Властелина Богатова - Украденное сердце

«Верно говорит волхва, в такую даль тяжело ей будет».

– Не езжай, матушка, как я тут одна да без тебя… – осторожно сказала она. – Ты здесь нужна, людям нашим.

Ветрия подняла глаза.

– Коли просят помощи, а я отказываю – это суд на мою душу. Боги дали мне силу, благословили даром, и если не помогу, назначения земного своего мне не выполнить.

– Тогда я с тобой поеду, – решила Зарислава, а у самой душа тоской зашлась: не хотелось покидать деревню.

Ветрия на это промолчала, медленно сделала ещё один глоток, предаваясь думам глубоким.

– Радмила как княжича любит, приехала в такую даль за помощью… – прервала молчание Зарислава.

– Да, любит… – голос матушки глубокий наполнился грустью. – А ты? – поглядела на Зариславу волхва так, что травница растерялась. – Знаешь ли ты, что это такое, когда любовь в сердце?

Зарислава смутилась. Целительницы от дара своего могли отказаться ради любви к мужчине. Их ей было не понять. Как можно от своей силы отречься, от свободы?

Сейчас многие жизни и судьбы в руках Зариславы, а с замужеством только судьба её детей и мужа волновать станет, вынуждена будет подчиняться чужой воле. И как только Зарислава мыслила об этом, представляла, как обручье чужое наденет на запястье своё, то оковами то казалось, неволей. Сердце щемило, когда думала о том, что волосы свои платом подвяжет, да делами хозяйскими займётся. Нет, путь её был другой, и в душе давно зародилось что-то большее – сильное, волнующее, что ей так хотелось поскорее познать. Зариславе желалось летать, взмывать свободной птицей наравне с ветром Стрибогом и слышать шёпот духов, пение трав, чувствовать в себе силу Богов. Это то, чего требовала её душа, естество, сердце. Одно поняла она – обряд исполнит. Как и волхва Ветрия, даст клятву Богине и станет служить людям. Она сделала бы это ещё два лета назад, но матушка не позволила, заставила обдумать решение это ещё. Но она уже решила – дар свой не променяет на повой. Какой ей резон в том, что без согласия мужа не сможет и шага ступить, и глаз поднять? Что получит взамен?

Уже завтра Купальская ночь. Зарислава подсчитала – семь раз минула осень с того времени, как впервые надела она купальскую рубаху и вместе с подругами на игрища пошла к реке: хороводы водить, через костры прыгать. Тогда она впервые увидала, какое пламя горит между молодыми, как любовь полыхает во взглядах их, что от страсти этой дрожь пробивает тех, пробуждая что-то неведанное для неё, ещё никогда не познанное, заполняет целиком и пусть не окрыляет, но пробуждает такой поток силы, что порой немеет в животе и дыхание сбивается.

Это чувство полноты и стало камнем преткновения. Вынуждало иногда сомневаться в выборе своём, а потом ко всем стенаниям появился ещё и Дивий…

– Верно, стара я для дальнего пути, а посему вот что мыслю, – выдернула Ветрия из мыслей Зариславу. – Поезжай-ка ты, дочка, вместо меня.

Травница так и остолбенела, рот раскрыв, язык задеревенел, что даже слово вымолвить не смогла.

– Как? Нет, не могу, – залепетала она, слова волхвы небылицей казались.

Не шутит ли матушка? Но нет, смотрит твёрдо, испытывая молчанием.

– Можешь, – твёрдо заключила матушка. – Ты быстрее меня справишься и исцелишь княжича, в твоих золотых руках трава луговая живёт долго.

Зарислава смотрела на матушку и осмысливала сказанное. Никогда она не покидала места здешние дальше озера.

Ветрия, видя на лице девицы растерянность, попросила:

– Поезжай, пожалей меня, старую.

Внутри так и забурлили разные чувства: страшно сделалось, и вместе с тем не могла отказать волхве. С ней та была всегда добра и сердечна. Зарислава, выдержав долгий взгляд матушки, ответила поникшим голосом:

– Хорошо. Только, ради тебя.

Ветрия ласково погладила её по волосам, улыбнулась.

– Вот и славно. Завтра в ночь соберёшь травы. Видно Боги жалеют дурёху, раз послали её в самый срок сбора. А там, в княжестве, ты ни во что нос не суй. Пусть Радмила за всё чает, а ты только травы готовь.

– Хорошо, – Зарислава поёрзала на лавке, самое время сказать важное.

– Просьба у меня есть к тебе, – осторожно начала травница, робко посмотрев на волхву.

Та глядела снисходительно, уже знала, о чём собирается просить её.

– Как вернусь, проведёшь обряд для меня, чтобы жрицей мне стать скорее?

– Тебе бы терпению научиться, детка моя, – выдохнула устало Ветрия, верно сил спорить у неё не осталось. Она поглядела долгим взглядом на Зариславу, которая смиренно молчала. Наконец, поставила опустевшую плошку и ответила:

– Хорошо. Воля твоя. Если не передумаешь к тому времени принять новую жизнь отшельническую, проведу. Горюшко моё, чадушко. Ладно, пойду, упрежу княжну, чтобы возвращалась обратно восвояси и тебя ожидала в княжестве своём. Нечего ей тут людей пугать, – Ветрия поднялась и направилась к двери.

Зарислава, сопроводив её задумчивом взглядом, ответила самой себе:

– Чем быстрее пройду обряд, тем лучше. Тогда уже и терзаниям не будет места.

На лес опускался туман вместе с дымом от костров, что жгут нынче ялыньские, мягко окутывал стволы деревьев, плотным покрывалом стелился по густой траве. Сквозь плотный занавес виднелась оранжевая полоска закатного солнца. В кронах тренькала птица, и её щебет разносился по всей округе, отдавался эхом. Запах древесной смолы вместе с дымом обволакивал и прояснял мысли.

Зариславе не хотелось нарушать единение с живой силой, но нужно поспешить, впервые за долгое время. Склонившись, положила на краду жертвенный кулич. Всполохи огня мягко окутали подношение. Воздев руки к деревянному изваянию Богини Славуньи, Зарислава проговорила с придыханием:

– Благослови, Матушка Слава, на ночь грядущую. Даждь мне силы и волю, помоги собрать травы целебные на дело правое. Во славу и на жизнь рода русов.

Зарислава прислушалась. Внутри невольно разлилось предвкушение чего-то волнующего, предвещая скорые перемены. Оно и понятно, сегодня покинет деревню. Она отступила к воротам, покинула небольшое капище, расположенное прямо на задворках избы волхвы, там, где начинался лес.

Ещё вчера у избы томились от жары княжеские кмети. Вчера и покинула княжна Радмила Ялынь, оставив двоих воинов, что нынче ночевали у старосты Прозора. Этой ночью Зарислава покинет деревню, отправится с ними в путь до Доловского княжества. Никогда она не бывала в твердынях, да так далеко. Пришлые сказывали, что тын крепости может доходить в высоту молодой осины, терема и дворы обширные, и легко в них заблудиться даже белым днём, коли не знаешь дроги. Волнение охватывало Зариславу всё больше.

Оказавшись внутри избы, она обвела взглядом тонущую в желтоватом свете крупной лучины горницу. У входа печка невысокая, белёная мелом. Полати меж брусьями и глиняной стенкой очага завешены шкурами. Лавки вдоль стен, стол. Веретено волхвы в углу под полкой-божницей с малыми чурами. Зимними вечерами и сама Зарислава любила садиться за него да нить свивать. Сундук рядом, свежие травы, связанные пучками, висели на стене. Ветрии Болиславовны не оказалось в избе. Знать отправилась в деревню гадать.