Мария Лунёва - (Не) детские сказки. В объятьях медведя

Звук повторился.

Это придало мне скорости.

Сейчас у меня есть призрачный шанс спастись, а значит, нужно бежать. Просто передвигать ногами и не оборачиваться. И пусть за мной несутся все демоны этого леса. Я хочу домой: закрыть ветхую дверь, забраться под одеяло и осознать, что я все еще жива. Дышу. Думаю.

Споткнувшись о корень, выступающий из земли, я упала, растянувшись плашмя на земле. Удар пришелся на подбородок. Клацнув зубами, прикусила кончик языка. Кровь быстро наполнила рот. Сглатывая, я остро ощущала металлический привкус. Поднявшись, хромая, уперто побежала к дому.

Оставалось совсем немного.

И леший с ним, с топором и тележкой!

И пусть я осталась без единственной шубы, но жива! Я все еще дышу.

Выживу. Найду старый тупой топорик, был он где-то в сарае. Наточу и за зиму выкошу все сосенки у дома. Да, сырец плохо горит и копоти от него много. Но, ведь горит же.

А значит, будет тепло.

Не помню, как заскочила в собственный огород. Взлетев на крыльцо, застряла ногой в прогнившей ступеньке, выдернула ее и буквально заползла в дом.

За спиной захлопнулась дверь.

Первый раз за много лет я пожалела, что не поменяла засов, прогнивший еще при жизни мамки. Дыша, как загнанная лошадь, отползла к единственной мебели в комнате – кровати, и недолго думая, залезла под нее. И только там, слушая собственное сердце, я медленно выдохнула.

«Живая!»

Время тянулось бесконечно долго. За окном завывал ветер, на крыше шуршала мышка, вдалеке каркала ворона, тревожа мой слух.

Лежа на холодном полу, прижавшись щекой к шершавой половице, тихо плакала, давясь слезами. Никогда прежде, я не позволяла себе этой слабости. Ребенком была – не плакала. Даже когда тело матушки в могилку стаскивала, и то держала себя в руках. Понимала, что никому в этом чуждом мире слезы мои не интересны. А сейчас я не могла остановить поток влаги, стекающий по лицу.

Так близко от собственной смерти я еще не была никогда. Теперь замерзнуть в собственном доме в лютый мороз, не казалось мне самым страшным в жизни.

В комнате становилось темнее. Напряжение покинуло моё тело и теперь мне хотелось просто спать, но вылезти из-под кровати я всё равно не решалась. Перед глазами стоял облик грозного огромного медведя. Быстро же он оклемался.

А этот взгляд, словно человек на тебя под личины зверя смотрит.

С детства я слышала рассказы о лесных жителях, о целых селениях перевертышей – людей с душою зверя, способных менять свой облик.

Мало кто их видел, но сомнений в их существовании не было. Лес принадлежал не нам, и даже в годы войны отряды солдат, что нашего князя, что соседнего, никогда не заходили глубоко в лес.

Страх жил и множился в сердцах людей.

Тяжело шумно выдохнув, я глянула на дверь. Такой засов не спасёт даже от человека, чего уж там про зверя дикого говорить.

С улицы донёсся истеричный лай собак, от которого у меня душа заледенела.

Свора!

Ни жива ни мертва, я шептала губами молитву и просила лесных духов только об одном – пусть охотники обойдут мой дом стороной.

Пусть не взглянут на жалкую халупу с прогнившей крышей.

Пусть беда пройдёт стороной.

Но лесным богам не было дела до маленькой смертной. Дверь распахнулась от сильного толчка, и в дом ворвались собаки. Они быстро нашли меня под кроватью и, вцепившись в мои руки и ноги, потащили наружу.

Я кричала и плакала, но животные сильнее сдавливали свои челюсти, причиняя мне адскую боль.

– Фу, – раздался донельзя противный скрипящий голос надо мной, – и кто же у нас здесь.

Собаки отскочили от меня мгновенно. Приоткрыв глаза, я увидела слащавого вида молодого мужчину. Блондин с зализанными волосами явно был барских кровей. Холеный, белолицый, он мог назваться красавцем, если бы не был столь похож на женщину.

– Кто там, Легой, – раздался ещё один голос от двери.

– Я нашёл себе игрушку на сегодняшнюю ночь. Клык и Рябой подохли не зря, – оскалился в улыбке подонок.

Я сразу поняла, о чём речь. Наивность никогда не была мне присуща. Сглотнув, повернула голову и глянула на дверь.

Их было семеро. Морды отъевшиеся, вещички новёхонькие. Но такой вид гадкий. Под их похотливыми взорами мне хотелось забиться под пол. Понимала я, снасильничают, а потом все следы уничтожат так, чтобы и разговоров не было. И скажут в деревне, что сгорел дом сироты с ней вместе.

Сглотнув, я отвела от них взгляд на окно. Там в сумрачном небе неярко горел молодой месяц.

– Как наиграешься, отдашь нам. Больно девка хороша.

– Посмотрим, насколько крепкой окажется.

Барский выродок дёрнул на мне одежду. Подол старенького потрёпанного штопаного платья разошёлся по шву, обнажая мои бёдра и открывая глумливому взору мужчин коротенькие панталоны.

– Хороша, – большая волосатая лапа больно сжала мою лодыжку и раздвигая ноги. – Поиграемся вдоволь. Но прежде ты мне кое-что расскажешь, птичка.

Мужчины пакостно хохотнули, поднимая в моей душе волну омерзения.

– Вот вышли, – сладко пропел тот, кого назвали Легой, – мы будем развлекаться в интимной обстановке.

Я сглотнула, наблюдая, как закрывается за охотниками дверь.

– Встать, – мужчина дёрнул меня за волосы, вынуждая подняться. Но долго стоять на ногах мне не пришлось. Толчком он опрокинул меня на кровать.

– Медведь? Видела его?

Я молча смотрела на этого подонка неспособная от ужаса раскрыть рот. Казалось, решилась дара речи.

– Отвечай! – склонившись, он сжал моё горло. – А будешь в молчанку играть, я вопрос на твоём животике вырежу. Ты видела медведя?

Я захрипела и покачала головой из стороны в сторону.

– Врёшь, девка, а есть так, – мужская ладонь опустилась на мою промежность и сжала ткань панталон.

Ощутив прикосновение к женскому естеству, я обезумела и принялась вырываться. Мои зубы клацали, чуть задевая руку подонка.

– А ну, уймись!

Моё лицо обожгла сильная затрещина. Глаз заболел так, что, казалось, вот-вот просто лопнет.

– Снова дёрнешься – зубы выбью. Я спрашиваю ещё раз, медведь, где он? Такой трофей не может так просто от меня уйти.

– Не знаю, – выдохнула я.

Мой голос больше напоминал сейчас вой.

– Плохо, что не знаешь. Эта тварь мне ещё за двух собак ответит, но пока я займусь тобой.

Мужчина опустил руку и ухватился за ткань нижнего белья. Мои панталоны поползли по бёдрам вниз. Всхлипнув, я снова принялась вырываться, за что получила кулаком по виску. От удара в голове загудело, а на глаза словно туман наполз. К горлу подступила тошнота, мешающая нормально дышать.

– Вот так-то лучше. В какой позе тебя отыметь для начала, а, малышка? Держу пари, ты ещё мужика не нюхала. Люблю быть первым.

Моё тело, словно мешок, приподняли и перевернули. Я уткнулась носом в собственное одеяло.