Ольга Иванова - Любовь и волки

– Идем, бабушку не стоит заставлять ждать, – я улыбнулась любимому и потянула его за руку.

Еще издалека я ощутила запах жареного мяса и занервничала: у Глеба на него была аллергия. Неужели Софья Ильинична не знает об этом? Или она хочет угодить мне?

Старушка действительно жарила свиные стейки. Огромные, жирные, на косточке, они аппетитно шкварчали на огромной сковороде.

– Я не буду, – торопливо произнес Глеб и направился к холодильнику.

Бабушка проводила его удивленным взглядом, но ничего не сказала. Затем посмотрела на меня:

– Давай тарелку, положу.

– Извините, Софья Ильинична, но я тоже не буду, – замялась я. Мясо я, конечно, ела, но решила поддержать Глеба. – Спасибо большое. Я… Я бутерброд съем, с вашего разрешения, – Глеб как раз достал хлеб, сыр и овощи.

– Ладно, – старушка недовольно поджала губы и зыркнула на меня так, словно это я была виновата в том, что у ее внука аллергия.

Она положила стейк себе на тарелку и вернулась с ним к столу. И никаких овощей или гарнира, даже хлеба не взяла.

– Приятного аппетита, – чопорно произнесла Софья Ильинична и вонзила вилку в источающее сок мясо.

Глеб сглотнул, и на миг его глаза вспыхнули желтым. Конечно же, в его зрачках всего лишь отразилось вечернее солнце, которое как раз светило в окно, но выглядело это жутковато. Чего только не привидится с усталости.

– И чем ты занимаешься, Анна? – спросила меня вдруг Софья Ильинична.

– Вы имеете в виду профессию? – я улыбнулась. – Я ветеринар.

Рука старушки, в которой она держала нож, зависла в воздухе, а на лице появилось любопытство:

– Надо же…

– Да, – я снова усмехнулась и взглянула на ее внука, который, опустив глаза в стол, жевал свой бутерброд. – Мы с Глебом даже познакомились у нас в ветлечебнице. Он привел к нам бездомного кота с раненой лапкой.

– Кота? – теперь и Софья Ильинична смотрела на Глеба.

– Кота, – подтвердила я. – Точнее, кошку, даже котенка. Лапку мы ей вылечили, а кошечка осталась жить у меня. Правда, на время моего отсутствия пришлось отдать ее маме…

– Надо же… – снова протянула Софья Ильинична и хмыкнула. – Кота…

– Да, кота. Ничего удивительного в этом не вижу, – с нажимом отозвался Глеб.

– Значит, точно не хочешь мяска, внучек? – невинным тоном поинтересовалась бабушка.

– Нет, – рыкнул Глеб. И прозвучало это так угрожающе и страшно, совсем как тогда, с мажорами, и мне снова стало не по себе. Раньше мой интеллигентный и милый Глеб таких интонаций себе не позволял.

– Глеб, а ты так и не нашел очки? – я решила сменить тему и настроение за столом.

– Нет, потом. Чай будешь? – он тоже быстро перевел тему.

– Буду, – кивнула я, хотя внутри кольнула обида из-за его столь резкого тона.

Бабуля между тем со смаком доела стейк, а потом без стеснения вылизала тарелку. Меня, конечно, такое несколько смутило, но я вида не подала, в конце концов, у пожилых людей бывают разные причуды.

– Я пошла спать, – известила она нас и пошаркала прочь из кухни.

– Спокойной ночи, – поспешила пожелать я ей вслед.

– Ага, и тебе того же, – отозвалась старушка, затем хмыкнула, видимо, каким-то своим мыслям.

– Может, тебе кашу приготовить? – спросила я у Глеба. – Или чего другого?

– Нет, спасибо, – он улыбнулся, снова став милым. – Я уже поел. А ты как?

– Я тоже поела, – заверила его я. – А разве твоя бабушка не знает, что тебе нельзя мясо?

– Знает, но забывает иногда. Ты же видишь, какой у нее уже возраст, – Глеб загрузил грязные тарелки и чашки в посудомоечную машину. К слову, несмотря на старинный антураж, кухня у бабушки Глеба была обставлена по последнему слову техники. Получалось эдакое смешение стилей. – Тоже, наверное, пойдем спать? Точнее, я поработаю еще немного, а ты отдыхай. Устала ведь в дороге.

– Да, пожалуй, – я глянула в окно, где уже сгустились сумерки. – А завтра покажешь мне ваш поселок?

– Если будет время, – неопределенно отозвался Глеб и приобнял меня. – А по правде говоря, тут и смотреть нечего.

– И все же мне будет интересно, – сказала я и, не сдержавшись, зевнула, потом поспешно прикрыла рот рукой. Усмехнулась: – Кажется, мне действительно пора спать.

В холле, как и на лестнице, тускло горел свет, и по стенам и потолку плясали длинные тени. На одной из стен в ряд висело несколько портретов: женщина и двое пожилых мужчин.

– Это твои родственники? – спросила я Глеба.

– Да, вот эти двое, – он показал на женщину и одного из мужчин, – очень дальние. А это – мой прадед, отец бабули…

С того самого портрета на меня взирал хмурый седовласый мужчина, с пышными усами и выпирающим из распахнутых пол фрака животиком.

– Солидный такой, – заметила я с улыбкой.

– Да уж, – усмехнулся тоже Глеб, – поговаривают, нагонял страху на всю округу.

Уходя, я еще раз бросила взгляд на портрет, и по спине прошел холодок. Мне вдруг показалось, что глаза прадеда живые, и он смотрит на меня, и даже шевелит усами. Похоже, мне действительно нужно поскорее лечь спать.

У двери в мою комнату мы с Глебом еще несколько минут целовались, на этот раз обойдясь без травм, потом пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись.

Шкаф в спальне был большой, но чемодан я пока полностью не распаковывала, повесила на плечики только самые мнущиеся вещи. Уже сейчас, когда долгая дорога была позади и адреналин слегка схлынул, я испытывала легкий стыд за свой спонтанный поступок. Приехала тут, взбаламутила все, Глеба, наверное, поставила в неловкое положение перед бабушкой. И хотя он и убеждал меня, что все в порядке, да и место для меня нашлось в их большом доме, я все равно подумывала над тем, чтобы не задерживаться в гостях. Вот поживу пару деньков до следующего автобуса, побуду немного с Глебом, чтобы тоску немного прибить, и поеду домой..

Глава 3

Несмотря на безумную усталость и мягчайшую постель, я долго не могла уснуть. Сперва надоедали мысли и воспоминания, а потом мне стало мерещиться, что в комнате кто-то есть и на меня смотрит. Я понимала, что это глупости, пыталась себя успокоить, но чувство это все равно не пропадало. Я несколько раз включала ночник, вглядываясь в затемненные углы. Закрыла окно и шторы. Изучила шкаф. Выглянула в коридор. Хотела даже сбежать в спальню к Глебу, но в последний момент сдержалась: еще подумает, что я истеричка. И без того ему хлопот доставила. В конце концов решила, что это нервное, от перевозбуждения, и просто оставила свет включенным. И неожиданно заснула.

Проснулась, когда утреннее солнце уже вовсю пыталось пробиться сквозь плотные шторы. Ночной страх остался там же, где и усталость, и я сладко потянулась. Полежала еще немного, зависая в своих мечтах, потом выбралась из постели и подбежала к окну. Распахнула шторы и на миг замерла: на лужайке, прямо перед домом, Глеб рубил дрова. Босиком и с голым торсом, в одних джинсах, ага. Я облокотилась о подоконник и подперла щеку ладонью. И как я раньше не замечала, насколько у него потрясающая фигура? Нет, я знала, что у меня привлекательный парень, хорошо сложен, подтянут, ведет здоровый образ жизни, бегает время от времени и занимается с гантелями, но вот так… Да он соткан из одних мышц, ни грамма жирка! И эти плечи, спина… А пресс! Да я даже с такого расстояния могу посчитать кубики! Это точно мой Глеб? Или на него так свежий сельский воздух действует? Значит, не зря мне показалось, что он будто мощнее стал.