Властелина Богатова - Исцелённое сердце

Однако неожиданно его будто шилом укололи. Вспомнив о том, что слышал запах травницы, Пребран разом встрепенулся, вытягивая шею, жадно втягивая в себя воздух, пытаясь различить тонкое веяние, но воздух был как обычно прозрачен и чист, никаких потоков, отсветов, следов девицы. Морок ли? Однако пусть он ничего и не ощущал, мучительная тяга дёргала жилы, толкая княжича идти по следу Зариславы.

– Ты будешь моей. Где бы ни была, найду, – просипел он севшим голосом.

Пребран, больше не медля, кинулся к двери и, распахнув её, громко окликнул:

– Будята!

Внизу лестницы послышалась возня. Пребран, удостоверившись, что его услышали, вернулся в свои покои. Жилистый юнец появился следом же, не заставив себя долго ждать. Высокий, но узкий в плечах, такого в ряды княжеских воинов не поставишь, щупловат малость, да и безус почти, а вот для службы в тереме юнец оказался весьма сноровист и скор.

– Звал, княжич? – спросил тут же он, поглядев на Пребрана выразительными карими глазами.

Пребран мрачно его окинул взглядом.

– Выясни, где сейчас Верна, челядинка, которая прислуживала Радмиле. Помнишь?

Будята задрал выше подбородок, в глазах его забилась тревога и растерянность.

– Так это… не велит же кн…

– Замолкни, – оборвал его Пребран.

Знать отец совсем решил его от мира отрезать. Княжич, сдерживая ураган гнева, продолжил:

– Выполняй, что я тебе говорю, иначе не сносить тебе головы. И князь, поверь, не заметит твоей пропажи.

Молодое лицо холопа вытянулось и покрылось бурыми размером с медяк пятнами. Он быстро закивал головой.

– Слушаю, княжич.

– Найди Верну, пусть придёт к задним воротам к полуночи. Да чтоб никому не слова, – угрожающе процедил он сквозь зубы.

Юнец преклонил голову, давая понять, что веление выполнит.

– Ступай, с ответом жду тебя.

Будята скрылся так быстро, как и явился.

Оставалось только ждать. Пребран смял кулаки. Как же это его раздражало, до потери рассудка, но иного выхода не было – отец и впрямь решил заточить его в детинце.

Целитель, которого князь пообещал прислать, явился скоро. Бавок не был древним старцем, заросшим бородой, да и седины в его светлых волосах не примечалось. Дело он своё знал отменно, и отец ещё ни разу в нём не разуверился. Бавок способен был исцелять только телесные изъяны. Идти дальше вглубь души он не умел, слабоват был, но других вокруг небыло. Осмотрев княжича и расспросив его о самочувствии, знахарь удалился.

В следующий раз пришёл со зловонным отваром, заставив испить вязкую жижу до последней капли. Пребран, морщась, всё же втянул в себя отвар, проклиная лекаря за то, что не мог приготовить снадобья послаще – едва внутренности не выплеснул вместе с этим питьём. Снадобье начало действовать немного позже. Приятное тепло, что разошлось по телу, успокоило, а затем прилила и сила. Походило на то, как будто он вошёл с мороза в натопленную клеть, его разморило. Он стал даже равнодушным к окружению. Вроде бы прошли тревоги и тяжесть, но это казалось только снаружи, внутри же зияла раскалённая пустота, напоминая Пребрану, что он лишился чего-то важного, значимого, без чего если и может существовать, то в вечных стенаниях. Если силу телес Бавок, восполнил, то волей продолжала управлять эта бездонная дыра внутри него. И заполнить её может одна единственная женщина в этом мире —Зарислава.

К закату всё вернулось на свои места – раздраженный и резкий, что молодой жеребец, которого пытаются приструнить, Пребран метался из угла в угол.

На счастье вернулся Будята с вестью о том, что нашёл челядинку. Оказалось, что ныне она прислуживает одному знатному купеческому роду, что обосновался недавно на посаде. Верна, как велел Пребран, будет ждать его у ворот крепостных острогов. Тревога немного унялась. Приободрившись духом от того, что челядинка отыскалась в городе, Пребран стал неспешно собираться. Теперь ожидание не казалось таким мучительно тягостным. Но сомнение всё одно закрадывалось в душу – вдруг девка в лютой обиде на него, пообещала, а сама не явится?

Поглощённый тишиной, Пребран терпеливо наблюдал, как во дворе и на стенах возгораются факелы, а в небе бусины звёзд становятся ярче. Когда настала полночь, облачившись в походную одежду и опоясавшись, он сгрёб со стола тяжёлый мешочки с кунами и покинул опостылевшие до омерзения стены. Спустился во двор, нырнул в ночную прохладу, как в реку окунулся.

Стражники, что сновали, казалось, повсюду: на стенах, на главных воротах – сразу обратили на него внимания, но никтоне решился пойти к нему навстречу, верно после с тычки с Избором связываться с ним не желали.

Пользуясь заминкой, Пребран поспешил покинуть порог теремаи широким шагом с грацией волка устремился прямиком к воротам. Так же беспрепятственно он вышел к невысоким створкам, которые никем не охранялись. Ведь никто не осмелится пересечь детинец, полный вооружённых до зубов воинов, что снуют туда-сюда постоянно и днём, и ночью.

Боги, верно, сопутствовали ему, позволив беспрепятственно достигнуть бревенчатой вежи с глубокими воротами в стене. Выйдя на дорогу, он постоял, привыкая глазами к кромешной темноте, напряжённо вглядываясь и вслушиваясь в каждую тень и шорох, осматриваясь по сторонам.

Неужели Избор ещё не заметил его? Или же заметил и выжидает подходящего времени, чтобы застать врасплох, как тогда, когда его подкосил приступ. Теперь наверняка на него точит зуб, теперь станет из-подтишка брать. Но не с тем бодаться собрался! Теперь Пребран поступит хитрее. Помыслив об этом, он нутром почуял, что за ним следят. И нужно бы поторопиться, но дорога всё ещё оставалось пустынной.

Не успел Пребран разозлиться на то, что Верна всё же его обдурила, как на его грудь легли почти невесомые ладони. Следом он почувствовал, как к спине прижимается гибкий стан.

Надо же, как незаметно подобралась!

– Любимый мой… Я знала, что ты меня позовёшь, что одумаешься, и поймёшь. Я так ждала тебя, никуда не уходила, тут оставалась, подле тебя, – услышал приглушенный лепет Верны и мало что разобрал в её непрерывной болтовне.

Он помнил, зачем позвал её, а потому мешкать не стал, развернулся, и в один миг Верна оказалась в его крепких объятьях. Она нисколько не изменилась: длинная смоляная коса лежала на плече, карие, но в ночи почти чёрные с мутным блеском глаза смотрели на него с жадностью и желанием, кожа имела в свете луны необычайно белый цвет. Верна была красивой девкой, но чувства к ней давно остыли. Разве только…

Тонкие пальчики вцепились в ворот его кафтана. Верна не стерпела миг ожидания и, подтянувшись к лицу Пребрана, впилась ему в губы. И он в свою очередь нисколько не препятствовал тому, ответил на ненасытные сладкие поцелуи. Однако его прикосновение явно нельзя было назвать лаской, он врывался в её рот языком, терзал и кусал её губы, грубо сминая челядинку руками, но Верна и не замечала его жесткости, напротив, нравились ей его объятия, всё шептала: