Ксения Крутская - (С)нежная. Дочь метели

Мать, к слову, постоянно ворчала по этому поводу, причем не столько на Сэйдж, которая просто делала то, что ей позволялось, сколько на мужа, который, собственно, и разрешал наследнице тратить время на все эти не подобающие юной девице занятия. Вообще отношения с матерью у Сэйдж были не то чтобы плохими или натянутыми, но какими-то более официальными по сравнению с нежной привязанностью между дочерью и отцом. Сэр Брандон и Сэйдж частенько, стоя рядом и виновато понурившись, вдвоем выслушивали ворчание леди Лилианы, которая отчитывала их за очередную шалость второй, учиненную при молчаливом попустительстве – если не одобрении! – первого. В общем, с мамой у Сэйдж сложились классические отношения матери и дочери в благородном семействе, а с отцом они были лучшими друзьями. Именно поэтому Сэйдж была готова на всё, даже на брак с сорокапятилетним толстым соседом виконтом Руфусом, чтобы оправдать доверие отца и не подвести его.

– Печально, – вздохнула Фиола, возвращая Сэйдж листок со списком. Подруги валялись на кровати в спальне Сэйдж и поглощали мелкие яблочки в карамели.

– Не кроши ты на постель! – возмутилась Сэйдж, стряхивая с покрывала кусочки глазури.

– Убирать-то кому? Не вам же, маркиза Олсфорт! – Фиола невозмутимо откусила от следующего яблока. – Ты мне вот что скажи: из этих шестерых – Руфуса я не учитываю – кто, как тебе кажется, наименее противный?

– А почему это ты Руфуса не учитываешь? Он не такой уж противный. Разве что старый. И толстый. И лысый! – Сэйдж хихикнула. – А на самом деле по большому счету мне все равно. От меня требуется что? – родить ребенка. Если надо – не одного. Если с первого раза не получится мальчик. И всё. Какая разница, кто будет сидеть со мной рядом за столом? Если этот муж попробует мне что-то плохое сделать – папа ему голову оторвет.

– Ох, Сэйдж… – Фиола повернулась к подруге и озабоченно вгляделась ей в лицо. – Ты хоть знаешь, каким именно образом у людей появляются дети?

Сэйдж, едва не подавившись яблоком, несколько мгновений изумленно смотрела на собеседницу, а потом неудержимо расхохоталась.

– Ой!.. А ты думала, я не знаю, что мне придется проделывать с мужем в первую брачную ночь! Ты думала, я – совсем невинное дитя! Нет, я, конечно, невинное дитя, – Сэйдж подняла палец и интонацией выделила слово «невинное», – но кое-какими познаниями по этой части все же обладаю!

– Откуда, интересно знать, – поджала губы Фиола.

– Так я тебе всё и рассказала, – Сэйдж лукаво усмехнулась. – Ну ладно, вернемся к нашим кандидатам. – Она подняла листок к глазам. – Если рассматривать их с той точки зрения, о которой ты сейчас упомянула… – Она на мгновение задумалась, потом со смехом отбросила лист в сторону. – Тьфу-у! Даже думать противно на самом деле! Не хочу. Там видно будет. На балу. Буду их щупать, нюхать, разглядывать вблизи…

– Все их прыщи и бородавки, – подхватила Фиола.

– Фу-у-у! – Сэйдж скривилась и кинула в подругу подушкой. – Ну фу же! Ну зачем!..

– Я тут ни при чем! – Подушка полетела в обратном направлении. Сэйдж не осталась в долгу, и через несколько мгновений старые и молодые, худые и толстые, предположительно прыщавые и гладколицые кандидаты были забыты – в спальне разгорелась настоящая подушечная битва.

– Так. – Сэйдж расхаживала взад-вперед по комнате и повторяла вслух свой «гениальный» план. – Берем мамину карету – она попросторнее моей – запихиваем под сиденье сверток с одеждой, а потом в карете же и переодеваемся.

– А куда мы при этом деваем кучера? – скептически поинтересовалась Фиола. – Оглушаем и тоже прячем под сиденье?

– Да погоди ты! Всё продумано! Едем к Пассажу. Ставим карету на стоянку. Даем Джейку денег и отправляем в трактир на первом этаже. Говорим, что не выйдем, пока не перероем все тряпки во всех лавках, поэтому пусть закажет себе там обед и терпеливо ждет нас. Сами в карете тихонько переодеваемся и через Пассаж пробегаем на площадь Трех Мечей. А там и до Арены недалеко.

– Ну допустим. А потом мы возвращаемся в таком прекрасном виде…

– Сначала умываемся в уборной Пассажа, потом бежим в карету, переодеваемся обратно и идем в трактир за Джейком.

– Ох, не нравится мне это все… – скривилась Фиола.

– Да ничего страшного не случится! – отмахнулась Сэйдж. – По правде говоря, я и безо всяких переодеваний могу сходить на этот турнир. Мне уже восемнадцать, и я имею право делать что хочу. Только… папа, по-моему, еще с этой мыслью не свыкся. Поэтому – лучше втихаря.

– Во что ты меня втягиваешь! – простонала несчастная Фиола.

– Хватит ныть! Собирайся! Через полчаса выезжаем!

Всю дорогу до столицы Фиола бурчала, а Сэйдж высовывалась в окно кареты, любуясь привычными пейзажами вдоль дороги, которые свежевыпавший снег преобразил до неузнаваемости. Темно-синяя незамерзшая речка под узеньким мостиком казалась сапфировым ожерельем на белоснежном атласном платье. Переплетения веток кустарников у дороги на фоне голубоватых сугробов напоминали изящную роспись на сервизе из тончайшего восточного фарфора. Праздник снега продолжался, и Сэйдж чувствовала, что ее сердце переполняют восторг и предчувствие чего-то нового, необычного и непременно очень, очень хорошего, что придет сегодня в ее жизнь. Зря Фиола так переживает – в день снега весь мир на стороне Сэйдж!

План был выполнен с армейской четкостью. Отправив ничего не подозревающего кучера в трактир, девушки заперлись в карете и переоделись. Накинув поверх мужских нарядов длинные плащи, чтобы не привлекать к себе внимания по дороге через Пассаж, они выскочили из кареты и юркнули в широкие двери самого крупного торгового заведения столицы герцогства.

Пассаж представлял собой, по сути, крытую торговую улицу, где по сторонам довольно широкой «проезжей части» располагалось множество разнообразных лавочек, трактиров, мастерских, аптек и прочего. Быстрым шагом Пассаж можно было пройти из конца в конец минут за десять. Девушки пробежали его в два раза быстрее.

На площади Трех Мечей было не протолкнуться: на турнир съехалось немало народу. Хотя он и являлся неофициальным, но присутствие на нем такого известного бойца, как Ульрик Костолом, за последний год одержавшего победы в пяти крупных турнирах и проигравшего только один – да и то по причине сильнейшей простуды – обещало знатокам и ценителям незабываемое зрелище. Ульрик был одинаково силен и в рукопашном бое, и в боях на мечах, и сегодня собирался выступить в обеих категориях.

Сэйдж, таща Фиолу за руку, шустро лавировала среди прохожих.

– Скорее! Опаздываем! – шипела она.

Купив билеты – не самые дешевые и не самые дорогие, чтобы затеряться в толпе заурядных горожан, девушки заняли места сразу за барьером, разделяющим ряды с разной ценой билетов. Здесь можно было не опасаться, что возбужденные болельщики помнут им ребра, напирая на стоящих впереди.