Валерия Чернованова - Повенчанная тьмой

Или ужастика.

Не сдержавшись, нервно хихикнула, правда, тут же взяла себя в руки и поджала губы. Пламя свечи, которую сжимала одеревеневшими пальцами, выхватывало из тьмы моё лицо и все отражавшиеся на нём эмоции. В то время как лица Эчедов скрывала вуаль полумрака, и тем не менее я отчётливо ощущала на себе их взгляды. Пристальный – Цецилии, пронзительный – её сына.

Ну хоть Кристиан был одет не как актёр из дешёвого фэнтези-фильма: в тёмные джинсы и светлую рубашку. Правда, волосы почему-то влажные. Похоже, его выдернули прямо из-под душа.

И почему я об этом думаю…

Чуть погодя заметила гадалку. Она стояла, подпирая плечом стену, в простом, но элегантном светлом платье и с собранными в причёску-ракушку волосами.

Я приблизилась к Цецилии, стараясь абстрагироваться от навязчивого чувства, что кое-чьи зелёные глаза, совсем как у наглого кошака, прожигают меня насквозь, от макушки до самых пяток.

– Этеле? – спросила с надеждой.

Чародейка развела руками:

– Возможно, у него не получилось приехать из-за снегопада.

Ближе к вечеру и правда пошёл снег, вернее, повалил, но я не думала, что обильные осадки остановят Этеле. И уж точно они не могли его удержать от ответа на мои эсэмэски.

Внутри шевельнулось беспокойство за ведьмака.

– К сожалению, мы больше не можем ждать. Пора начинать, – объявила Цецилия.

Анталь встал по правую руку от своей предводительницы, Кристиан – по левую. Йолика осталась в стороне, не то с загадочной, не то с задумчивой полуулыбкой наблюдая за развитием событий.

Оглянувшись на гадалку, я вновь повернулась к Цецилии.

– Симпатичное платьице, – заметил Эчед, снова пройдясь по мне взглядом, таким, что платья на мне как будто и не осталось.

Захотелось ткнуть в него зажжённой свечой, не знаю, как сумела удержаться от искушения.

А спустя мгновение взгляд ведьмака потемнел, когда он зацепился им за подарок своей родительницы. Кристиан так на меня посмотрел, что теперь единственным моим желанием было от него отшатнуться.

Но и с этим порывом я успешно справилась. Как и с желанием позорно сбежать из пропахшего травами каменного капкана.

– Хотя бы сегодня избавь нас от своих ремарок, – осадила сына Цецилия и взяла меня за руку.

– Уже нельзя и комплимент сделать девушке? – как-то уж больно мрачно заметил Эчед.

Хищно заострившиеся черты лица колдуна в момент, когда в его поле зрения попало злосчастное украшение, не смогли смягчить даже приглушённые отблески света.

– И на кой демон меня вообще сюда притащили… – глухо процедил он, отворачиваясь.

Я бы тоже понять это не отказалась.

– Будешь помогать. Как и Анталь. Одна я могу не справиться, и тогда мы здесь застрянем. А мне бы не хотелось долго мучить нашу гостью.

Она улыбнулась мне ободряющей улыбкой, раскрыла мою ладонь, что-то нашарила на столе у себя за спиной и… без предупреждения коварно полоснула по моей руке ножом. На какой-то миг в глазах потемнело, а потом я чуть не взвыла от боли.

– Спокойно, Эрика, так надо, – сказала ведьма, успокаивая, заставляя мои пальцы сжаться в кулак.

Кровь потекла в предусмотрительно подставленную чашу, а я от воспоминаний о глубокой ране, тёмной линией прочертившей ладонь, чуть не стекла на холодный пол. Ноги в лёгких балетках, в которых должна была гулять по улочкам Панаджи – столицы Гоа, уже почти онемели. Немело всё тело: от накатившего с новой силой волнения и треклятого запаха, который продолжал проникать в сознание, снова заволакивая его туманом.

Как и глубокий, сильный голос чародейки, заполнивший всё подземелье.

Незнакомые слова, её пугающий, какой-то потусторонний взгляд. Болезненное жжение в груди, как будто внутри меня разгорался пожар. Разгорался быстро, стремительно, притупляя боль от пореза, стирая действительность и забрасывая меня в настоящий кошмар.

– Помогайте мне! – крикнула чародейка, и голоса ведьмаков зазвучали в унисон с её голосом.

Я было дёрнулась, желая одного: исчезнуть из подземелья, чтобы пламя в груди погасло как можно скорее, и тут Кристиан (этот мерзавец!) схватил меня за руку. Крепко сжал запястье, не позволяя вырваться, и, не сводя своего маньячного взгляда, продолжил повторять за матерью слова заклинания.

Не знаю, показалось ли, или по углам и впрямь вспыхнули, разгораясь, свечи. Пламя шипело и извивалось ядовитыми змеями, разгоняя полумрак, ярясь, освещая бледную от напряжения Цецилию и её верноподданных. В руках одного из них я и оказалась, содрогнувшись всем телом и закричав от выжигающего всё внутри огня.

Эчед успел подхватить меня прежде, чем потеряла сознание.

И, кажется, потеряла к счастью, сбежав из пугающей реальности.

После успешного завершения ритуала Цецилия отправилась к себе в кабинет. Там её ждала непочатая бутылка Шато Марго, за которую в своё время Венцель отвалил целое состояние. Было условлено открыть её в вечер свадьбы их единственного сына – наследника крупнейшей строительной компании Венгрии и будущего главы клана Эчедов.

Колдунья усмехнулась своим мыслям: что ж, вино дождалось своего часа.

И она тоже своего дождётся. Терпеть уже осталось недолго.

– Дорогой, ты к нам присоединишься? – столкнувшись с супругом в холле, с видом довольной кошки, объевшейся вкуснейших консервов, поинтересовалась колдунья.

Венцелю даже показалось, что ещё немного, и она начнёт мурлыкать от удовольствия. Мужчина нахмурился. Ему была не по душе затея жены, однако попытайся он вмешаться, и она бы этого ему не простила. По натуре человек неконфликтный и осторожный, взвесив все за и против, Божик предпочёл остаться в стороне. Однако отмечать вместе с Цецилией её коварную выходку он не собирался.

– Мне нужно разобраться со срочными делами, так что вы уж сегодня без меня, – отказался от совершенно незаманчивого для себя предложения и, коротко поцеловав супругу в губы, направился к выходу.

– Какие могут быть дела на ночь глядя? – спросила Йоланда.

– Я же сказал – срочные! – Не желая продолжать тягостный для него разговор, Венцель захлопнул входную дверь, а вскоре тишину полуночного сада нарушил рёв отъезжающего фольксвагена.

Цецилия пожала плечами. Обернувшись к гадалке, заговорщически заулыбалась:

– Значит, празднуем вдвоём.

Йолика неодобрительно покачала головой:

– Цили, милая, ты играешь с огнём и сильно рискуешь. Когда всё раскроется…

– Когда всё раскроется, менять что-либо будет уже поздно.

Оказавшись в кабинете, колдунья первым делом перетащила на письменный стол два пузатых бокала, откупорила бутылку Шато Марго, и рубиновая жидкость заструилась по тонкому стеклу, собираясь на дне бокалов. Опустившись в кресло, чародейка сделала небольшой глоток и прикрыла глаза, наслаждаясь терпким вкусом дорогого французского вина.