Марина Индиви - Черное пламя Раграна

Я посмотрела ей в глаза и продолжила:

– Да, я представляю, что работа в отделе кадров Ровермарка существенно отличается от работы в агентстве недвижимости, но я готова учиться. Я быстро учусь, я готова к ненормированному рабочему дню, и я готова сделать все, чтобы в вашей приемной все вопросы решались мгновенно и всегда было комфортно всем.

Я замолчала, но сейчас и Лиза смотрела на меня уже совершенно иначе. Она не хмурилась и даже визуализатор с моим резюме отодвинула.

– Секретарь требуется мне и моему заместителю, – сказала она. – Поэтому работы будет много. Плюс придется координировать работу подразделений, и справляться придется одной, по крайней мере, пока я не найду второго секретаря.

Не дожидаясь моего ответа, Лиза продолжила:

– Да, у нас очень спонтанно открылось сразу две вакансии. Именно поэтому в приемной сейчас Эбер. Как ты могла заметить, он совершенно не приспособлен для работы секретарем. Еще немного – и его внутреннего интроверта разорвет на части, а ответственность за это буду нести я.

Я не выдержала и улыбнулась, и Лиза улыбнулась в ответ:

– Насколько я понимаю, вы сейчас танцуете в ресторане. Почему? – она пристально посмотрела на меня. – Я имею в виду, почему столь кардинальная смена деятельности?

– Я училась в балетной школе. Хотела стать прима-балериной, – честно призналась я. – После завершения обучения какое-то время я танцевала в классических постановках. Потом меня пригласили в балет Варда Каттэ.

Вард Каттэ считался звездой в мире балета в Рагране. Попасть в его постановку было не просто престижно, это был совершенно другой уровень.

– Вы отказались из-за сына?

– Да. Я узнала, что беременна, и между ним и балетом я выбрала Лара.

На самом деле я выбрала его в то самое мгновение, когда увидела результат теста. Когда поняла, что внутри меня зародилась новая жизнь, ответственность за которую отныне несу я. Карид, едва услышав о том, что я беременна, отправил меня на аборт.

– Мне некогда заниматься ребенком, я карьеру делаю, – сообщили мне в приказном порядке. – Оплачу тебе операцию в Аронгаре, и забудем об этом.

Он сказал в Аронгаре, потому что в Рагране аборты запрещены законом. Сказал как отрезал, ему было все равно. Это стало для меня ударом, но я не хотела забывать. Не хотела, потому что это был мой ребенок, ребенок от желанного мужчины: до этих самых слов я была влюблена в того, кто казался мне верхом совершенства. Карид родился в Лархарре и совсем молодым переехал в Рагран. Создал свой строительный бизнес с нуля – собственно, так мы с ним и познакомились. Мне очень нужны были деньги, и я работала офис-менеджером в агентстве (благо, все репетиции приходились на вечернее время, а выступления на выходные и вечера перед выходными), и организовывала встречу-презентацию для своего директора. На эту встречу я поехала вместе с ним. К управляющему строительной компании, руководителем которой оказался Карид.

– После рождения Ларрета мне отказали в должности в агентстве, где я работала. Потому, что я была с маленьким ребенком на руках. В ресторане, где я сейчас работаю, мое постоянное присутствие не требовалось, я танцую по контракту три раза в неделю.

– Вы больше не думаете о большой сцене? – Лиза задумчиво посмотрела на меня.

– Думаю, но пока Лар маленький, это исключено.

А к тому моменту, когда он вырастет… я решила, что лучше об этом не думать. Карьера балерины в среднем продолжается до тридцати пяти-сорока. У меня, возможно, еще оставался шанс побывать на большой сцене – пока я танцевала в ресторане и тренировалась дома, но после того, как Карид выдвинул мне свой ультиматум, уже нет. Нет, и не будет: для всех я должна стать образцовой матерью, достойной воспитывать малыша и дать ему все самое лучшее.

Потому что когда ко мне придут социальные службы, им будет наплевать, что я действительно даю ему все. Что это у меня два платья и несколько пар поношенных туфель, у Лара всегда все самое новое. Вся одежда и обувь, которую я ему покупаю, из которых он постоянно вырастает – берутся только в лучших детских отделах. Не элитных, конечно, но самых качественных, которые я могу себе позволить. Так же, как и питание. Если даже будучи студенткой балетной школы я иногда позволяла себя всякие вредные вольности, то с появлением Лара в моей жизни все вредности из нее ушли.

Еду я заказываю только в экологических супермаркетах с лицензией, и, собственно, на это и на оплату съемного жилья – достаточно просторной двухкомнатной квартиры – уходят все мои средства.

– Ты готова выйти на следующей неделе? – спросила Лиза.

Я… что? У меня перехватило горло. Нет, я, разумеется, рассчитывала на лучшее, но то, что это произойдет так быстро… Так сразу…

– Да! – выпалила я, уже прикидывая, как буду искать няню: следующая неделя – это же так близко. Но я ее найду, обязательно! И все у нас с Ларом будет хорошо!

– Замечательно. Тогда завтра жду тебя с документами в это же время. Дам задание Эберу, будем тебя оформлять. Испытательный срок – два месяца, но оклад остается такой же. Условия по премиальным прочитаешь завтра в договоре. И, пожалуйста, со мной только на ты. Даже на официальных встречах.

Не в силах сказать что-то толковое, я поблагодарила Лизу за собеседование и поднялась. Так я уже давно не волновалась, и это волнение во мне смешивалось с радостью, грозившей вот-вот захлестнуть меня с головой. У меня получилось!

У меня получилось!

– До встречи, Лиза.

– До завтра. Пропуск не сдавай, я сейчас наберу охрану.

Кивнула, закусив губу, и вылетела в приемную.

У нас с Ларом будет все самое лучшее! Возможно, через несколько месяцев получится даже переехать в другой район, в квартиру побольше. И это я обязательно скажу адвокату, с которым буду работать. Теперь я точно могу позволить себе залезть в свои сбережения и отдать их в качестве аванса. Сумма, которую мне озвучили весомая, но аванс я внесу уже сейчас, а остальное – позже. Я буду работать с адвокатом, которого выбрала я, который сможет отстоять моего сына!

От радости хотелось петь или танцевать, и я, видимо, сияла как драконья чешуя на солнце, потому что Эбер тоже улыбнулся:

– Взяла?

– Взяла, – радостно кивнула я.

– Ну а я что говорил? Она адекватная. Одна из немногих здесь… – парень прикусил язык. – Прости. Не говори, пожалуйста, никому, что я только что сказал.

– Мой рот на замке.

Достаточно тяжело держать рот на замке, когда хочется петь, и обратной дороги я почти не заметила. Вылетела на парковку Ровермарка, счастливая, как никогда. Пожалуй, такой счастливой я была только в тот день, когда впервые взяла своего малыша на руки, когда впервые заглянула в его глаза. Он был такой крохотный, такой чудесный… и в те минуты, уже не справляясь с затопившим меня теплым счастьем, я понимала, что другой выбор просто не могла сделать. Что это – настолько правильно – то, что со мной сейчас происходит, моя любовь к этому совершенно крохотному существу, биение его сердечка, которое совсем недавно билось в унисон с моим…