Анна Романова - Внеземное притяжение

Поправив примятые после сна волосы, я решаю выглянуть из комнаты. В коридоре, освещенном с помощью больших свечей, стоящих на чуть выступающих подоконниках, пусто и тихо.

Любопытно, они из принципа не используют электричество или просто не хотят оплачивать его в таком огромном особняке, явно взятом в аренду?

Возвращаюсь в свои «хоромы», беру светильник «фонарик», судя по его весу, сделанный из настоящего железа, а не пластмассы – точно не из Китая. Выхожу в коридор и двигаюсь наугад. Кричать и звать людей я не решаюсь, потому что атмосфера дома какая-то пугающая. Здесь не чувствуется сырость старого особняка (что странно), привидения не скрипят цепями, до слуха не доносится странный скрежет или другие звуки, просто некомфортно, словно я не должна тут находиться. Из-за этого мне побыстрее хочется выйти на улицу, добраться до ближайшей трассы и уехать на попутке домой.

Открываю первую попавшуюся дверь и тихо прохожу внутрь, в нос тут же ударяет запах навоза. Дверь за мной шумно захлопывается, поднимая громкое лошадиное ржание.

Отлично, я нашла конюшню. Ай да я, ай да молодец.

Начинаю толкать дверь, но она не поддается, видимо замок заклинило или он защелкнулся. Нужно искать другой выход, а для этого необходимо пройти мимо животных в открытых стойлах, то есть, они запросто могут врезать мне задними копытами. Мне не хочется рисковать и идти между рядами, но альтернативы нет.

Медленно иду вперед, подмечая, что здесь удивительно чисто, как для конюшни. К моим ступням даже навоз не липнет, видимо часто убирают.

Прижимаю «фонарик», стараюсь двигать тихо. Посматриваю влево на задние копыта, стараясь держаться подальше. Да, видимо, сбиваюсь с маршрута, потому что в следующую секунду начинаю визжать от ощущений, как что-то прикасается к моей голове, хватая за волосы.

Светильник вылетает из рук и падет на пол. Стекло с характерным звуком разбивается вдребезги, и осколки разлетаются во все стороны. Я же пячусь назад, цепляюсь ногой за торчащий в полу колышек и плюхаюсь на спину, прямо на тюк сена.

– Тише малыш, тише! – слышу знакомый голос, но боюсь раскрыть глаза, ожидая смертельного удара тяжелых копыт.

Секунда, ещё одна и еще, ничего не происходит. Лошадь недовольно фыркает, её успокаивает мелодичный мужской голос, и я решаюсь посмотреть на своего спасителя. На долю секунды в голове мелькает мысль: «а вдруг это мой таинственный идеал?».

Приоткрываю один глаз, но не вижу лица мужчины, потому что свет падает на него сзади, но даже по силуэту понимаю, что пора подниматься и начинать собирать раскатанную по всему полу губу, – это не он.

– Ты в порядке, не ударилась? – спрашивает «спаситель» наклоняясь ко мне. Это Уилл, теперь я его отчетливо вижу. – Кажется, это начинает входить в привычку. Что ты не поделила с моим конем? – с улыбкой спрашивает парень, и я медленно перевожу взгляд на животное за его спиной.

– Так это он? Серьезно, опять? – рука инстинктивно тянется ко лбу, которым я треснулась об этого самого жеребца утром. – В своем оправдание могу сказать – он первым начал, – сквозь улыбку говорю я, хватая протянутую мне руку и Уилл помогает подняться. Смахиваю сено, выравниваюсь, тяжело вздыхаю: – Спасибо, – говорю, поворачивая голову к парню.

Вообще, он прилично выше меня, поэтому под «поворачиваю» имею в виду «задираю голову».

– Рад помочь. Ты что тут делаешь? – он такой беззаботный и невероятно милый, это немного смущает, но в хорошем смысле. Может хоть сейчас у меня получится выяснить, что происходит и позвонить домой?

– Да я, – в этот момент моя босая нога опускается на осколок, и я звучно шикаю, мысленно прокручивая все известные мне ругательства.

– Что, что случилось? – замирает брюнет, настороженно глядя на меня, прыгающую на одной ноге.

– Стекло, оно впилось в ногу, – поскуливая от боли, говорю я, хватаясь одной рукой за парня, чтобы не шлепнуться, так как больно ставить раненную конечность на пол.

– Пойдем к свету, – он указывает рукой в сторону, откуда льется свет, и я активно киваю. – Тебя понести или допрыгаешь? – простодушно уточняет Уильям, тактично не нарушая границ моего личного пространства.

– Допрыгаю, только придерживай меня, пожалуйста, – полным решимости голосом произношу я, не желая злоупотреблять добротой.

– Хорошо, – соглашается Уилл и, придерживая меня обеими руками, медленно ведет вглубь конюшни к столу, на котором находится канделябр с зажженными свечами. Возле стола стоит стул, рядом висят полочки со всякими примочками для лошадей. Сбоку на крючках болтаются уздечки и седла. На старом столе также стоит небольшая плетеная корзина, лежат какие-то бумаги, широкие гребни и прочие мелочи.

Не могу не заметить, что это полноценная конюшня, что странно. Если и допустить мысль о том, что все участники игрищ привезли с собой по скакуну, разве они стали бы настолько детально обустраивать помещение? Сомневаюсь.

Уилл подтягивает тюк сена к столу и садится напротив, опуская взгляд к моей правой ноге, из ступни которой торчит кусочек стекла.

– Я помогу? – он такой добрый, что я не могу отказаться.

– Угу, – произношу сквозь плотно сжатые губы и тут же отворачиваюсь, чтобы не смотреть на процесс.

Парень берет канделябр, снимает его со стола и ставит на пол, чтобы лучше видеть рану.

– Не волнуйся, стекло одно и оно небольшое. Я достану его на счет пять, хорошо? – его голос приглушенный, внушающий веру в лучшее.

– Подожди, а почему пять? – поворачиваю голову к Уиллу, и именно в этот момент он выдергивает осколок, а я дергаюсь, издавая громкое: «ай».

– Молодец! И совсем ведь не страшно было, – улыбается брюнет, показывая мне небольшой кусочек стекла размером не более одного сантиметра.

– Ты даже не начал считать! Кто так делает? – возмущаюсь, но беззлобно.

– Я, – простодушно отвечает парень, пожимая плечами.

– Спасибо, Уилл. Никогда не думал стать врачом? – с долей язвительности интересуюсь я, глядя на собеседника, который поднялся с места и тянется за кожаной сумкой, висящей на крючке.

– Кем? – уточняет он, и я закатываю глаза. Точно-точно, у них же это не так называется. – Что это я, в самом деле. Прости, – театрально извиняюсь, немного склонив голову, а после торжественно произношу: – Целителем.

– Я кое-что в этом смыслю, – на этих словах Уильям садится на прежнее место, держа в руках кусочек светлой ткани и маленькую стеклянную бутылку с неизвестной жидкостью.

– А что у тебя там, перекись? – интересуюсь, указывая на пузырек.

– Нет, отвар из разных трав, который поможет снять воспаление, и ускорит процесс заживления раны, – он говорит все это так спокойно и уверено, что будь у меня при себе Оскар, я бы его тут же вручила.