Наталиса Ларий - Сказки темного города. Махаон

– Господи, почему я об этом не знаю? – воскликнула она.

– Потому, что ты бы тогда потребовала официального объявления о помолвке, а я выходить замуж не хочу еще! – отчеканила я.

– Тебе семнадцать! – воскликнула мать. – В самый раз!

– Марго двадцать и что? – огрызнулась я.

– Ты сама знаешь что, – строго проговорила мама, а Марго лишь нахмурилась на эту мою реплику.

– Сколько можно горевать? Его не вернешь! – начала было я, но быстро замолчала под убийственным взглядом сестры.

Махнув рукой, я положила на стол свой мешок и выгребла из него всю собранную мной траву.

– Трава засыхает, – проговорила я, решив сменить тему. – Хотя бы один дождь, а так.

Мама провела рукой по небольшой горке красных стебельков и нахмурилась.

– Бладор просит в два раза больше настоя. Предупреждать обращение сложно становится, требуется большая концентрация, а, следовательно, и больше травы.

– Есть ли смысл во всем этом? – устало спросила я у матери, кивнув на багряно-красные лепестки. – Их слишком много. Даже Абраск и тот склонил колени.

Мама удивленно уставилась на меня. Марго же проговорила:

– Она со вчерашнего дня такая. После того, как в Абраске побывали. У них там музыка, запах шоколада и обманчивое спокойствие. Я думала ты после того, как Летицию увидела, то стала более уверена в том, что мы правильно делаем.

– Я стала более уверена в том, что нельзя просто сидеть за воротами и варить зелье от обращения. Почему мы не делаем что-то большее, чтобы выгнать их с территории наших земель? – возмущенно спросила я.

Мама ласково погладила меня по плечу и сказала:

– Молодость. Как я тебя понимаю, – на ее красивых губах мелькнула грустная улыбка. – Мы слишком многих потеряли, Авенира. Не только Махаон. А все ковены. Это не значит, что мы не ищем выход, но на данный момент все, что мы можем – это не дать стригоям продвинуться дальше. А там дальше посмотрим.

– На что посмотрим? – возмутилась я. – Если стригои возьмут под контроль наши земли, которые под пастбищем или полем, как мы выживать будем? Мы же с голоду умрем! А они возьмут, вот посмотрите! Если здесь еще один Аристократ появился, то скоро наша территория прогнется под них.

– Еще один? – мама нахмурила брови.

– Да, – недовольно ответила Марго. – Мы не успевали вернуться вовремя. Пришлось заночевать в Абраске. У Летиции. В общем, она ребенка понесла от Аристократа. Мы ее уже на границе перерождения застали.

– Господи, – мама закрыла глаза. – И что с ней?

– Она в Бладор ушла, – ответила я.

– Боже! – простонала мама. – Да отец малыша, если узнает, где она, ведь снесет Бладор в два счета. И не посмотрит на то, что у них договор о ненападении назревает. О чем она думала? Коль уж обратилась, так уже и была бы с стригоем.

Я лишь взгляд отвела.

– И раз еще один Аристократ здесь, – задумчиво проговорила мама, – значит остальную территорию ему вверят подмять под себя и поставят его править. Аристократы заводят семью в том только случае, когда чистокровный отпускает его от себя и дает добро на то, чтобы тот занялся какой-то определенной территорией. Как в случае с Валдаром. Значит наши земли, земли Бладора и других кланов по эту сторону реки интересуют того, от кого Летиция понесла малыша. Она ничего о нем не рассказывала?

– Нет, – пожала я плечами. – Зовут его Дорн, только это и сказала. Не до рассказов ей было, – проговорила я, вспомнив лихорадочный блеск глаз Летиции, зубы которой были на миллиметр от моей шеи.

– Почему она отказалась сюда прийти? – мама недоумевающе посмотрела на меня и Марго.

– В Бладоре спокойнее. Она выбрала более надежное место. Да и переживает она за Махаон. Знает ведь, если скрыть ее местоположение не удастся, будет беда. А Бладор преуспел во всем том, что касается борьбы с сущностью стригоев. Более чем уверена, что они смогут скрыть местоположение малыша. Поэтому она и пошла туда, – пожала плечами Марго.

Я лишь глаза прикрыла, прекрасно зная, что никакого малыша Летиция скрывать и не думала.

– А ты почему себя так странно ведешь? – спросила осторожно мама, окинув меня взглядом. – Что-то случилось?

Я натянуто улыбнулась и как можно более беспечно ответила:

– Нет, ничего. Что могло случиться? Устала просто. Пойду приму ванную и лягу спать.

Чмокнув маму и Марго в щеку, я просто пулей вылетела из кухни, прекрасно понимая, что история с Летицией и малышом, от которого она избавится благодаря тому, что исцелилась моей кровью, еще прозвучит в этих стенах.

– А помнишь, какой капризной ты была? – спросила Марго, помешивая в ступке растертые в порошок семена. – А папа во всем тебе потакал.

– А ты говорила, что я маленькая избалованная дрянь, а не принцесса, как меня всегда называл папа, – усмехнулась я, со скукой вглядываясь в зеркало наблюдателей, поскольку был мой черед следить за прилегающей к Махаону территорией.

– А то не избалованная! – воскликнула сестра. – Помнишь, как ты наговорила на молодого конюшего черт его знает каких небылиц, а папа за это его на столбе выпороть велел. А ты стояла и едва сдерживала довольную улыбку в то время, как его спину рвала плеть.

– Не вспоминай, – скривила я нос. – Самой жуть как стыдно за тот случай. Он всего лишь тогда отчитал меня за то, что я так лошадь свою загнала, а я решила ему указать на его место. Ну он и высказал мне все что думал о том, где мое место. А я папе наговорила, что он приставал ко мне. До сих пор помню его глаза, полные ненависти, когда его со столба снимали. Ему было больно, а я радовалась. Так что да, ты права, я дрянь еще та и, если бы потом не произошли все те события, не представляю себе, какой бы стала. А так…горе заставляет смотреть на все иначе, – грустно закончила я, подперев ладонью голову.

– Ну, зато ты теперь у нас сердобольная примерная ведьма. Даже сама диву даюсь, что ты могла так измениться, – Марго подошла ко мне и чмокнула в макушку. – И я очень рада, что эта сердобольная ведьма больше не кричит на весь дом на горничную: «На моем платье две складки! Папа, у нее руки не оттуда растут, выгони ее!»

– Да, не кричит, – задумчиво проговорила я. – Горничной-то более у нас нет.

– И то верно, – ответила Марго и высыпала порошок в парующий отвар, из которого враз поднялся столб оранжевого дыма.

Пока сестра колдовала над таким драгоценным для всех ковенов зельем, я задумчиво наблюдала за природой, которая отображалась в серой глади древнего зеркала. До ужаса не любила это занятие и с большим удовольствием стала бы наблюдать за территорией где-то за стенами города, но старшие стали более осторожны и когда из Бладора привезли нам такое зеркало в благодарность за изготовленное зелье, все были только рады, в отличие от тех, кому приходилось сутки вот так просиживать, не отрывая глаз от безмолвной картины.