Анна Романова - Внеземное притяжение

– Хочешь так её называть? – с тихим смешком в голосе интересуется идеал.

– А почему нет? Мы нашли её в лесу в наряде из цветов возле священной рощи. Да и она такая красивая… – даже с прикрытыми глазами я отчетливо ощущаю на себе внимательный взгляд. Надеюсь, что он направлен исключительно на лицо, а не на распахнутый плащ, который я не могу поправить, чтобы не выдать своего бодрствования.

– Как скажешь, Уильям. Я, пожалуй, буду звать её гостьей, пока мы не узнаем имени.

– Ваше право, тем более вам и так есть на кого заглядываться, – намного мягче отвечает Уилл, а я тихонько огорчаюсь, что «идеал» уже занят. Но, с другой стороны, возможно, они продолжают играть свои роли. Это даёт мне маленькую, но всё же надежду на то, что сердце таинственного всадника свободно.

После я все-таки отключилась, потому что в следующий раз открываю глаза, только когда лошадь останавливается недалеко от входа в старый, я бы даже сказала старинный, особняк.

– Милорд, помогите мне её снять, а то опять рухнет, – обращается парень к рослому мужчине и тот, без раздумий, слезает с лошади и подходит к нам.

– Не нужно, я сама смогу, – сонным голосом протестую я, но, кажется, меня никто тут всерьез не воспринимает. Иронично, учитывая, что не я здесь взрослый человек, бегающий по лесу в костюме.

Милорд (мне срочно нужно узнать его имя) вытягивает руки, обхватывает мою талию и медленно тянет на себя, причем так легко и ненавязчиво, словно я невесомая пушинка. Это так волнительно, что от неожиданной близости перехватывает дыхание. Чтобы удержать равновесие, мои руки ложатся ему на плечи и задерживаются там ещё на несколько коротких мгновений, после того, как ноги касаются земли. Следом спешивается Уилл и тут же берет меня под руку, замечая, что тело как-то стремительно наклоняется.

– Спасибо, – тихо произношу я, наконец-то начиная убирать руки с накаченных плеч. Однако моё серебряное кольцо с маленьким красным рубином в тонкой оправе, цепляется за ткань его плаща. Я поджимаю губы, ощущая всю неловкость момента, и тихо добавив: – Минутку, – начинаю медленно высвобождать палец, старясь не оставить затяжку и не оторвать камень.

Спутники первые несколько секунд стоят молча, но когда аккуратные попытки отделиться перерастают в нервные дерганья, широкоплечий брюнет обворожительно, но скорее снисходительно, улыбается и кладет свою руку поверх моей, желая помочь. Да только, что-то идёт не так…

Когда наши руки соприкасаются, тело будто разрядом тока прошибает. Глаза широко распахиваются, сердце начинает колотиться, как сумасшедшее, а дыхание сбивается так, словно я только что сдавала норматив по бегу.

Весь Мир меркнет, оставляя только его, – прекрасного мужчину с холодно-голубым цветом глаз, ямочкой на волевом подбородке, ровным носом и удивительно-аккуратными губами. Все мои рецепторы сходят с ума, а тело буквально тянется навстречу незнакомцу, чьего имени я даже не знаю.

Такого в моей жизни никогда не было, это чувство совершенно необъяснимое. Меня неистово влечет к нему, как мотылька к пламени. Я не могу противиться, не могу убрать руку, не могу произнести ни единого звука. Ведь мне необходимо ощущать тепло его кожи, чувствовать горячее дыхание, приятную ломоту в теле от сильных прикосновений, вкус его губ…

Странное наваждение, что обрушилось на меня словно гром среди ясного неба, было прервано Уильямом, который, не понимая, почему мы застыли, разъединяет наши руки.

– Что-то случилось? – обеспокоенно спрашивает парень, а я молчу, не в силах отвести взгляда от незнакомца. Помимо воли, продолжаю изучать его широкие плечи, выдающуюся грудную клетку, массивные, сильные руки, подтянутый живот, накаченные ноги… Он кажется таким огромным, что мы с Уильямом теряемся на его фоне, становясь крошечными.

– Нет, – строго говорит мужчина, благодаря чему я, хоть немного, отрезвляюсь. – Покажи её целителю и выдели комнату на первом этаже. Надеюсь, до завтра гостья оправится, – отстраненно распоряжается он, а после разворачивается и уходит, оставляя нас наедине.

– Все хорошо? – как-то недоверчиво уточняет Уилл, а я и не знаю, что ответить.

– Да, – произношу спустя несколько мгновений молчания, повернув голову в сторону парня, что смотрит на меня таким обеспокоенным взглядом, что как-то не по себе становится. – Можно меня сразу в комнату? Не нужны мне ваши целители, только сон, – слово «целители» я произношу с такой интонацией, как будто бы говорю впервые. Не стану же я обижать их увлечения, каждый развлекается, как может. За примером даже ходить далеко не нужно, мы с подругами вчера вечером вели себя ненамного разумнее.

– Хорошо, – сразу соглашается спутник и, передав лошадей другому человеку в такой же странной одежде (да тут и правда целый клуб ролевиков), ведет меня в здание.

Возможно, я просто под кайфом и все вокруг лишь галлюцинация? Да, пожалуй, этот вывод является самым логичным в данной ситуации. Я никогда в жизни не принимала наркотиков, даже травку не курила, поэтому не имею ни малейшего представления о том, как чувствует себя человек под воздействием: что он видит, делает и все такое. Главное – дождаться, пока воздействие закончится.

Без слез о той комнате, в которую меня привели, толком и не рассказать. Она маленькая, серая. С односпальной, низкой, узкой кроватью на пружинах. Деревянным столом у окна, на котором стоят свечи и подсвечник «фонарик» (такие на террасы ставят, для декора). Окно завешено плотной тканью, а у кровати стоит стул то ли с ночной рубашкой, то ли платьем.

Я теряюсь: мне нужно благодарить Уилла за эту комнату или проклинать? Но сон берет верх над телом, поэтому я все же говорю тихое: «спасибо» и, закрыв за парнем дверь, принимаюсь бороться со шнуровкой. Крепкий узел не подчиняется пальцам и не поддается на мои мольбы, поэтому я падаю на кровать в чём была, и мгновенно засыпаю.

Проснувшись лицом в подушку, я медленно приподнимаюсь, пытаясь понять, где нахожусь. К несчастью, я все еще в мрачной маленькой комнате, значит, часть с ролевиками не глюк.

На столе горит свеча, кто и когда её зажег, неизвестно. Встав с кровати, я подхожу к окну и отодвигаю штору, на улице темно. Я проспала весь день? Вот это я понимаю, старушка Лорссен уходит в отрыв со своими травами. Если меня, молодую девушку, они вырубили почти на сутки, то какой же эффект оказывают на неё?

В любом случае, главное сейчас другое – меня больше не клонит в сон, в теле не чувствуется тяжесть, и это радует.

Сложно не заметить, что остатки цветочного наряда сыплются с меня, как иголки со старой елки, оставляя дорожки по всей комнате. Надевать любезно предоставленное мне «платье» не особо хочется, но быть голой хочется ещё меньше. Разобравшись со шнуровкой, я надеваю серую, хлопковую ночнушку, а сверху закутываюсь уже в родной плащ.