Виктория Дар - Девять дней волшебства

Из рукава уничтоженной куртки я сделала что-то вроде бурдюка для воды, завязав узлом один его край. Влезло литра три, наверное. Теперь следовало найти в недрах сумки мою чудо-аптечку. Не мудрствуя лукаво, я просто вывалила все, что в ней было, выясняя, заодно, что я туда засунула второпях. А оказалось там много интересного. Помимо надетой уже мной майки из одежды обнаружилось кружевное нижнее белье, белая шелковая блуза, горячо мною любимая, не менее любимые широкие синие штаны и длинная легкая туника, которую я, кстати, не могла найти с прошлого лета. Косметичка, в которой, кроме декоративной косметики, были и все мои крема и душистые мыла. Портативная зарядка для телефона, мини-колонки, любимый универсальный штопор, все мои документы, старый фотоаппарат «Зенит» (ничего я Артему не оставила, даже этот хлам), и много еще всяких мелочей. Ну и конечно же моя аптечка!

Она, кстати, заслуживает отдельного внимания. Мы с отцом периодически ходили в походы и после каждого из них моя аптечка все пополнялась и пополнялась. В итоге мне надоело, что все это постоянно путается между собой и позаимствовав идею хранения кистей для макияжа, сделала себе чудо-аптечку. Круглая кожаная сумочка раскладывалась в полотно тридцать на семьдесят сантиметров со множеством разнообразных кармашков, в которых хранились средства, буквально на все случаи жизни. Начиная с таблеток от головной боли и перекиси с зеленкой, заканчивая, необходимыми мне в данный момент, иглами для зашивания ран и некрашеными шелковыми нитками.

Начать свою хирургическую практику я решила с ноги. промыла как следует рану, сначала водой, потом перекисью. Парню повезло, что не задета бедренная артерия, а то он давно бы истек кровью. Шила я хорошо, но вот человека зашивала впервые. Но вроде бы у меня получилось. Он даже не дернулся. Зато, когда я почти закончила с его правым боком он начал ворочаться и стонать.

– Тише, тише. – успокаивала я его, – Еще чуть-чуть, еще два стежечка. – помогали мои уговоры или нет, но он перестал ворочаться, и теперь только еле слышно постанывал, когда я в очередной раз протыкала его иглой. – Ну-ну, ты же большой мальчик, потерпи еще немного. Вот так. – последний узелок и я заклеила шов большим пластырем.

Он открыл глаза и что-то прошептал так тихо, что я ничего не разобрала.

– Что? – переспросила я, наклонившись к самым его губам.

– Крыло. – сказал он и вновь отключился.

Делать нечего. Крыло так крыло. Перевернула его на здоровый бок и стала осматривать это нечто. Крылья были почти как у летучей мыши. Только вместо маленьких коготков на них были огроменные загнутые когти. Они были темно-бордового цвета, теплые и бархатистые на ощупь. Правое оказалось порвано, причем очень сильно. Я некоторое время думала, как зафиксировать шов, чтобы все срослось правильно, в конце концов решила поставить что-то вроде заплатки из обрывков куртки. Получилось, на мой непрофессиональный взгляд, неплохо. Вспомнилась даже сказка про Айболита:

«Не печалься, мотылек,

Ты ложись-ка на бочек,

Я пришью тебе другое,

Шелковое голубое

Новое хорошее крылышко!»

Мда. Закончив со спасением моего утопленника, я устроилась рядом с ним на ветках и обняв свою сумку, в которую собрала вываленные вещи, уснула сном праведника.

***

Невероятным усилием воли Рзартарихарт заставил себя открыть глаза. Луны уже скрылись и над морем вставало Айве. Но вовсе не его свет разбудил лиссара, а вполне естественные потребности. Боль была уже не такой сильной, как в момент прошлого пробуждения, зато гораздо более многогранной. Если в прошлый раз внимание заострялось на том, как девчонка протыкает тело иглой, то теперь чувствовалось все. Раны на бедре, боку и разорванное крыло ныли, болели многочисленные синяки, полученные при столкновении с водой, когда лиссар падал с большой высоты. А еще, кажется, была вывихнута кисть левой руки и очень болело горло и легкие. Терпя весь этот букет ощущений, Рзартарихарт осторожно встал, одел снятые с него штаны и сапоги и, хромая добрался до кромки леса.

Справившись с нуждой, он вернулся к лежанке из сосновых веток, на которой сейчас спала, дрожа от холода, девчонка, спасшая ему жизнь. Маленькая и хрупкая, и как только у нее сил хватило вытащить его из моря? К сожалению Рзартарихарта, она лежала на самом краю лежанки, так что лиссару пришлось вновь укладываться на левый бок. Он хотел прижать девушку к себе, что бы она не мерзла, но она заворочалась и что-то проворчала невнятно, отталкивая его руку. Тогда он аккуратно прикрыл ее раненым крылом, заметив заодно, как своеобразно оно было зашито. Как будто заплатку поставили на плащ. Но и за это следовало сказать спасибо, ведь если крыло не зашить вовремя, то потом его будет очень сложно восстановить. Теперь же, благодаря регенерации все заживет за пару дней.

С этими мыслями лиссар вновь провалился в сон без сновидений.

***

Резкие и ритмичные аккорды прорывались в мой мозг откуда-то издалека, заставляя его работать и соображать.

«I, I went to hell

I might as well

Learn by my mistakes» – запел будильник

Не хочу вставать. Не хочу на работу.

«I at twenty-four

Was insecure

To whatever it takes» – продолжала завывать Долорес, солистка группы “The Cranberries” откуда-то из-под уха, но почему-то слишком тихо для того, чтобы я проснулась сразу.

Точно! Меня же уволили! Ну значит и вставать не надо. С такими мыслями я решила дальше не просыпаться.

«Come on now

Wake up, wake up, wake up, wake up

Shut up, shut up, shut up, shut up

It's time, smell the coffee, the coffee»* (* The Cranberries – Wake Up And Smell the Coffee, альбом: Wake Up And Smell the Coffee) – никак не заканчивалась песня, которую я определила на будильник.

Да что ж такое, придется вставать и выключать. Вспомнить бы только куда я телефон положила. И я открыла глаза. Лучше бы не открывала, честное слово. Меня укрывало с головой что-то темно-бордовое с черной заплаткой. Я посмотрела на это несколько секунд и меня накрыло страшным осознанием. Весь вчерашний бред мне не приснился и сейчас я лежу под крылом того монстра, которого вчера спасала от смерти.

– А-а-а-а-а!!!! – заорала я что есть мочи и резко вскочила.

С другой стороны заорал от боли владелец крыла. Я спотыкнулась и упала на песок, перевернулась лицом к опасности и поползла как рак подальше.

– Ты что, умалишенная? – искренне поинтересовался моим душевным здоровьем этот… эм… человек? Сидя на лежанке, подвернув под себя здоровую ногу он ощупал шов на крыле и слизнул с пальцев несколько капель выступившей там крови. Красной, как у людей, кстати.

– Не знаю. – ответила ему честно. Я и сама уже не была уверенна в своей разумности.

У крылатого утопленника удивленно вытянулось лицо. Видимо он так и не нашелся, что сказать на мое заявление, потому как молча встал и чуть прихрамывая подошел ко мне, протягивая руку. Я подозрительно на нее покосилась. Обычная рука, если не считать толстых и заостренных ногтей в цвет крыльям. Красит он их что ли? Хотя, не похоже.