Анастасия Сагран - Дорогая эрцеллет, успокойся!

Бриане ещё нужно было переодеться к ужину. Девочки ушли. Сапфирта – тоже переодеваться. Младшим известный лекарь Томас Пэмфрой запретил питаться под звуковое сопровождение из звона бьющейся посуды и криков родителей, а вот присутствия старшей дочери по разным причинам никто не стеснялся.

Ужин шёл именно так, как было рассчитано. Но, всё же, пришлось скорректировать поведение.

Сидя напротив своего мужа, и думая о том, что его золотые кудри, словно созданные Единым драгоценные кольца для её, Брианы, пальцев, она вспомнила их мягкость, затем пьянящий запах кожи Санктуария и, чуть было, замечтавшись, не провалила всю затею. Подумав, решила, что её вид, должно быть, совершенно не соответствует планируемому. Она должна была быть обижена, сердита, должна страдать от несправедливости. А она мечтает о том, чтобы раздеть обидчика своими руками и покрыть его тело поцелуями. Всё не так. В конце она разобьёт ту украшенную тарелку и убежит наверх, якобы плакать. Если она хорошо, прочувствованно сыграет, то Алекс не сможет оставаться дома. Тоска волоком потащит его из дома прочь.

Она дёрнулась, натурально порозовела и побледнела от собственных мыслей, и в тот момент это было к месту: перед Алексом уже довольно давно стояла та самая тарелка, и уже не только он всё прочёл и подумал о том, о чём должен, но и Сапфирта, и наследники, сидящие достаточно близко к нему. Мужчины подумали, что эрцеллет, слишком сконцентрировавшись на своей обиде, забыла, что хотела сделать принцу приятный сюрприз, забыла, что надо отменить подачу его человеческой еды к столу и не обратила внимания, когда её подали. Теперь она казалась им забавно-растерянной.

Сапфирта проявляла потрясающее уважение к игре матери и следила молча.

– Кэми, отдай псам еду принца, – повелела Бриана серву-фиту.

Кэмиркай медленно направился к Санктуарию, но старший серв Анмени остановил его. Анмени работал на Санктуариев больше ста лет и знал принца куда лучше, чем Кэмиркай, нанятый недавно.

– Ваше высочество, желаете поужинать сегодня в другом месте? – с поклоном спросил Анмени.

– Всё ещё нет, но эрцеллет, спорю, доведёт меня до этого, – спокойно отвечал Алекс. В тембре его голоса Бриане послышалось нечто, обозначающее обычно трогательную нежность.

"Алекс. Алекс, какой же ты упрямец!" – подумала Бриана, чуть не растаяв. Хотя говорили, что принц Санктуарий не настолько умён, как прочие члены принсипата, недооценивать его нельзя. К тому же люди, всё-таки, иногда мыслят совсем нестандартно. Она даже не поймёт этого, а он уже разгадает её секрет и начнёт исподволь заставлять её делать что-то незапланированное. Что тогда он сделает? Заставит любить себя ещё сильнее? Это невозможно.

– Кэми, Ан, я просто хочу, чтобы его тарелку заменили. На этой – никому не нужная грязь.

– Прошу прощения, я не вижу ничего грязного, – как можно более деликатно произнёс Анмени. Эти слова мог сказать сам Санктуарий, но зачем, когда можно унизить её, заставив пререкаться с сервом? Это знал принц, это знал и Анмени. Бриану всегда бесило то, что какой бы ласковой и доброй она не была с этим сервом, он всё равно всегда вставал на сторону хозяина.

– Там этот ужасный соус, – пожаловалась Бриана. – Я же терпеть не могу его запаха. Я думала, вы знаете, дорогой Анмени.

Ещё два укола. Она назвала серва "дорогой", как никогда не обращалась к супругу. А ещё лишний раз подчеркнула, как тяжело ей было приготовить любимую еду принца, что увеличивало ценность, как труда, так и результата.

– Принц? – Анмени подошёл, но Алекс остановил его:

– Оставь, "дорогой Анмени", – выделил принц, чуть улыбнувшись.

И всё стало ужасно забавным.

"Выражение его лица не в пример редкое. Это как зачёт уколов у студентов академии. Он принял. Принял! Алексу на самом деле всё равно, что я не обращаюсь к нему банально любяще, а подумал другое… Это? А, быть может, он подумал вот так?.. Соберись, Бриана. Ты не можешь, не имеешь права улыбаться в ответ. Посмеёшься, когда всё будет кончено!"

– …что даже если аромат несчастного соуса и доносится до эрц-принцессы, то его перебил запах её еды, – продолжал говорить Алекс, мягко сияя. – Вы посмотрите – она же ест жареных жуков, которые пахнут гарью, гретым металлом и чёрт знает, чем ещё! Как? Я спрашиваю, как она может вообще есть что-то подобное?

– К твоему сведению, островитяне-люди тоже едят жуков, – негромко сообщил Кристиан, не отрывая взгляда от своей тарелки. – Чёрт. И я сегодня. Тоже. Как в мой туанше-бэлл попал… клоп?

– Свалился откуда-нибудь, – предположил Бенедикт.

– Большой какой, – покачала головой Сапфирта.

– Прикажете заменить? – обратился к герцогу Рэйли Кэмиркай. Младшие фиты тоже были известны тем, что ели насекомых, но так почти никогда не поступали чистокровные фиты. Так что Кэмиркай искренне хотел помочь и был вовсе не готов к тому, что Кристиан, махнув рукой подосланному за тарелкой серву, демонстративно насадит на вилку вяло шевелящегося жука и с удовольствием захрустит им, откровенно выжидательно глядя на своего предка Санктуария.

– Сладенький? – с интересом спросила Кристиана жена принца.

– Мне не хорошо, – помутнев глазами, признался Алекс, когда его наследник кивнул. – Поеду в Сердце Цитадели. Вернусь… когда вернусь.

Он ушёл, и всё оставшееся время в столовой царила атмосфера веселья.

Кристиан иногда вставал на сторону Брианы. Сегодня – потому что заметил, как она машинально прикрывает одной рукой другую. Там, где начали проступать бледно-сиреневые пятна. Санктуарий не слишком нежно хватал её за запястья и удерживал, чтобы не сбежала от разговора – ничего особенного, и потому объяснения не в пользу Брианы. Верно, пусть холостые наследники полагают самое ужасное.

В один момент, когда после "зачёта уколов" и лёгкой улыбки Алекса, Бриана собирала всё своё умение сохранять спокойствие, у неё было чувство, что если она не справится и улыбнётся в ответ, то всё развалится. Тогда он поймёт, что она уже остыла после ссоры, и скажет какую-нибудь глупость. Тогда она рассмеётся, и он обогнёт стол, чтобы стащить её со стула и поцеловать. Жаль. Ей бы этого хотелось. Поцелуи Алекса чаще всего просто так не заканчиваются. Жаль.

Но в общем Бриана достигла цели: принца нет в Три-Алле. Убедившись, что Кристиан ушёл в свой кабинет перебирать бумажки, а Бенедикт отправился в дворцовую часовню, без устали замаливать чужие грехи, Бриана и Сапфирта отправились в покои Алекса Санктуария. Очень тихо. Чтобы никто не заподозрил правды.

Аккуратно, со всеми предосторожностями, мать и дочь открыли самый глубокий, пахнущий деревом и какой-то химией ящик в секретере и достали с его дна особую тетрадь, чтобы унести её в спальню Сапфирты и кое-что проверить. Большая часть страниц в ней покрыта неизвестного вида письменностью. Новых записей в ней давно не появлялось. Вот и в этот раз то же самое.