Анна Одувалова - Змеиная школа. Подруга бога

Ксюха еще спала, поэтому удалось занять душ первой. Когда я вернулась в комнату, подруга сидела на кровати, понуро опустив голову.

– Что с тобой? – Я жизнерадостно плюхнулась на стул и принялась расчесывать густые пшеничные волосы, немного потемневшие после душа.

– Голова болит, – едва слышно отозвалась Ксюша, поднимая на меня воспаленные, в красных прожилках, глаза. – Уже, наверное, неделю болит. А сегодня что-то вообще плохо. Такая слабость…

– Может, дать тебе таблетку? – поинтересовалась я и заметила слабо светящуюся, бледно-желтую ауру. Энергия подруги была совсем не защищена: ни прозрачных куполов, ни барьеров. Казалось, Ксюша даже не представляет, каким сокровищем обладает и как просто его украсть.

Я передала Ксюше упаковку обезболивающих из аптечки и, коснувшись ее пальцев, не удержалась: запустила свою нить прямо в ее бледно-желтую, едва подрагивающую ауру. Хотела сделать всего несколько глотков, но не удержалась и взяла больше.

Ксюша, которая шла по направлению к туалету внезапно покачнулась и ухватилась рукой за стену, а я, испугавшись, что подруге станет совсем плохо, с сожалением отпустила.

Неприятно было ощущать себя пиявкой, но, как ни странно, я не испытывала угрызений совести по поводу того, как поступаю с Ксюшей. Я прекрасно понимала, что убиваю ее день за днем, высасывая силы, но не собиралась останавливаться. Где-то в глубине души это пугало. Там, где пряталась прежняя совестливая и добрая Алина. Алина-нагайна частенько посмеивалась над той наивной и бесхитростной девочкой, которая с каждым днем появлялась все реже. Она, как и Ксюша, постепенно умирала.

Впрочем, за Ксюшу я переживала меньше, чем за себя прежнюю. Подругу постоянно подпитывал Ян, не давая ей ослабеть, а вот помочь прошлой Алине не мог никто.

Сегодня я собиралась тщательнее, чем обычно, испытывая прилив сил и вдохновения. Видимо, ночью неосознанно вытянула слишком много энергии, и она теперь плескалась через край и требовала выхода, иначе нечем было объяснить мое приподнятое настроение и головную боль соседки. Сегодня хотелось отбросить прочь все сожаления и начать новую жизнь. Этим я планировала заняться с самого утра. Мне надоело действовать по чужой указке и постоянно оставаться тени. Настало время показать свою истинную сущность. Нет, я не собиралась оборачиваться змеей у всех на виду, хотя это и было заманчиво, просто решила стать чуточку смелее и раскованнее.

– Ты совсем с ума сошла! – констатировала появившаяся из душа подруга. – Тебя Владленовна съест живьем.

– Не съест! – Я довольно улыбнулась и повертелась перед зеркалом, изучая свой новый дерзкий образ. – Зубы свои змеиные пообломает!

– Да что с тобой, Алин? – недоуменно покосилась в мою сторону подруга. – Ты очень сильно изменилась.

– В очередной раз. Не так ли? – Я иронично приподняла бровь и хмыкнула, намекая Ксюхе, что она слишком часто упрекает меня в переменах. Недавно корила за излишнюю замкнутость, теперь выражает недовольство смелостью.

– Возможно, я и правда стала слишком мнительна, – примирительно кивнула Ксюша и стала закладывать тетради в массивную сумку-мешок защитного цвета. – Одевайся, как знаешь! Просто я не понимаю, откуда такая смелость?

– Это и не нужно понимать, – задумчиво протянула я и посмотрела на подругу.

Она все еще была бледна, но выглядела значительно лучше. Видимо, умела быстро восстанавливать силы. Или Ян снабжал ее энергией с запасом. Что же, мне лучше – на дольше хватит.

Я понимала, почему Ксюху шокировал мой внешний вид. Сегодня я решила нагло пренебречь лицейской формой и надела джинсы, вызывающие красные ботильоны на убийственно-высокой шпильке и алую блузку, две последние пуговицы на воротнике которой застегивать не стала. Получилось дерзко, вызывающе и откровенно. Все, как мне хотелось.

Вообще, мне никогда не шел классический красный цвет. Он делал пастельную внешность совсем блеклой. Но существовал оттенок, который подходил мне просто изумительно: холодный, насыщенный алый. Еще не малиновый, но уже и не огненный. Если я покупала себе красные вещи, то старалась брать именно его. Жаль, что найти такой цвет было непросто. Раньше я не часто позволяла себе экспериментировать с вызывающими цветами, но сейчас решила, что пора исправить эту оплошность. Тем более мне до зубовного скрежета надоели плиссированные клетчатые юбки и строгие белые блузки.

Ксюха закончила собирать сумку, еще раз бросила на меня изумленный взгляд, и мы отправились в столовую на завтрак. В коридорах было людно, но пока еще тихо. Сонные, словно мухи после зимней спячки, лицеисты небольшими группами по два-три человека лениво ползли в сторону столовой. День становился все короче, и вставать по утрам стало на порядок сложнее. Хотелось поспать часов хотя бы до десяти.

Олега я увидела издалека. Парень избегал меня и виновато прятал глаза при моем приближении. Я ненавидела его за предательство. Не могла забыть обиду и то, как он запер меня в клетке, несмотря на мои слезы и мольбы. А ведь я считала его своим другом. Сильнее я ненавидела только Яна, который так же втерся в доверие, но оказался хитрее обычного мальчика на побегушках и сумел выполнить приказ Шеши.

До сегодняшнего дня я лишь злобно косилась на нага-прислужника и не решалась высказать все, что думаю. Но сейчас внезапно поняла: он меня боится. Все эти взгляды украдкой и попытки ретироваться, едва я только возникаю на горизонте, – не что иное, как страх.

«Все так и должно быть, – удовлетворенно подумала я. – Он обычный наг и обязан подчиниться королеве. У меня есть власть над ним. Понять бы еще, какая».

– Ты куда? – окликнула меня Ксюха, когда я резко развернулась и быстрым уверенным шагом отправилась в сторону Олега, болтающего со своими сокурсниками.

– Нужно уладить одно дело! – сосредоточенно бросила я и перестала обращать внимание на Ксюхины вопросы. Ничего не понимающая подруга поспешила за мной. Я подумала, что она, наверное, даже не в курсе наших с Олегом разногласий. Точнее, не в курсе, что они у нас вообще есть.

Передо мной, рядом с Олегом, стояло трое нагов, сзади них была стена. Ксюха идет за спиной, значит, никто посторонний не увидит моего лица. Можно не скрывать свою злость и змеиную сущность.

– П-привет, Алина! – проблеял Олег. Он нерешительно шагнул назад, но уперся в стену. Судя по побледневшему лицу парня, вид у меня был пугающий. Я и сама чувствовала, как начинает зудеть позвоночник – пробивается сквозь кожу чешуя. Зрение приобретает нечеловеческую четкость, но сужается его фокус. Я могла в мелочах разглядеть Олега, вплоть до маленьких черных точек у него на носу, но почти не видела его спутников: они превратились в не имеющие значения размытые пятна. Чувствуя себя хозяйкой положения, я расслабилась и показала клыки. Я была королевой, самой сильной среди этого скопления мелких сошек, и собиралась показать им свою власть.