Ульяна Гринь - Роза для варвара

Ещё несколько минут Роза просто лежала, с наслаждением вдыхая знакомый запах камфоры, эвкалиптового масла и ладана. Стоп. А ну-ка! Интересно, откуда в больнице ладан? Спиртом должно пахнуть, а не этой церковной смолой! Значит, это не реанимация, не палата… Где же Роза оказалась? Надо бы открыть глаза, но так боязно… Эх, как говорится, двум смертям не бывать, а одной не миновать! Опять каламбур, ну да ладно.

Веки медленно дрогнули, подчиняясь приказу мозга. Роза увидела – сперва нечётко, потом всё яснее – нависшую над ней ткань тёмно-бордового цвета. Зрение восстановилось до такой степени, что на бархате балдахина было видно каждую ворсинку, каждую складку. Никогда такого не ощущала! Ведь с детства была близорукой. А тут… Словно в чужом теле оказалась.

Батюшки, да ведь она и есть в чужом теле! Видать, и правда, в приличном состоянии, даже зрение отменное. А вот с мышцами пока плохо. Не слушаются. Тренировать надо – сначала пальчик, потом второй, потом целую руку. Роза попробовала, но получалось очень плохо. Ну ничего, лиха беда начало. Так она всегда говорила своим пациентам, например, после инсульта. Вот те были прямо как она сейчас.

Скосив глаза, Роза глянула на свою руку. Указательный палец затрепыхался, поднялся на сантиметр, и вдруг… Из-под ногтя – тонкого, узкого, почти синего от белизны – вырвался стремительный вихрик и метнулся по комнате, отгибая полог балдахина, шевеля поникшие головки тюльпанов и роз. Закружился, растрепал и без того лохматые короткие волосы девушки, сидевшей в кресле с пергаментом. Вскинув голову, та проводила изумлённым глазом невидимый порыв ветра и перевела взгляд на Розу. Выражение её лица было напуганным. Девушка, совсем молоденькая, подросток, была одета по старинной моде в длинное платье с закрытым верхом и рукавами-буфами, а на груди блестел медальон в виде круга со спиралью внутри. И всё это очень плохо сочеталось с короткой стрижкой.

В больших серых глазах вспыхнул страх, сменился недоверием, а потом девушка вся буквально затряслась. Отбросив шитьё, она вскочила, не сводя с Розы взгляда, и бросилась вон из комнаты с криками:

– Святой брат! Сестрица очнулась!

Сестрица?

Куда она, Роза, попала? Серый человечек ничего толком не сказал, выкручивайся, мол, как знаешь и умеешь… Выкрутимся, конечно, не впервой. Но знать надо. Знание сила. Ещё Витя говорил, поднимая серьёзный взгляд над развёрнутой «Правдой»: «Информация, Розочка, первое и главное оружие. Если, конечно, знать, как ею пользоваться».

Надо быть осторожной и не выдать себя. Молчать, слушать, учиться. Взять хотя бы язык. Очень странно, ведь девушка явно говорила не по-русски, но Роза поняла её слова. Возможно, память тела… В нём больше нет прежней души, но осталось знание. А душа Розы вдохнула в него жизнь. Осталось лишь прислушаться к порывам тела, принять их и применять сознательно.

От беспрерывного шевеления пальцы начали просыпаться, и вскоре Роза смогла приподнять кисть и даже покрутить запястьем. Воодушевлённая успехом, она принялась за пальцы ног. И тут из коридора донесся громкий шорох юбок, стук подошв по камню, взволнованные охи. В комнату вбежал мужчина в платье священника и бросился к кровати:

– Розита! Моя девочка! Ты жива! Манни, какое счастье!

Манни, та самая девочка-подросток с лохматой головой, кивала, хмуря брови, у дверей. Священник оказался не слишком старым, на вид лет сорок-сорок пять. Седые космы его болтались сосульками, а руки были не очень чистыми, с чёрными каёмками под ногтями. Розу от этого прямо передёрнуло – с училища терпеть не могла немытые руки… Но святой брат схватил её пальцы, прижался к ним губами, чуть не плача:

– Розита! Какое счастье! Мы все спасены!

Интересная история! От чего они все спасены? Так, два факта уже известны: её тело зовут Розитой, и она мама вот этой девушки. Святой брат вроде как привязан к Розите. Хорошо. Осталось только узнать, в какое место Роза приземлилась. И чем грозила её смерть этим людям.

– Розита, может быть, тебе хочется пить? Может быть, принести немного еды?

– Да!

Она и сама не поняла, как вырвался этот звук из горла. Но он таки вырвался, и Роза подивилась – каким он был хриплым и сильным, новый голос.

– Розита хочет есть! – восторженно возопил святой брат, воздев руки, отчего рукава его балахона соскользнули к плечам, открыв небритые седые подмышки. Роза вздохнула. С гигиеной тут явно проблемы… А менять всё придётся именно ей, Розе, потому что святой брат ляпнул о её важности.

– У нас нечего есть, – мрачно ответила Манни.

– Розите нужен куриный бульон! – мягко возразил святой брат. – Поди на кухню, вели поварихе приготовить, а пока собери сыру и хлеба.

– В замке осталось всего две курицы, – чуть не плача, возразила девушка, с неприязнью глядя на священника. – Если мы зарежем одну для бульона, не будет яиц!

Роза насторожилась. Что значит – всего две курицы? А сколько было? И почему не осталось?

– Розита важнее кур! – твёрдо заявил святой брат и даже брови сдвинул сердито.

Кашлянув, Роза подняла руку:

– Простите, а что тут происходит? Куда пропали куры?

На неё уставились две пары очумелых глаз: тёмные и живые Манни, блеклые голубые – святого брата. Затем в них появилась тревога. Священник поднялся с пола и осторожно спросил:

– Розита, девочка моя… Скажи мне, ты себя плохо чувствуешь?

Ляпнула… Надо было как-то тоньше, исподволь. Куры эти… Роза смущённо улыбнулась, лихорадочно придумывая легенду:

– Мне лучше, но отчего-то не помню про кур.

– Съели мы их, – Манни из тревожно-мрачной превратилась в совсем угрюмую девочку, отошла от кровати и снова уселась в кресло. Но вышивку не взяла, просто села, глядя в узкое окно.

– А какой сейчас год, Розита? – поинтересовался святой брат вкрадчиво.

От рождества Христова? Розе захотелось пошутить, но она прикусила язык. Больная – это ничего, но всяко лучше, чем сумасшедшая. Нельзя допустить, чтобы её закрыли в палате с мягкими стенами…

– Я не помню, святой брат, – смиренно ответила она. – Моя память играет со мной злые шутки.

– Эло милосердный… – прошептал священник, трогая пальцами, сложенными в щепотку, плечи и щёки. Крестится, что ли, он так? Надо запомнить. И Эло – это их местное божество?

– Вы её не отшепчете, святой брат, – резко вмешалась Манни. – Лучше скажите. Может, вспомнит?

– Год пять тысяч триста сорок второй от сотворения мира в звездном храме, – ответил священник. – Вы находитесь в замке Хогван, вы его владелица, лисса Розалия Хогван. Ведь вы помните меня и вашу сестру лиссу Магнолию?

– Господи, нет, не помню.

Роза покрутила головой, чувствуя, что тревога растёт в груди. Э нет! Серый человечек обещал… Хотя ничего он как раз и не обещал, кроме здорового тела. И тело здорово, по крайней мере, восстановление жизненных функций происходит быстро и безболезненно… Но вот окружение этого тела… Владелица замка! Лисса какая-то там…