Ульяна Соболева - Волчья кровь

Все склонили головы и замерли, стиснув руки перед собой в молитвенном знаке, ладонь к ладони. Что ж, сегодня я сделаю все, чтобы не понравиться этой Роксане, и пусть меня выгонят. Не велико счастье жить в этом жутком доме-тюрьме. Лучше пусть меня вышвырнут на улицу. Я придумаю, как вернуться домой.

– Не вздумайте что-то выкинуть!

Словно читая мои мысли, прошипела Манаг и щелкнула в воздухе указкой, постукивая ею по ладони.

– Дорогу!

И я не смогла сдержаться, я приподняла голову и посмотрела на приближающихся к нам женщину и мужчину в сопровождении целой свиты охранников. Женщина шла впереди. Невысокая, грациозная, черноволосая, одетая в темный элегантный костюм, в шикарном полушубке, с отливающим и блестящим на солнце мехом, как и драгоценности на ее шее и руках. Она красивая и величественная. Какой-то звериной необычайной красотой, а потом я посмотрела на НЕГО…

Меня словно током пронизало. Наверное, в эту секунду я поняла, почему смотреть нельзя. Потому что в этот момент начинался мой апокалипсис. Вместе с осознанием, что это не человек, приходило понимание, что он и нечеловечески красив. И смотрела я только на него теперь. Словно все исчезло вокруг, весь мир закончился и время остановилось. И никогда в своей жизни я еще не ощущала настолько явственной гипнотической силы и бешеной власти. Абсолютная, величественная, покоряющая стихия. Как будто пред тобой некто из потустороннего мира, некто, перед кем колени сами гнутся и хочется пасть ниц.

Он ступает тяжелой, но в то же время грациозной поступью, выбивая тысячи белоснежных искр из-под массивной подошвы сапог. На нем длинное черное пальто, и ветер треплет жгучие черные волосы. Полы пальто распахнуты, и мне видна черная рубашка, блестящие пуговицы жилета.

Еще никогда в своей жизни я не ощущала чье-то превосходство настолько явственно. Как будто одна поступь этого мужчины заведомо превращала меня в жалкую букашку, в былинку. И те, кто идут сзади, вытянуты в струнку, они жалкие плебеи в сравнении с ним и знают об этом, и от того кажутся ниже ростом, примитивнее.

Дорога изгибается так, что все пройдут мимо нас и остановятся напротив. От понимания, что увижу его так близко, сердце зашлось и начало биться во много крат сильнее. Все впали в оцепенение. Замерли. Значит не на меня одну появление хозяев произвело такое впечатление. Зимнее солнце засияло еще сильнее, ярче, отблескивая в снегу словно переливающимися бриллиантами.

– В землю! – грозный окрик Манаг, и я уже смотрю на носки своих ботинок. Сегодня на мне даже ботинки белые. Почти как сам снег. Но какая же я жалкая и убогая в сравнении с НИМИ.

Хозяева приближаются, и я слышу скрип снега под их ногами…Особенно под его сапогами. Или мне кажется, что слышу только их. А перед глазами все еще высокий силуэт с широкими плечами, черное пальто, отороченное таким же черным мехом по краю воротника. Было в этих ощущениях нечто настолько обреченное, что мне стало самой страшно от этого невозможного биения собственного сердца. И я уже точно знаю, что не смогу забыть, как этот НЕчеловек идет ко мне издалека…словно все замедлилось, и сам воздух застыл, кристаллизировался искринками льда, и сквозь них проходит мощный и властный зверь с не по-людски прекрасным лицом и телом самого дьявола. Наверное, вот так человек предчувствует собственную смерть. Или нечто ужасающе неотвратимое. Так я предчувствовала, что теперь моя жизнь больше никогда не будет прежней. Я услышала, как выстрел у самого сердца…еще секунда, и пуля войдет в мякоть плоти, чтобы застрять там навсегда.

Они прошли совсем близко. Вначале женщина – величественная, как сама ночь, с ярким точеным профилем, алым ртом и высоко уложенными волосами с прямой спиной. И ОН…следом за ней на расстоянии пары метров. Мгновение, и мое глупое человеческое сердце уже не бьется. Оно растерянно застыло. И веки медленно приподнялись, так же медленно и в то же время какие-то считанные наносекунды – я увидела его профиль. Не знаю, что это было, но все тело покрылось легкими и мелкими мурашками с ног до головы, сердце зашлось, и там внизу живота стало тяжело, словно начало резать тоненькими лезвиями. И эта боль чувственно отозвалась разлившимся по всему телу жаром. Наверное, люди испытывают это, когда летят в пропасть. В нирвану. В глубины самого дикого и безумного ада. И я точно знаю, что никогда в своей жизни не видела и не увижу мужчину красивее него. Настолько ослепительного, что у меня резануло глаза. Эта невероятная симметрия черт, эти скулы, линия рта, жесткого идеального подбородка, ровного орлиного носа, бровей и невероятно светлых глаз. Я еще не вижу их цвет, но мне кажется, что я не смогу выдержать его взгляд. Я умру от благоговения и задохнусь от его невыносимой красоты.

Внутри появилось бешеное желание упасть на колени и заглянуть в его лицо, чтобы зайтись от этой красоты снова. Она говорила нам о рабстве…Манаг. Но до этой секунды я и понятия не имела, что это такое. Ничто и никогда не вызывало у меня желание медленно упасть в землю и позволить пройтись чьим-то ногам по твоей спине. Вот она вирусная болезнь, когда заражение произошло на молекулярном уровне от одного взгляда на источник адской смертельной энергии. Еще никогда я не смотрела на мужчину таким взглядом. Еще никогда мужчина не привлекал меня и не вызывал того утонченного жара во всем теле.

Но от всего его образа исходит мрачный холод, темная и завораживающая аура адской красоты, от которой не расцветают цветы, а мертвеет все живое. Не созидающей, а разрушающей все живое. Сердцевина самого зла, в котором распускается огненный бутон алчной плотоядной жадности. И мы всего лишь пища. Некое жалкое подобие десерта…или аперитива. Как же презрительно изогнуты его губы. Он не смотрит ни на одну из нас. Его подбородок вздернут, спина ровная, как у солдата. И он напоминает мне гордого и опасного зверя. Хищника. Не голодного, но настолько опасного и дикого, что в любую секунду разорвет тебя на части.

Молниеносный взгляд в толпу. Свысока. Взгляд Властелина и Хозяина всего живого. И снова сердце пропустило удар, и захватило дух. Я увидела его светло-зеленые глаза. По-волчьи яркие и прозрачные. Они холодные и горячие одновременно. Все мое тело задрожало, а ладошки стали влажными, и я не могла опустить глаза. Понимала, что если заметят – то я ослепну, но в тот момент я бы согласилась и на это. И снова этот терпкий запах зверя, вперемешку со свежестью лесного ветра и снега. Я смотрю вслед, кусая губы, чувствуя, как обязана отвернуться, как обязана прекратить глазеть, и понимая, что каждая секунда моей жизни может стать последней. Но во мне в ту секунду не осталось страха, не осталось стыда, не осталось совершенно ничего кроме жадного желания ЗАПОМНИТЬ его силуэт. И все внутри меня трепещет, разрывается на кусочки.