Екатерина Слави - Царский отбор

В конце концов, меня здесь больше ничего не держит, а переезд… это не так страшно. Возможно, жить в другом городе – большом городе, по сравнению с этим, – мне даже понравится. И работу новую обязательно найду. И – чем черт не шутит – может, встречу мужчину, с которым что-нибудь может получиться в итоге. Не такая уж я и старая еще. Мне всего сорок с небольшим – зачем же я хороню себя раньше времени, а?

Размышляя, я все время шла с опущенной головой, глядя себе под ноги. Главным образом, конечно, чтобы не поскользнуться и не упасть, но… не только. Не только, надо признаться самой себе.

В какой-то момент я опустила руки. Смирилась. Не ощущала веры в саму себя. Дорогой бывший муж убил во мне эту веру, отбросив меня, как устаревшую модель телефона – кнопочного такого, старенького телефона – и променяв на новенький айфон. Так я себя чувствовала в последнее время.

И это тоже было причиной того, что я шла, не поднимая глаз от земли. Но только что мне вдруг стало легче. Захотелось поверить в себя. Захотелось рискнуть и попробовать начать все сначала.

«Хочу начать новую жизнь», – подумала я, поднимая взгляд от земли.

Я даже улыбнулась, ободренная собственными мыслями… и тут взгляд выхватил что-то странное на дороге.

Я присмотрелась. Посреди проезжей части сидела кошка – сжавшись всем телом, словно замерзла. Обычная уличная кошка – такая же белая, как снег, которым была запорошена дорога.

Машин по этой улице ездило мало, но, увидев в отдалении свет фар, я занервничала.

Почему эта кошка села посреди дороги? Почему не убегает?

Фары были уже ближе, я могла разглядеть очертания большого джипа впереди…

«Ее задавят!» – полыхнуло в голове.

Я не успела подумать – тело двигалось машинально. Страх попасть под машину уступил страху увидеть, как несчастное создание раздавят у меня на глазах. Я бежала изо всех сил, подошвы сапог скользили по асфальту, где под снежной порошей скрывалась корка льда, но каким-то чудом не упала.

«Почему же ты не убегаешь?!» – перепугано вопил мой внутренний голос, обращаясь к застывшему посреди дороги животному.

Белая кошка не двигалась. На секунду в голове мелькнула мысль, что животное замерзло и умерло – прямо так, застыв белой статуей посреди проезжей части, – но я уже не могла остановиться.

Машина была рядом, я услышала резкий гудок, когда бросилась на центр дороги, собираясь то ли оттолкнуть животное, то ли схватить на руки. И только когда я упала на колени, накрывая собой животное, я поняла…

Она замерзла. Действительно замерзла насмерть. Прилипла влажными лапками ко льду на дороге, не смогла двинуться с места… и замерзла.

«Эх, – успела подумать я, когда свет от фар осветил все вокруг, ослепляя меня, – ну вот и начала новую жизнь».

Еще один гудок разорвал мои уши, и я уже почти зажмурилась от ужаса…

«Я сейчас умру», – спокойно произнес в голове мой собственный голос, но следом там же, у меня в голове, прозвучал еще один:

«Ты хочешь начать жизнь заново?»

Вмиг я забыла о надвигающейся на меня гибели. Не знаю, как это возможно, но исчез из мыслей и автомобиль, и разрывающий уши гудок, и свет фар – остался только этот голос.

Посторонний, чужой голос в моей голове.

«Ты хочешь начать жизнь заново?»

Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать: мир вокруг меня застыл.

Подняв голову, я увидела, как замер буквально в трех метрах от меня джип. Мне даже показалось, что сквозь лобовое стекло я вижу водителя, который с перекошенным лицом выворачивает руль вправо, но выглядел он как картинка фильма, поставленного на паузу. Не было ветра, а в воздухе, у меня перед глазами, застыли снежинки – словно сумрак вечера разрисовали белыми мохнатыми крупинками.

«Что это? – ошеломленно подумала я. – Время остановилось?»

Тут внутри полыхнула мысль о замерзшей кошке, и мой взгляд метнулся к ней, однако…

Вместо застывшего на асфальте белого комочка, я увидела взметнувшуюся перед моими глазами шерсть, словно несколько огромных пушистых хвостов взвились в воздух.

«Это… это не кошка!» – вдруг пришло осознание, а вмести с ним в голове снова прозвучал вопрос:

«Ты хочешь начать жизнь заново?»

И следом:

«Ты пожертвовала собой ради меня. Я отплачу за добро. Ответь: ты хочешь начать жизнь заново?»

Перед моими глазами мелькал белый мех – я больше ничего не видела. Не знала, что это за голос, но понимала – происходит что-то сверхъестественное. Что-то такое, что никогда больше со мной не произойдет. Только сейчас… Кажется, только сейчас – мой шанс все изменить. Вернуть обратно потерянные двадцать лет, о которых я так жалела.

И тогда я ответила:

– Да. Я хочу начать заново.

– Таиса! Таиса, очнись!

Меня кто-то звал.

Постойте-ка. Не меня. Имя, вроде, не мое. Хотя похоже на мое.

– Таиса, очнись! Мы должны бежать!

Бежать? Мы?

Я заставила себя разомкнуть веки – тяжелые, как булыжники, слипающиеся, как нуга.

Сквозь узкие щелки век в меня ласково заглянуло голубое небо, залитое солнечным светом. Летнее небо.

Летнее? Я сплю? В разгар зимы часто снится лето – это потому что очень устаешь от холода, от засыпанного снегом, словно плотным занавесом, окружающего мира, и хочется солнца, яркого летнего солнца и простора.

– Таиса! Очнись, Таиса! За нами погоня!

Погоня? Какая погоня?

Мои глаза широко распахнулись.

Стоп! Замерзшая кошка! Белый мех! Машина! Ох, меня же сейчас!..

Вскинувшись всем телом, я заозиралась вокруг и обомлела.

Предо мной взмывал ввысь городок на холме: одноэтажные и двухэтажные домишки из красного кирпича, трубы, из которых валил дым, большой то ли замок, то ли просто особняк на вершине холма с высокими арочными окнами в ряд и несколькими островерхими башнями.

Слева по уступам холма сбегала водопадом речка, огибала холм и убегала в долину. Через речку был перекинут каменный мост…

– Я вообще где?

Вопрос вырвался машинально, ответа я не ждала, но мне таки ответили:

– Таиса, приди в себя! Мы все еще в Рагуде! Только спустились в долину, ты споткнулась о камень на тропе, упала и потеряла сознание! А за нами погоня – няньки твои и слуги батюшки твоего вот-вот догонят, и тогда несдобровать – разлучат нас навеки!

Я повернула голову на голос. Рядом со мной, опустившись на одно колено, стоял паренек – совсем зеленый юнец лет семнадцати.

– Разлучат? – машинально спросила я его.

– Разлучат! – пылко воскликнул юноша. – А у нас любовь до гроба, Таиса! Неужто ты запамятовала, когда упала и чувств лишилась? Любим мы с тобой друг друга. Сбежать от батюшки твоего вместе решили. Вспомнила?

Я внимательно оглядела юнца. Лицо слащавое, как из патоки слепленное: губы полные, как пельмени, глаза кукольные, ресницы по-девчачьи длинные.