Роман Алёшин - Летопись Затмения: Чему быть, того не миновать

Готфрид и сам это понимал, но все же с безжалостным упрямством продолжал идти вперед, потому что ничего другого у него попросту не оставалось. Ему некуда и самое главное, не к кому возвращаться, кроме как идти к своей цели. Ложе его мыслей делили меж собой прогрессирующая болезнь и цель. Последняя проявляла такое рвение, что практически вытеснила болезнь. Эта цель требовала все, или ничего. Все дни, все часы и минуты – все то немногое время, что у него осталось. Впрочем, конкретно сейчас Готфрид все еще пытался привести мысли в порядок и понять, кто эти двое незнакомцев, что спасли жизнь ему и его соратникам? Быть может очередная галлюцинация, порождение болезни, облюбовавшей его мозг? А может он просто уже забыл их, и незнакомцы его давние друзья? Нет, последнее исключено, он помнил, как встретил их. Готфрид всегда знал, что поход в южные земли Затмения простотой отличаться не будет, но чтобы вот так вот… когда весь мир горит у тебя на глазах, а среди пламени точно тени, снуют железные исполины причудливых форм. Нет, определенно, к этому он не был готов, как, в общем-то, и всегда. В мире тьмы, мире Затмения можно быть готовым лишь к одному – незнанию, что ждет впереди.

Готфрид рассматривал пассажиров на передних креслах странного экипажа без лошадей. Впереди и слева от него, за рулем сидела молодая девушка в доспехах, черных, как и ее волосы. Готфрид был уверен, что это доспехи, несмотря на их необычность. Только сумасшедший осмелился бы разгуливать в Затмении без надежной защиты. Доспехи могли пригодиться уже хотя бы ради того, чтобы насолить той твари, что будет рвать вас зубами, перемалывая ваши кости. Не вы, так хоть ваш панцирь ей посреди горла встанет или меж зубов застрянет – хоть какое-то утешение. Если бы за столь непродолжительное знакомство Готфрид не успел узнать имени девушки, то про себя дал бы ей прозвище – Война. Жесткая и закаленная как кожаный хлыст, она смеялась в лицо опасности, слушая как та хрустит под ее сапогами, а безумство развернувшегося вокруг хаоса не вызывало у нее ничего кроме веселого азарта. Ей все было мало и встань сейчас весь мир с ног на голову, точно переворачивающийся айсберг, девушка бы обрадовалась крутому склону и взяла на него курс, чтобы испытать экстаз от полета с горки на своем железном экипаже. Готфрид был уверен, что она занимает во всем происходящем далеко не последнюю роль. Ее звали Селена и судя разрезу глаз, родом она из Дашара. Хотя откуда ты родом в Затмении не имело значения. Тут имело значение лишь то, насколько хорошо ты умеешь выживать там, где девять из десяти погибли бы в первые же полчаса.

Селена не выпускала из рук странный, черный круг и оживленно крутила его, она называла его руль. Похоже, что железный экипаж отзывался на повороты руля и, судя по всему, Селена была не иначе как возница. По правую руку от девушки место занимал броский мужчина, усатый блондин в красном фраке и красных штанах. В руках он держал аккордеон и наигрывал незнакомую Готфриду мелодию, ширины салона монстр-трака как раз хватало, чтобы ему это удавалось. Селена обращалась к нему, шутливо называя «папочкой», однако Готфриду тот представился как Сен-Жермен. Именно Готфриду, потому что остальные члены группы, как ни странно, уже были с ним знакомы. Готфрид готов был поклясться, что где-то уже слышал это имя раньше, но никак не мог вспомнить, где и когда? Более того, Готфрид был уверен, что даже видел этого мужчину раньше, причем относительно недавно или же нет? В последние месяцы Готфрид мало что мог вспомнить. Сам он и его соратники разместились на заднем сиденье, еле втиснувшись туда. Центральное место занимал сам Готфрид, седовласый мужчина с небольшой бородой, так же сильно выбеленной сединой, как и его грязные волосы. Из приметных черт можно было отметить длинный шрам, улегшийся на его лице как змея, растянувшись со лба по подбородок в правой части лица. Первое, что приходило на ум незнакомцам при виде Готфрида, так это как ему повезло, что получив такое ранение, он не лишился глаза. Однако мнение это было ошибочным. В правой глазнице рыцаря находился стеклянный глаз, способный видеть так же хорошо, как камень. Не говоря уже о частичном параличе некоторых ветвей лицевого нерва в правой части лица, что приводило к необычной мимике. Справа от Готфрида, поглядывая в пуленепробиваемое окно, ютился золотокожий Гектор, – один из спутников рыцаря и давний друг. Взглянув на небо, Гектор быстро перевел взгляд обратно на землю и тут его мозг с запозданием, изначально отринувшим невозможное, заставил его взглянуть вверх еще раз. По небосклону черному как деготь, однако без блеска характерного последнему, плыл гигантский, хромированный спрут. Его щупальца простирались по небу на сотни километров. Ощущая себя бесконечно маленьким и ничтожным в мире, где все вдруг стало непонятно, Гектор предпочел более не смотреть в окно.

Слева от Готфрида ерзал хохмач Мордред, беловолосый и вечно молодой альв. В отличии от Готфрида, волосы Мордреда были белыми от рождения, также, как и уши, остроконечными, а кожа – пепельного оттенка. Никто бы сейчас не охарактеризовал Мордреда как заядлого хохмача и пошляка, коим он являлся в повседневной жизни. Подавшись вперед, Мордред сжал пальцами кресла сидящих впереди Селены и Сен-Жермена. Затаив дыхание, с широко раскрытыми глазами и страдальческим напряжением роженицы на не знающем старости лице, он смотрел сквозь лобовое стекло на то, что вогнало его в ступор. Ужас и глухое непонимание избрали лицо Мордреда полем битвы, сражаясь за единовластие. Пока им это удавалась с попеременным успехом. Левый край сиденья, замыкала металлическая машина смерти и отчасти скелет, сродни тем, что сейчас сражались снаружи. Соратники Готфрида еще не пришли в себя от стычки с этим существом, перебившим часть их команды. Особый дискомфорт ощущал Мордред, когда против своей воли наваливался на железную убийцу плечом, при каждом резком прыжке машины. Езда по валунам, ухабам, как и подъемы на очередную дюну, плавностью не отличались. Хуже этого только невольно поворачиваясь, сталкиваться взглядом с хромированным черепом, смотрящим на Мордреда холодными линзами оптики. Все произошло слишком быстро, едва это чудовище из стали разделалось с частью команды Готфрида, как им на голову свалилась в самом прямом смысле этого слова, Звездочка, а вместе с ней и Селена с Сен-Жерменом. Селена спасла выживших, обездвижив убийцу одной лишь силой мысли, как тогда всем показалось. Недолго думая, девушка тут же дала железной убийце имя Виста и подарила ее в честь знакомства компании Готфрида. «На перспективу, подарок» – ухмыляясь, произнесла девушка, опешившим от происходящего мужчинам. Наконец последним пассажиром машины на огромных, высоких колесах, был Винтего рас Гаррен ас Зохар, – последний представитель некогда самой могущественной и воинственной расы мира вечного затмения. Этакая помесь ящерицы-бугая и черепахи с панцирем, усеянным шипами. Он расположился в кузове грузовика просто потому, что заберись он в салон, машина откинула бы крышу, а заодно и заднюю стенку.

Читать дальше