Галина Милоградская - Всё для вас, Босс! Высшая

Он решительно потянул её к двери, но до этого подошёл к столу, не выпуская руку Лийи, и нажал на селектор.

– Мара, я занят, если кому-то срочно понадоблюсь, пусть звонят лично.

Сердце Лийи забилось так оглушительно, что она не слышала даже стука своих каблуков, проходя по плитке, которой была выложена ванная комната. Нерешительно оглянувшись, Лийа подумала, что, не знай она о наличии здесь двери, никогда бы не догадалась, но вот Аджитт открыл её, и уже знакомое помещение озарилось приятным красноватым светом. В горле вдруг стало сухо, сухой ком оцарапал гортань, когда Лийа попыталась проглотить его. Тогда она видела лишь диван, Аджитта и Леру, сплетавшихся в объятиях, теперь, когда внутри не было никого, взгляд притягивали предметы, расставленные вдоль стен и в центре.

Меж тем Аджитт отпустил её и направился к дальнему углу, где на большой доске было развешено нечто, напоминающее плети. Лийа вновь сглотнула, по спине пробежал холодок, и она шагнула следом, не забыв прикрыть за собой дверь.

– Что это? – севшим от страха голосом спросила она, когда Аджитт приблизился, держа в руках многохвостую плётку. Он медленно коснулся её подбородка мягкими кожаными хлыстами, приподнимая за подбородок.

– Это то, что одновременно доставляет удовольствие мне и причиняет боль другим. – Плеть поползла по её щеке, лаская и пугая до дрожи в ногах. Лийа испуганно моргнула, не сводя с Аджитта глаз. Но, заметив в них насмешку, тут же собралась, решительно отвела его руку в сторону, обогнула Аджитта и прошла дальше. Он хотел напугать её и почти добился своего, но, если она действительно настроена решительно, стоит для начала изучить всё.

– Интересное приспособление, – заметила она небрежно, кивая на прибитые крест на крест доски, поставленные под углом. Наверху и внизу она увидела кожаные ремни, и ледяная рука вновь сжала внутренности, но Лийа уже шла дальше, разглядывая множество креплений различной формы, большинство из которых напоминали пыточные приборы. На полках стояло множество закрытых ящиков, просто заглядывать в которые было страшно. Но в то же время внутри просыпался зверь, жаждущий узнать на своей шкуре, каково это – испытать хотя бы часть на себе.

– Я не знаю назначения этих предметов, – наконец признала Лийа, не видя причин напускать на себя нарочитую уверенность. – Но я бы хотела узнать о них вместе с тобой.

– Лийа, – Аджитт подошёл к ней, осторожно кладя руку на плечо. – То, что случилось у тебя дома, и то, что я обычно делаю здесь – разные вещи. Поверь, совершенно разные. Я буду с тобой нежным и чутким, но здесь… Здесь я другой, тебе не стоит об этом знать.

– Ты так тщательно оберегаешь свои секреты, – усмехнулась Лийа, – словно, узнав часть из них я в панике сбегу и больше никогда не захочу тебя видеть.

– Кто знает, – Аджитт пожал плечами. «Лера уже сбежала», – с горечью подумал он.

– Возможно, я не смогу заменить тебе Игрушку. Возможно, и не захочу. Но знать о том, каким ты можешь быть, я хочу знать совершенно точно.

– Ты девственница, – сделал последнюю попытку отговорить Аджитт. – И я не буду лишать тебя невинности до свадьбы, сколько бы ты ни просила.

– В прошлый раз ты нашёл выход, – Лийа пожала плечами, старательно отгораживаясь от жжения, прошившего позвоночник.

– Хорошо, – сдался Аджитт. – Приходи завтра, подумаю, что тебе показать.

Он отвернулся и отошёл, чтобы вернуть плетку на место. А когда обернулся вновь, застыл, недоверчиво вглядываясь в полумрак.

– Я хочу, чтобы ты начал сейчас, – спокойно сказала Лийа, окидывая его холодным взглядом. Платье и бюстгальтер лежали на полу у её ног.

Ливни наконец прекратились, и, хотя на этот раз это были обычные циклоны, пусть и затянувшиеся для этого времени года, разрушений они с собой не принесли. Похолодало, с гор спустился туман, укутывая молочным покрывалом улицы. Ракеш медленно ехал вдоль набережной, глядя на серые воды Кайса, рассеянно вслушиваясь в бормотание музыки, льющейся из колонок. После того, как Лера ушла, всё стало слишком пустым и серым. Или ему просто так хотелось думать. Или он просто не мог отпустить её из сердца. А ещё ему стали сниться кошмары: Леру вылавливают из реки, её тело находят где-то на окраине города, Лера мертва, мертва, мертва… Он просыпался в холодном поту, а потом не мог уснуть до рассвета, прокручивая в голове очередной сон. Она ведь не просто исчезла – пропала без следа, так не бывает! И мысли, неподвластные и пугающие, крутились вокруг одного: Леры больше нет в живых. Стоило об этом подумать, как на глаза наворачивались слёзы, а дыхание перехватывало. Вот и сейчас Ракеш ехал, бессмысленно глядя перед собой, пытаясь не думать, что Кайс хранит в себе теперь и секрет любимой женщины. Что, если она, не перенеся позора, решила утопиться?

Стоило об этом подумать, как из серой туманной дымки выплыла до боли знакомая фигурка. Белоснежные волосы притягивали к себе взгляд, длинный тёмно-синий плащ хлопал по щиколоткам. Лера медленно шла по набережной, не сводя глаз с реки. Руки она прятала в карманах и то и дело зябко ёжилась от налетающих от воды порывов ветра. Не веря своим глазам, Ракеш затормозил и впился взглядом в Леру, прошедшую мимо. Так близко, что можно было разглядеть ремешки на её ботинках. Он нашёл её и больше не упустит: в этом Ракеш был совершенно уверен. Рванув на себя дверь, он выскочил наружу и крикнул:

– Лера!

Заметно похолодало. И хотя до настоящей осени, как уверял Риши, ещё несколько недель, Лера постоянно мёрзла. Старый дракон говорил, что это нормально, что её сущность, ледяная, неистовая, постепенно завладевает телом, по капле впитываясь под кожу. А ещё он уверял, что это пройдёт. Когда достигнет высшей точки, когда от холода сопрёт дыхание, придёт пламя. И останется с ней навсегда. А сейчас оставалось лишь терпеть, кутаясь, не по погоде, в длинный плащ и обходя лужи. Лера редко выходила из дома – боялась ненароком встретиться с прошлым. Но сегодня что-то буквально вытолкнуло её наружу, и сейчас, глядя на бурные воды Кайса, Лера радовалась, что подчинилась. Она даже не представляла, как сильно устала сидеть в четырёх стенах и зубрить, зубрить, зубрить, пытаться понять, пробовать, радоваться каждой мелочи, огорчаться из-за неудач, которых не становилось меньше… Риши, видя её состояние, заявил, что на сегодня занятий не будет – надо отдохнуть, и сейчас ветер, плескавший в лицо и трепавший волосы, казался ветром настоящей свободы. Её нового будущего. Пока до боли знакомый голос не окликнул, заставляя замереть. Она скорее почувствовала, чем услышала шаги Ракеша, но оборачиваться не спешила: так и стояла, крепко сжав руки в карманах в кулаки.