Виктория Ом - Попаданка в постель Верховного жреца бога смерти

– Да, – она уставилась на мне, сбив с толку предвкушением, отразившемся в её глазах. – Вчера Арман меня бросил в самый не подходящий момент. Я ему это простила. Но всему есть предел! – взвизгнула она, не дождавшись от меня ни единого слова. – Сложив одно с другим, я пришла к выводу, что этот кобель врёт как дышит.

Я бросила взгляд на Армана. Он стоял за гостьей, подавая знаки руками, которые я перевела как «у неё не все дома», «не болтай лишнего» «актиния сожрёт его лицо, а потом задушит». С последним не уверена.

– Кар-ма, – робко повторила я и посмотрела на гостью. – Со мной всё хорошо. Я немного устала после вчера.

Та пронзила меня испытывающим взглядом, пугая хищным прищуром. Она с досадой вздохнула и выпустила мою вспотевшую ладонь.

– А я говорила, чтобы ты не налегала на вино, – укорила она меня, вернее Лиру. Я-то не помню, когда последний раз пила вино. Вот виски с колой – помню. На прошлых выходных с подругами.

Карма обернулась к Арману и, расправив складки на юбке, пренебрежительно фыркнула:

– Всё равно не пойму, почему меня, Верховную жрицу, хотели выставить за порог, словно какую-то попрошайку. Я, между прочим, сделала достаточно щедрое пожертвование, чтобы получить за него ещё немного внимания как от лана 5 5 Лан – нейтральное обращение к мужчине. Чаще используется к тем, кто младше говорящего. Или в случае Кармы, в качестве издёвки и скрытого неуважения. Фагор, так и от его супруги.

Я нахмурилась, взглядом пытаясь передать Арману посыл, что ни черта не понимаю. Тот прочистил горло и ответил даме в розовом сухим формальным тоном:

– Приказ нашего Верховного жреца. Он рассвирепел, когда узнал, во что гости превратили сад. Мне был вынесен выговор за халатное отношение к своим обязанностям. Теперь стараюсь не допускать ошибок и чётко следовать указаниям тана 6 6 Тан – обращение к вышестоящему по статусу (мужчине), склоняется. .

– Ох, с этого бы и начал. А то знаешь ли, мы, женщины, можем что угодно подумать, когда мужчина бросает нас с задранной юбкой, – хихикнув, высказалась Карма, пальчиками пробежавшись по стройному ряду пуговиц на кителе Армана.

– Приношу свои искренние извинения! – внезапно гаркнул он, вытянувшись в струнку. – Обещаю исправиться!.. только не сейчас, – чуть тише добавил он, отстранив руку хитрой искусительницы, на чьих пальчиках мерцали розовые блики. Или мне показалось?

Присмотрелась – никакого маникюра на ногтях Кармы не наблюдалось, чтобы тот отсвечивал свет настенных бра и создавал такой эффект. Опять какая-то магия? Дыхание спёрло от желания расспросить об этом и о том, есть ли магия у меня?! Помнится, в сказках главным героиням всегда перепадало счастье или силушка богатырская. Хотя нет, наши женщины всегда выезжали за счёт смекалки.

– Отработаешь, если не хочешь проблем, – предупредила она. – Для начала – проводишь, как полагается, а потом – жду тебя на празднике в моём храме.

– Карма! Ты моей смерти хочешь? – не промолчал Арман, а я почувствовала себя неуютно, словно третий лишний.

– Может, я пойду… За чайкой схожу, пока вы тут разбираетесь, – как бы невзначай обронила, зашуршав юбкой в сторону распахнутой двери.

– Миа, – спохватился Арман и стремглав преградил мне путь. – Ваш супруг просил проследить, чтобы вы отдыхали, и никто! – он подчеркнул это слово, схватив за локоток Карму, – вас не беспокоил.

– Арман! – возмутилась дама в розовом, вырвав руку из его цепкого захвата. Она окинула нас взглядом, что-то вычисляя в уме, и выдала, гордо вздёрнув свой ястребиный нос: – Я убедилась, что Лира в порядке. Проводи меня до ворот. Лира, – обратилась она ко мне, – набирайся сил. Жду нашей встречи на празднике, покажу… – она игриво улыбнулась, стрельнув глазками в Армана, – то, что обещала.

Я коротко кивнула, хлопнув глазками. Возможно, надо было изобразить больше почтения – присесть, допустим, в раскоряку, но местному этикету меня не обучили, а дама вела себя словно моя подружка, ну, конечно, Лирина. Но та свалила и не оставила в голове ничего, кроме языкового адаптера. Сложновато будет разобраться в происходящем, чтобы комфортно чувствовать себя в любой ситуации. Нужна информация! А мой пока что единственный источник информации ушёл провожать Карму – Верховную жрицу не этого храма, велев мне ещё немного подождать обещанный чай. Ушёл, но дверь не запер. Вероятно, чтобы не вызвать новый приступ подозрительности со стороны Кармы.

Посмотрела по сторонам, словно ища того, кто меня остановит от исполнения задуманного, но в комнате я осталась одна-одинёшенька. Серый потолок и обитые красным бархатом стены порядком приелись, поэтому убедившись, что за дверью тихо, вышла из комнаты, попой чувствуя приключения, которые меня ждут.

Волнительно и страшно. Но удержаться не смогла.

Неожиданно возник жар в районе копчика и распространился по всему телу. Я удобнее сел в кресле, вслушиваясь в речи старого жреца – самого старого из всех жрецов в нашем храме, поэтому его голос звучал тихо с противным скрипом, будто кто-то гвоздём по стеклу водил.

Жар спал, оставив смутное предчувствие беды.

– Это всё? – уточнил, когда скрежет затих.

– Осталось решить, что делать с садом, и рассмотреть заявки на ритуалы, – подал голос младший жрец, усердно записывающий мои решения и приказы.

– Сад?.. – Я на мгновение прикрыл глаза, вспоминая сколько людей в распоряжении храма. – Отправьте послушников, пусть тренируются на живых объектах. Приставьте кого-нибудь из младших жрецов, кто покажет и проконтролирует их тренировку. Выделите пять прислужников, чтобы те снабжали их едой и водой с кухни. Тренировку объявите завершённой после того, как блюда оставшиеся со вчерашнего стола будут съедены или сад будет уничтожен окончательно.

По комнате разнеслись восхищённые шепотки, кто-то упомянул правильный выбор Мароука. А я поторопил присутствующих, чтобы быстрее разобраться с оставшимися делами и проведать «жену».

Озираясь по сторонам, выискивала подсказки об этом мире. Вчера я здесь уже проходила, но не особо запомнила обстановку. Картины и огромные гобелены украшали серые стены, перемежаясь с настенными светильниками. Изображения впечатляли яркими красками и размахом представленных сцен, но с таким же успехом я могла бы разгадывать триптих Босха «Сад земных наслаждений»: ясно, понятно. Вкушать радости жизни – плохо, можно сгореть в синем огне за свои аппетиты. Но, что, мать вашу! делают эти двое? Зачем им раковина в человеческий рост? Все на картине голые – так чего стесняться?!

Но нет, художник решил показать все грани удовольствия, которые скрывал этот мир, засунув одну из пар в раковину, оставив снаружи конечности любовников и чью-то задницу. И вот она никак не клеилась с ногами, вызывая вопрос: двое ли людей там спряталось? Вероятно, такой задумка и была. Или же художник по-быстрому наляпал не то, но в таких масштабах, что с первого взгляда и не заметишь нестыковки. Фыркнув на извращённые умы, чьи мысли во всех мирах сходились, двинулась дальше.