделенной некоторыми неоспоримыми достоинствами.

Тем временем хозяйка дома с любопытством рассматривала своего невольного спасителя.

Костюм визитера был настолько примечателен, что, спроси через пять минут кто-нибудь Анфису Ксаверьевну или того же дворника Сильвестра, как выглядел мужчина, в него облаченный, оба затруднились бы с ответом. Вспомнили бы очки с цветными стеклами, но какого цвета были за ними глаза?

Плащ молодого мужчины держала причудливая фибула, изображавшая, судя по всему, василиска, причем ювелир, ее произведший, вряд ли испытал удовольствие личного общения с этим чудовищем и сильно вдохновлялся образом куриных лап, кои и приделал своему творению.

– Говорю тебе, это упырь… Как есть упырь! – Пронзительный голос Сильвестра, обращавшегося к уличному мальчишке, зачем-то отиравшемуся около коляски, с поразительной четкостью достиг крыльца, но, казалось, разбился о спину визитера, окутанного невозмутимостью не хуже, чем странным плащом.

– Очень приветливый район, – с легким акцентом заметил незнакомец, приподнимая шляпу. – Добрый день, мадам. Я по объявлению о сдаче дома. Разрешите представиться: Бенедикт Брут, сэр Бенедикт Брут.

Анфиса Ксаверьевна, рассмотревшая посетителя еще из окна, нисколько не утратила достоинства, полагавшегося серьезной домовладелице, и, сделав вид, что люди в костюмах летучей мыши заходят к ней буквально через день, а английские рыцари – через два, благожелательно откликнулась:

– Здравствуйте! Анфиса Ксаверьевна Любчик. Ну что же вы, проходите. Милости просим, – поспешила она заманить мужчину в дом, понимая, что в чужом присутствии Калина Ипатьевич не решится продолжить свой брачный ритуал. – Подождите секунду, я только возьму шаль и ключи от главного дома.

Оставив незнакомца под неусыпным оком Глафиры, Анфиса Ксаверьевна вернулась в комнату.

– Прошу меня простить, явился арендатор по объявлению, нужно показать ему дом, – чуть более радостно, чем следовало, воскликнула она, но тут же почувствовала за спиной постороннее присутствие.

– Не утруждайтесь, мадам, я и без того вижу, что он мне подходит. – Человек – летучая мышь впорхнул в комнату вслед за хозяйкой, будто и не слышал просьбы подождать.

За ним в проем сунулась смущенная Глаша.

– Анфиса Ксаверьевна, я им говорю – не велено. А они лезут и не по-нашему лопочут.

Сэр Бенедикт проигнорировал жалобы горничной так, будто и не было у нее замечательного грудного голоса, единственного во всем переулке способного противостоять зычным высказываниям дворника Сильвестра.

– А что у вас здесь? Кабинет? Вел, вери-вери вел [1] Хорошо, очень-очень хорошо (англ.). . А там? Должно быть, гостевая спальня. – Иностранец с такой дерзостью рыскал по гостиной, что Анфиса Ксаверьевна и ее поклонник минуты две смотрели на него в немом удивлении, прежде чем хозяйка решилась наконец-то прояснить ситуацию.

– Боюсь, вы неправильно поняли… сэр. Сдается не этот дом, а большой, за зеленой изгородью.

Визитер не только не понял, но, кажется, еще и не желал ничего слушать.

– Ноу-ноу-ноу, мне все решительно нравится. Я возьму этот кабинет и спальню, гостиная и столовая пусть будут в общем пользовании. А верхние комнаты можете оставить себе, – с непоколебимой уверенностью делил он чужую недвижимость. – И, пожалуй, полный пансион – это как раз то, что мне нужно.

– Позвольте, сударь… – не выдержал наконец Калина Ипатьевич, ибо еще пять минут назад сам рассчитывал на полный пансион в исполнении Анфисы Ксаверьевны.

– Я не против соседей, если они чистоплотны, аккуратны и не держат мелких животных, – милостиво «позволил» сударь. – Личные вещи из этих комнат вам придется убрать, телеги с моей обстановкой уже в пути.

«Да он же сумасшедший!» – догадалась вдруг Анфиса Ксаверьевна. Теперь стал понятен и странный черный наряд – видно, смерть кого-то из близких родственников сильно ударила по психике незадачливого англичанина.

– Сочувствую вашей утрате, – скромно сказала женщина, рукой останавливая Калину Ипатьевича, готового ринуться на защиту своей будущей невесты.

– Моей утрате? – несказанно удивился иностранец.

– Такой глубокий траур, – хозяйка дома указала на одежду визитера, – носят только по близкому родственнику. Будет очень нетактично поинтересоваться, кого вы потеряли?

– Веру во все разумное человечество я потерял. И да, оно до какой-то степени со мной в родстве. – Губы англичанина изогнулись в коварной полуусмешке. – Представляете, мой бывший домовладелец сам, по собственной воле, отказался от ренты двести рублей в месяц, а теперь и вы не хотите сдать мне комнаты! Просто уму непостижимо!

Анфиса Ксаверьевна пару раз хлопнула прелестно изогнутыми ресницами и за два этих мгновения успела произвести в своей ладной головке некоторые нехитрые вычисления. По всему выходило, что комнаты нижнего этажа во флигеле были ей не так уж и нужны, примерно так же, как и ухаживания Калины Ипатьевича. Бедняга все еще мял в руках картуз, надеясь, что недоразумение вот-вот разрешится, но судьба его была уже предопределена. Хозяйка дома назначила «недоразумением» его, Калину Ипатьевича, а не этого невесть откуда взявшегося иностранишку.

– А знаете… – ласково протянула вдова.

– Сэр Бенедикт, – подсказал человек в черном. – Но для вас, мадам, просто Бенедикт, коль скоро я собираюсь остановиться под вашей крышей.

– Анфиса Ксаверьевна. – Женщина с готовностью протянула новому жильцу ручку, которая так и не досталась купцу. – Знаете, Бенедикт, мне нравится ваше чувство юмора. Думаю, мы подружимся. Прикажите своим слугам перевозить вещи.

Похоже, такого комплимента новому жильцу не перепадало давно, потому что он запнулся, закашлялся, будто в горле у него слегка запершило, и немного сдержанно, но чего еще ждать от иностранца, сказал:

– Спасибо, Анфиса Ксаверьевна. Тогда я сейчас же пошлю мальчика. – Полы плаща снова взметнулись, и Брут полетел из дома вон, унося в клюве победу над несчастным Калиной Ипатьевичем.

– Я тоже, пожалуй, пойду, – сказал раздавленный купец второй гильдии. – Не буду мешать вашим хлопотам.

– Вы так чутки, мой друг, – взмахнула ресницами Анфиса Ксаверьевна, пытаясь сгладить неловкость и не выдать своей радости.

– Но я еще зайду! – с отчаянием воскликнул неудачливый ухажер. – Мне непременно надо договорить с вами наедине!