Екатерина Гичко - История о краже. Месть прошлого

– А тебя никто спрашивать не будет, братец, – снисходительно отозвался Викан. – Я и без тебя собирался за ней отправиться. Ты же изволил… болеть.

Шидай рассерженно зашипел.

– И вообще, поздновато ты спохватился. В поисках уже вся семья участвует. Ну, кроме моей мамы.

Сложив руки на груди, Майяри прищурившись смотрела на нарезающего круги в небе дракона. Летел тот неровно – чувствовалось его раздражение, – а порой и вовсе возмущённо встряхивался всем телом, словно стремясь сбросить всадника. В лесу что-то хрустнуло, и Майяри насторожённо обернулась, но никого не увидела. Наверное, ветка под тяжёлым мокрым снегом сломалась. Прикрыв глаза от слепящего солнца, девушка опять уставилась на ящера. Тот покружил ещё немного и пошёл на посадку.

На снег он почти свалился и тут же возмущённо заверещал, прерываясь, только чтобы нашипеть на всадника. Лже-Майяри с невозмутимым лицом соскочила с его спины и села на подстилку у костра. Майяри одобрительно кивнула.

– Не злись, – девушка успокаивающе потрепала разгневанного зверя по шее. – Полетаете ещё немного, и вернёшься домой.

Ящер пригнул башку и утробно взрыкнул, не сводя с обманки плотоядного взгляда. Оборотень ему совсем не нравилась. Похоже, чуял фальшь, или же его пугала магия, из которой была соткана обманка. Майяри же обманка очень и очень устраивала. Пришлось немного её отремонтировать и заложить новые умения, такие, как полёт на драконе, знание основных команд, чтобы дальше Оборотень летела строго на юг и давала ящеру время на отдых и охоту. Ну и научила сидеть у костра. Дальше-то Майяри с ними не полетит: оставит за ними роль отвлечения погони на себя. Уведут ищеек подальше на юг, а там лже-Майяри исчезнет, и пусть преследователи прочёсывают южное направление сколько душе угодно. Майяри позволила вчера засечь их с драконом в небе, чтобы поисковые отряды начали стягиваться в одном направлении. До этого больше двух дней они летели под цветным щитом в виде тучи. Девушка так вымоталась, что теперь ей хотелось вырыть в снегу берлогу и залечь в спячку. Пожила под крылышком харена всего-то несколько месяцев, а как разнежилась…

Майяри взвалила мешок на плечо – внутри звякнули камни – и повернулась в сторону леса. Дракон тут же встрепенулся, и рассерженное урчание превратилось в жалобное. Сердце девушки тоскливо сжалось, и она виновато посмотрела на зверя.

– Скоро домой полетишь, – пообещала она и под несчастным взглядом ящера, оставляемого с обманкой, зашагала на юго-запад.

Драконов в сыске осталось всего три, а в ангарах городской стражи и военного гарнизона вообще ни одного. Ранхаш хотел было разъяриться, но Шидай успел сказать причину отсутствия ящеров: Майяри. И харен слегка успокоился. Драконы были не самые свежие, не самые быстрые и выносливые, но мужчина надеялся, что им удастся сменить их на одной из застав. Впрочем, вряд ли он единственный, кому понадобится сменить дракона.

Внизу стремительно скользили заснеженные поля и леса, залитые радостным весенним солнцем, но взгляд Ранхаш очень редко опускался туда. Он смотрел прямо перед собой, ощущая внутреннюю уверенность, что находится на верном пути. Справа, чуть впереди, летел Викан, а позади, словно присматривая за молодёжью, следовал Шидай. Вдали чёрной точкой маячил в орлиной ипостаси Ирриван – один из многочисленных кузенов Ранхаша. Его позвал с собой Викан, мол, орлиный взор единственного крылатого Вотого им очень пригодится. Сам Ирриван согласился без особого энтузиазма, скорее уже из долга перед семьёй, который обязывал помогать её членам.

Холодный ветер несколько охладил ярость Ранхаша, но раздражение всё ещё продолжало терзать его. Богиня с болот… беглая сумеречница… хаги… Кем она ещё может быть? Майяри будто бы вся состояла из тайн и недомолвок. Раньше это притягивало его внимание и слегка раздражало. Теперь же, когда он был в неё влюблён, ему хотелось растереть все эти тайны в пыль, чтобы перед ним осталась только Майяри. Такая, какая есть на самом деле. Почему-то казалось, что без своих недомолвок она станет куда беспомощнее и уязвимее и уже не будет так бегать.

Ранхаш стиснул зубы, ощущая, что его опять охватывает горечь. Нет, он был готов к тому, что его отвергнут. До поцелуя он был к этому готов. Но после… после он вдруг вознадеялся на счастье. Он захотел его и приготовился принять в свою жизнь. Но…

Свистнув, Ранхаш заставил дракона слегка отклониться к юго-западу и постарался полностью сосредоточиться на дороге и опять обрести внутреннее спокойствие. Дар, ведущий его к цели, охотнее откликался на зов незамутнённого беспокойством разума. Ему нужно взять себя в руки и успокоиться.

Он ведь ещё не проиграл и у него есть все шансы всё же добыть для себя немного счастья.

На привал остановились только поздней ночью, и то потому, что драконы от усталости уже начали проваливаться вниз, а потом рывками подниматься. И то Ранхаш некоторое время ещё упрямился и согласился прервать погоню только после того, как Шидай пригрозил запустить в него чем-нибудь усыпляющим. Например, мешочком с обморочным порошком. Услышавший угрозу Ирриван даже подлетел ближе на случай, если придётся ловить брата.

На земле Шидай лично сковал крылья всех драконов – чтоб не улетели – и спрятал ключи от цепей на груди. После чего улёгся у костра и почти сразу же провалился в сон. Ирриван, не оборачиваясь, забрался к нему под одеяло и вроде бы тоже задремал. Бодрствовать остались только Ранхаш и Викан. Первый вообще спать не собирался и почти не мигая смотрел на пламя, а второй позёвывал, но по какой-то причине спать не торопился.

– Лёг бы, – посоветовал Викан брату. – Поберёгся бы после болезни. Дядя чуть с ума не сошёл, пока ты в бреду метался. Глаз за трое суток ни разу не сомкнул.

Глубоко внутри что-то отозвалось жалостью к Шидаю, но это жалящее чувство быстро утихло. Всё же Шидай был рядом, а Майяри – невесть где.

Склонив голову набок, Викан с лёгкой усталой улыбкой – тенью его обычной усмешки – осмотрел брата. Ранхаш невольно отметил, что отблески костра окрасили серебристые локоны Викана в рыжий цвет. Он ему удивительно шёл: огненный, непредсказуемый, то греющий, то обжигающий… Вот Викан бы Майяри, наверное, понравился. Не сразу, но со временем она привыкла бы к нему и полюбила. Ранхаш легко мог это представить. Может, оттого, что Виидаш – прежний Виидаш – бы чем-то похож на Викана. Вероятно, их роднило безрассудство.

– Знаешь, я завидую тебе, – неожиданно признался Викан.

– Мне? – голос харена прозвучал тускло.

– Вот скажи, каково это – любить?

Вопрос брата был столь странен, что Ранхаш даже смог отвлечься от своих мрачных мыслей.