Оксана Глинина - Сердце моего врага

Пока не вышла огненная дева.

Это было удивительно и одновременно жутко. Ведь как получилось у хрупкого человека обуздать дикую стихию пламени. Вот откуда шел запах жженой ветоши и дёгтя. Видимо, ещё с утра шла подготовка к такому зрелищному представлению.

Все, что показывали артисты до этого, выветрилось из сознания как позавчерашний хмель. Показалось скучным и неинтересным, а происходившее на сцене приковало все внимание. Парни вполголоса обсуждали рыжеволосую акробатку, танцевавшую на тонкой веревке, растянутой между двумя столбами. Танец был впечатляющим, наверное. Но видавший виды Дитар, совсем недавно подавлявший восстание прямо в горах Карпетрии, не удивился. Арбеки со своими кривыми мечами бегали по узким каменным карнизам на крутых скальных склонах с изяществом горных барсов – вот где искусство!

А тут… Да, высоко, красиво, легко. Однако пламя в руках хрупкой блондиночки было куда зрелищней и занятней. Искры огня разлетались прямо над головами зрителей, а девушка смело раскручивала огненные вихри над собой. Где-то там совсем невидимые тонкие стальные цепочки, подчиняясь ловким пальцам, выводят затейливые пламенные узоры в застывшем от тишины воздухе.

Гибкое тело двигалось в такт музыки, и… это завораживало. Красиво! Как будто всё слилось воедино: и девушка, и огонь, и танец.

Обязательно надо будет наведаться сюда завтра, сегодня Дитар уже не мог распоряжаться своим временем. Но как же хотелось еще раз увидеть девчонку в окружении огненных вихрей.

– Что – хороша? – усмехнулся в рыжую бороду Ингмар.

– Не то слово! – восхищенно молвил молодой воин.

А может причина его заворожённости в том, что слишком давно у него не было женщины. Горянки все как одна грубые, крепкие девицы с черными, как смоль, косами. С такими воевать впору, а не любовь крутить.

Они, к слову, и воевали. Кто чем мог: хватали вилы, грабли и отбивались от них – покорителей. Эти жуткие бабы умудрялись даже солью швырять в глаза лошадям.

Ну их!

Хорошо, что все это закончилось.

Тем временем красавица закончила свой танец, низко раскланиваясь перед не такой уж и почтенной публикой.

Дитар было хотел пройти к девушке, но предусмотрительный Пьеро заступил ему дорогу.

– Уже вечер, дружище! – понимающе похлопал он друга и командира по плечу. – Эта жирная скотина не любит ждать.

– Не любит, – согласился воин.

– Прости, брат, – к нему приблизился худенький юноша, смахивающий на оруженосца больше, чем на наемника. – Мне и самому гадко от всего этого. Но если не ты, то кто сегодня отправится к Борго. Вряд ли он меня рассматривает всерьез, как союзника.

Дитару стало стыдно за внезапную слабость и навалившуюся внутреннюю усталость от внутренних дрязг империи. И правда, неизвестно насколько он задержится у златокудрой красавицы, так крепко запавшей в душу. Длительное воздержание от девичьих ласк и сильный интерес к манящим изгибам будоражили сейчас кровь сильнее недавних кровавых стычек на горных перевалах.

Завтра, так завтра, но он найдет девчонку и основательно пообщается с ней.

– Прости, Рене – братишка! – он потрепал чуб юноши. – И, правда, залюбовался я слишком сильно этой красоткой. А у нас есть дела.

Все вместе друзья направились к местной харчевне, и только Дитар повернул в сторону холма, который блистал зеленью тисовых рощ за пределами города, обрамляющих высокие стены виллы Капуса Борго – знатного любителя сомнительных увеселений.

Борго явно никуда не спешил. Да и куда спешить идиоту, который получает тысячу монет серебром из казны императора, сидит в дарованной вотчине, попивая вино и нажираясь мягким белым хлебом вприкуску с жирным жареным цыпленком.

И пусть Дитар перекусил только черствой коркой с затвердевшим сыром ещё утром, желания присоединиться к трапезе не возникало, такое отвращение вызывал имперский советник.

– И так, что же ты молчишь, Дитар? – начал разговор герцог в обычной снисходительно-повелительной манере. – Разве ты явился сюда просто помолчать?

Толстяк, коим и являлся Борго, засмотревшись на поднесённый ему свиной окорок, мерзко захихикал.

Молодой воин был не очень расположен к веселью, но здесь он выполнял задание, порученное тем, кому Дитар и его люди принесли клятву верности.

Мнение самого командира, пусть теперь уже и бывшего, первого отряда стражников Колонного зала, никого не интересовало.

Да, его отряд лишь изображал ватагу вольных наемников, на деле же они долгое время верой и правдой служили трону, до известных всей империи событий.

– Ваша светлость, – через силу склонился воин, перед поедающим куриную голень, герцогом. – Это огромная честь, оказаться под сводами вашего дома! Но я и мои люди проделали долгий тяжкий путь из…

Тут Дитар нечаянно запнулся, вспомнив обстоятельства, при которых вынужден был отправиться в изгнание.

– Из Карпетрии путь неблизкий, согласен, – ехидно заметил советник императора. – Слыхал, как ты бодро подавил там восстание.

Дитара передернуло от воспоминаний. Лучше бы герцог не превозносил его заслуги в пролитых реках крови, и разоренных деревнях. Много чести!.

– Это не то, что делает воина героем, – сдержанно промолвил Дитар.

Воин не стал уточнять, что в ссылку его и брата отправил именно Борго.

– Ты мог и не уезжать туда, – намекнул герцог на то, что самого Дитара и его людей никто не гнал так далеко от дома.

– Я верен сыну покойного правителя, как и вы, – пропустивший последние слова мимо, воин переключился на цель своего визита.

Борго посмотрел на него долгим испытывающим взглядом, словно изучая истинные намерения молодого человека. Что-то решив для себя, советник всё же отложил кусок цыпленка и вытер руки о салфетку.

Герцог вознамерился поговорить. Наконец-то.

– Сам знаешь… – начал он, вытирая жир с толстых губ. – В империи начинаются бунты.

– Слышал, – согласно кивнул Дитар.

– Наш монарх вознамерился снова жениться, – недовольно молвил советник. Это обстоятельство явно злило его, ибо с новым увлечением императора, семья его нареченной в новом статусе стала пользоваться большими привилегиями.

Особенно раздражало приближенных к трону, что новые полномочия получил отец имперской невесты, который был давним недругом самого Борго.

Конфликт внес прохладу в отношении монарха к своему первому советнику, и теперь сам герцог прохлаждался на своей вилле вдали от столицы.

Это был их общий план с принцем Рене, которому и служил Дитар верой и правдой вот уже восемь лет: сблизиться с Борго, каким бы ненавистным он ни был, и, заручившись его поддержкой, вернуться в столицу на ветрах хворей и бунтов.

А ещё они отчаянно нуждались в финансах герцога, ибо Рене – внебрачный сын предыдущего императора, был гол как церковная крыса.