Екатерина Бакулина - Адель и 40 оборотней

– На работе, – буркнула я. – У меня еще есть шерстяные носки.

– А шапка и варежки для пущей красоты? – он усмехнулся, потом вздохнул, потер подбородок. – Ладно. Мне еще в магазин надо, сигареты купить и так, по мелочи. Потом, давай, тут кафе неплохое есть, мы поужинаем, я расскажу, что за хрень у нас происходит, а ты мне – чему тебя в Дорнохе научили. Мне бы понимать твои возможности. Я угощаю, не бойся. Считай, в качестве компенсации за то, что сразу тащу в горы, не дав толком устроиться. Но у нас там реально хрень, и чем быстрее разберемся, тем лучше.

И отказаться, конечно, никакой возможности.

Хотя есть за чужие деньги… не знаю, я всегда воспринимала это болезненно. Незнакомый человек, а я… словно бедная родственница. Мне всегда хотелось самой. Да и цены тут… хотя с моими доходами – цены везде просто чудовищные, я даже в студенческой столовой могла не чаще раза в неделю есть, в остальное время покупала продукты на рынке и готовила сама, что попроще. Надо мной даже смеялись… но я привыкла.

И вот, сидела, выбирала блинчики подешевле, когда подошла официантка. Дешевле с яйцом и капустой, а вот чуть подороже с кукурузой и сыром, ими, наверно, быстрее наешься… Косак не глядя закал себе стейк с кровью, тушеную фасоль, какие-то там рулетики из баклажанов и что-то еще, а я…

– Ты мясо ешь? – спросил он.

– Э-ээ… Да, – сказала я. – Все ем.

– Тогда давай мне сюда и не мучайся, – он отобрал меню, повернулся к официантке. – Девушке тоже стейк и… Тебе фасоль или картошку?

– Картошку, – сказала я.

На самом деле, голодная – страшно. Я не обедала, не успела. Да и завтракала только чаем с бутербродом. Так что сейчас готова съесть все.

– Отлично, – сказал он, – тогда ей картошку и помидоры с сыром. И что-нибудь еще… Вот давайте блинчиков с мясом штук двадцать заверните нам с собой.

Мне аж икнулось от таких объемов. Но он вон какой здоровенный мужик… он бы на мою стипендию не выжил.

– Блинчики возьмем в дорогу, – сказал Косак. – Пойдем вчетвером, тебе пять штук, запомни, и свое не отдавай. А то зазеваешься, и Халле все сожрет махом.

Улыбнулся, весело, почти по-отечески.

– Это вы их всех кормите?

– Да это так, ерунда. Парни лучше работают за еду, – он подмигнул, глянул на меня, достал сигареты, пододвинул ближе пепельницу на столе. – Ты не куришь? Нет? Не против, если я?

– Вы ведь оборотень? – на всякий случай спросила я. Вдруг чего-то не понимаю.

Он усмехнулся.

– Да. Удивляет? Так вышло. Слишком много времени в компании людей, вот и набрался…

– В госпитале? – не удержалась я.

Он как-то разом нахмурился, подобрался даже. И так с сомнением посмотрел на меня.

А я просто… ну, я знаю, что так бывает. Я видела, когда работала, как волки, особенно молодые парни, начинали бегать курить вместе с санитарами или просто с кем-то из людей-солдат, это военный госпиталь. Не часто, но видела, один на пару сотен – таких. Если тяжелый случай и долго не выписывают, сложная реабилитация. Один сказал мне, что хочется уж чем-то перебить больничные запахи, а то совсем тошно. Другой – просто от скуки…

Косак молчал.

– Простите… – сказала я. Не стоило, наверно. – Я только на работе видела, как волки курят.

Он хмыкнул.

– Да, я тоже там начал, – и что-то такое мелькнуло в его глазах, я не поняла. – Почти семь лет назад.

– Ловчая сеть? – ляпнула я. Ну, кто меня вечно за язык тянет?

Он провел ладонью по лицу, чуть потер разрезанную шрамом бровь.

– Так заметно? – спросил, чуть сморщившись.

– Нет, – я покачала головой. – Не заметно. У меня профессиональное, глаз сразу цепляется. Я там видела всякое… привыкла замечать.

Семь лет! И если шрамы остались до сих пор, то даже страшно представить, как это выглядело вначале. На оборотнях вообще шрамов не остается, но ловчая сеть – это магия, которая врастает под кожу, и не достать. Люди еще иногда выживают после такого, а вот оборотни – нет, их разрывает при трансформации. Хотя мне рассказывали, что бывает иногда…

– И как же ты из травниц и после медицинского попала в Дорнох на боевую магию? – спросил Косак.

Киванский военный госпиталь, там лежат с тяжелыми травмами, по большей части вызванными магией. В этом есть своя ирония – сначала я лечила этих людей, а теперь учусь убивать.

– Так вышло, – пожала плечами. – Слишком много времени в компании военных, вот и набралась.

Он засмеялся. Оценил.

Нам принесли кувшинчик клюквенного морса с мятой, Косак налил в два стакана.

– И банку кофе держи, – Косак сунул мне в руки большую жестяную банку, изо всех сил пряча ухмылку в бороде. – Кипятильник тебе Марийка даст, кружку можешь взять в столовой. Попей кофе перед выходом. В восемь будем ждать тебя здесь, у дверей корпуса. Не проспи.

У меня горели щеки.

Я же чуть не заснула и чуть не свалилась по дороге! Все от того, что просто неприлично обожралась… и слегка укачало меня. Очнулась от того, что Косак резко тормознул, подхватив меня рукой. Если бы он не успел, я даже не представляю, что было бы. Так стыдно.

Но сейчас ему было весело…

А нечего было меня так кормить! Я уж и не помню, когда столько ела в последний раз. И так вкусно!

Стейк огромный, на полтарелки, прожаренный получше, чем у Косака, и прямо тает во рту. Божественно. И жареная картошечка… и фаршированные помидоры… Косак наблюдал, как я ем, умиляясь, словно подобранному на улице голодному котенку, вылакавшему третью миску сметаны. А потом, вдобавок, предложил попробовать у него баклажаны. Я попробовала. Он так: хочешь, бери еще. И я опомнилась только, когда из шести рулетиков остался один. Жутко смутилась, покраснела. Он только поржал, разве что за ушком почесать не потянулся.

Но после ужина чувствовала себя вовсе не котенком, а удавом, проглотившим целого барана… и теперь надо месяц лежать, переваривать неподвижно.

Я отнесла кофе и коробку с ботинками к себе.

Надо зайти за вещами, за бельем, а то поздно уже.

* * *

Марийки на месте не было, но меня ждал мужчина… Офицер, судя по погонам на рубашке, лейтенант. Молодой, но не мальчик, думаю, постарше меня.

– Привет, – сказал он, и так ослепительно улыбнулся. – Это ты наш новый маг? Марийки нет, она чай пьет. Попросила передать тебе. Вот.

Он кивнул на стопку белья, два полотенца и объемную коробку с чем-то тяжелым.

– Это все мне?

Честно говоря, то, как он смотрел на меня, слегка смущало.

– Тебе. Меня зовут Нико. А ты? Адель?

Он протянул руку и чуть заметно потянул носом, принюхиваясь. Волк. Крупный, но чуть более изящный, чем Косак, темные волосы, золотые, как у большинства волков, глаза. И взгляд – словно на добычу, с искрой азарта.