Анастасия Енодина - Приносящая удачу

Он посмотрел на Олана сурово, и тёмные глаза недобро блеснули изумрудным отсветом.

– Слушай сюда, – медленно и тихо проговорил он, – эта вещь нужна мне, и если цена клинку – разбитое сердце деревенской девчонки, я готов заплатить её.

Он не стал угрожать, а пошёл в сторону амбара, лишь через несколько шагов обернувшись на всё ещё стоящего парня и напомнив:

– Найти и вернуть мне клинок в твоих же интересах, – и пошёл дальше.

Олан не ответил ему. Он был зол, что ничем не может помешать Леону. Наверняка чары не позволят испортить ему планы. А девчонку было жалко, она ж не виновата, что ходила на болото и нашла там клинок. Вряд ли ландграф хотя бы попытается выманить артефакт или попросить отдать. Нет, это было не в его характере. Олан, познакомившись с этим человеком, постепенно уверовал во все россказни о нём. Всё сходилось и всё совпадало: желающий казаться тихим, невзрачным и скромным, он всегда добивался своего любой ценой. В конце концов, разбитое сердце – плата за его свободу, к тому же Олан всегда считал, что надо иметь голову на плечах и думать, что делаешь и в кого влюбляешься. И ему казалось, что одного взгляда на Леона достаточно любому здравомыслящему человеку, чтобы решить держаться от него подальше.

С этими мыслями он отправился в овин. Главное, не уснуть на сытый желудок раньше времени. Он шёл и поражался своей находчивости, ведь он выиграл сегодня во всём: и ночевать с опасным Леоном не придётся, и отлично поужинал за чужой счёт, и благодаря глупости и доверчивости Леона сегодня предстояла бурная ночь. Было странно, что Леон так легко повёлся, но Олан замечал в нём странности, и ему подумалось, что, может, он и раскусил его, просто не подал вида, чтобы больше вписываться в образ наивного человека. С Леоном следовало держать ухо востро. Даже этой ночью, когда их разделял целый двор и две запирающиеся двери.

***

– Эх… – пробормотала Олеська, потягиваясь на матрасе. – Пожевать бы чего… вкусненького…

– Ага, – кивнула я. – Видала, у моих сегодня медовые колечки… Это из-за постояльцев, мать сегодня не собиралась ничего печь… – я вздохнула.

Знала бы, что гости нагрянут, может, не пошла бы на ночёвку к Олеське. Не только из-за медовых колечек, а просто из любопытства даже. Интересно было бы посмотреть на этого мужчину. Я воспроизвела в памяти его образ. По сравнению с нашими он был опрятней и ухоженней, загадочней и… мрачней. Но страшным мне всё равно не показался. Отчего-то подумалось, что он может уже ложиться спать. Интересно, где его положат? В моей комнате? Только бы не в моей! Не люблю я запах мужчин. Вернее, не всех мужчин запах я люблю. Да, вот так. От некоторых пахнет потом вроде и не сильно, а всё равно так противно, так что не хотелось бы, чтобы ночевал какой-то хмырь в моей постели. Хотя, их двое, в мою комнату могут и другого положить… Я поморщилась. Нет уж, лучше пусть этот спит, я потом проветрю и постираю.

– О чём задумалась, о медовых колечках? – выдернула меня из раздумий Олеся.

– Да, – кивнула я. – Да! – и тут меня осенило.

Пойду схожу домой! За колечками. По пути в окно своей комнаты загляну, посмотрю, спит кто в моей кровати или нет. И вернусь. Это отличная, просто прекрасная мысль! И вкуснятину раздобуду на ночь, и на гостя погляжу, может быть…

– Слушай, Олеська, давай я на кухню к себе прокрадусь и стащу нам колечек? Мать подумает на гостей, если заметит пропажу – отличный вариант!

Подруга призадумалась, но ненадолго. Прищурилась и спросила:

– На этого, страшного, поглазеть хочешь?

– Колечек медовых хочу, – ответила я, и глазом не моргнув. – Опять полночи проболтаем с тобой, так хоть будет, чего пожевать.

– Сходить с тобой? – предложила она.

– Не, мне одной проще, – не приняла предложение я. – Я быстро управлюсь.

Из чердачного окошка перелезла на сарай, с сарая – на дровяник. Сколько раз уж так спускалась – привычно и просто, легко даже. Помню, первый раз, когда Олеська мне этот путь показала, я на неё как на полоумную посмотрела. Мне казалось, что это – чистое самоубийство, хоть лазать по деревьям с мальчишками с детства приучена. А потом привыкла, так что теперь мне даже в удовольствие мышцы поразмять таким спуском.

Спрыгнула на землю и притаилась. Вроде, никого. Добежала до калитки – заперта. У Олеськи вечно запирают на замок, как темнеет. Чтоб не шастал никто. У нас вот – не запирают. Потому что батя спит чутко и, если надо, выйдет и отметелит, кто непрошенный заявился. Он даже лису однажды лопатой прибил, когда та к курятнику примеривалась. Шкура её у нас в прихожей висит – мать шапку всё хочет сделать из нее, но руки не доходят.

Пришлось через забор лезть. Где-то, помню, штакетина отодвигалась, но впотьмах так просто не найдёшь, проще перелезть через калитку. Вот обратно – сложней, калитка сколочена так, что штакетник по внешнему краю направляющих прибит, снаружи просто так не перелезешь. Ну ничего. Главное, чтоб не заметил никто. Ну, и штаны не порвать о гвозди.

Залезла на калитку, перемахнула через неё, спрыгнула на землю. Вроде не зацепилась одежда, не порвалась – уже хорошо. Побежала к своему дому. Прохладно ночью в одной майке, надо было рубашку натянуть, но я поторопилась. А то ещё Олеська увяжется, а у нас половицы скрипучие в доме – без тренировки тихо не пройдёшь. В общем, одной сподручней.

Добежала до своей калитки, открыла, зашла на участок и замерла. Заметила, как в овин зашла девичья фигура и послышался мужской голос. Не тот, который мне был интересен, так что и вслушиваться не стала. Решила, что постелил-то гостям батя в доме, а парень просто решил выбраться в овин на свидание. Я хихикнула. О чём-то подобном говорил Сенька, благодаря чему мы с Олеськой вообще узнали, что тут гости. Ладно, это не моё дело. Каждый развлекается как хочет и берёт от жизни то, что ему нужно. Мне вот, например, на данном этапе нужны медовые колечки и уверенность, что ни один из этих распутных постояльцев не заночует в моей комнате.

До своего окошка добралась легко и быстро. Глянула. Занавески за меня никто, конечно, не задёрнул, ну да это и хорошо. Потому что теперь я могла посмотреть внутрь и убедиться, что комнату мою никто не трогал и всё в ней так, как было и как быть должно. Я вздохнула с облегчением, одновременно почувствовав некоторое разочарование от того, что не увидела мужчину. Но не стоило долго задерживаться под окном, поскольку я рисковала простыть: голые руки начинали замерзать, майка практически не грела, да и поднявшийся ветерок оказался чересчур свежим.

Пробралась на кухню, ступая аккуратно на давно проверенные доски, которые не скрипели. Подошла к буфету, стянула со спинки стула тонкое полотенце, достала тарелку с колечками, пересыпала их в полотенце, завернула и, воровато оглядевшись, двинулась в обратный путь.