Тира Видаль - По спирали движение

– Знаешь, я хочу угостить тебя нашим вином, ты не против?

– Нет, конечно, – смеясь, ответила девушка, – я буду готова через пару минут.

Пара минут растянулась почти на тридцать. Но Элой не обратил на это особого внимания. Он, как фокусник, из широкого рукава вытащил запыленную бутылку крепкого красного вина. Достал два высоких бокала из буфета. Наполнил оба бокала густой бордовой жидкостью. Откуда ни возьмись, в его руке появился маленький пузырек с зельем «Очаровин», и он влил несколько капель в Аленин бокал. Он украдкой оглянулся на дверь в спальню, боясь, что девушка застанет его за этим неблаговидным делом. Себе он тоже плеснул немного зелья. Поднял бокал и, закрыв глаза, вдохнул аромат напитка.

В это время дверь отворилась, и он увидел прекрасную принцессу в пышном длинном бежевом платье. Голову оплетала атласная лента такого же цвета. На шею девушка надела тоненькую золотую цепочку с кулончиком-полусолнышком, и он таинственно переливался в свете яркого пламени свечей.

Несколько секунд прошло в полной тишине.

Довольная произведенным эффектом Алена первая нарушила затянувшееся молчание:

– Как я выгляжу? – кокетливо улыбнулась красавица, и, взявшись за подол платья, она несколько раз присела в легком реверансе. Мужчина вздрогнул, словно очнулся от прекрасного видения.

– Ты прекрасна, Алена. – Он взял второй бокал и элегантным жестом вручил девушке. Она пригубила вино и зажмурила глаза от восхищения.

– Вино великолепно! – Она кокетливо прикусила нижнюю губу. Хотела что-то сказать, но передумала и залпом опустошила бокал. Элой еще раз наполнил сосуд, и вновь девушка выпила его одним глотком. Глаза ее засверкали лихорадочным блеском, она засмеялась, стыдливо прикрывая рот ладонью.

– Я хочу танцевать, – все еще смеясь, девушка схватила мужчину за руку и потянула на середину зала.

Элой смутился: он никогда не танцевал и не знал ни одного движения. Он с опаской взял девушку за руку, но она перенесла его руки себе на талию и, раскинув руки в стороны, закружилась по комнате. Элой еле успевал за ней. Он неловко перебирал ногами, стараясь удержать равновесие. Пару раз он чуть не выпустил девушку из рук. Испугавшись конфуза, он неловко притянул девушку к себе, боясь, что она рассердится на него за это, но Алена ничего не замечала. Она смеялась и кружилась. Потом попросила налить ей еще вина. И вновь Элой кружил ее по комнате. Платье ее развевалось, оголяя стройные ноги. Плащ Элоя, который он никогда не снимал на людях, вздымался, черные лоскуты на рукавах колыхались при движении, и казалось, что огромная черная птица схватила своими острыми когтями белоснежную невинную жертву и хочет унести ее в свое гнездо.

Все смешалось – белое и черное. Добро и зло. День и ночь. Элой немного освоился и даже развеселился, заразившись веселым смехом девушки. Когда его движения стали более уверенными, а винные пары ударили в голову, он поднял девушку на руки и закружил ее по комнате все быстрее и быстрее. Весь мир кружился вместе с ними. Время перестало существовать… Сказка и реальность.

На столе появилась еще одна бутылка вина, потом еще и еще. Элой щелкнул пальцами, и в воздухе неизвестно откуда появился и завис над ними странный круглый предмет. Девушка была пьяна и едва могла непослушными губами спросить, что это за штука. Она тыкала в нее тонким острым пальчиком и смеялась. Как бы отвечая на ее вопрос, шар засветился, потом заморгал разными цветами, и комната наполнилась звуками веселой музыки. Невидимый оркестр играл вальсы Штрауса.

– Это настоящая цветомузыка! – наивно восхитилась девушка, хлопая в ладоши, как ребенок при виде новой игрушки. – И старинные вальсы! Сейчас такую музыку уже не слушают. – Она притворно махнула рукой, – а, все равно… Пусть будут вальсы, пусть будет Штраус, пусть будет настоящий бал. И пусть будем только мы. Только мы вдвоем. И пусть весь мир принадлежит только нам!

Голова Алены кружилась. От выпитого слегка подташнивало. Говорить она уже была не в состоянии, а только глупо улыбаться. Мысли кружились в голове вихрем, не задерживаясь надолго, как в бешеном калейдоскопе, сменяли друг друга. Девушку начало клонить в сон. И когда она попыталась остановиться и встать прямо, ноги ее подкосились и она едва не упала на пол. Если бы Элой не успел подхватить ее, она уснула бы прямо в гостиной.

Алена несколько раз пьяно икнула, снова засмеялась и упала прямо в объятья кавалера, повиснув у него на руках. Мужчина поднял ее на руки и несколько минут с интересом всматривался в лицо спящей девушки, а потом отнес ее в спальню, бережно уложил на кровать и укрыл покрывалом.

Он склонился над ней. И нежно, едва коснувшись ее лба губами, поцеловал. Затем быстро вышел из комнаты. Маг взмахнул рукавом, намереваясь перенестись домой, но передумал, вышел на улицу и зашагал по каменной кладке, как обычный человек бора.

Ему хотелось пройтись пешком, немного остудить голову и унять волнение. Это был первый раз, когда он позволил своим чувствам взять верх над разумом. Первый раз с тех пор, когда умерла любовь всей его жизни… Его Элиз… Но сегодня ему не хотелось ворошить воспоминания. Он был слишком пьян и слишком взволнован. Расчетливый и безжалостный маг сегодня умер, и появился человек, который сегодня был счастлив. Счастлив, несмотря ни на что!

Наступила полночь. Улица, освещенная всего несколькими тусклыми фонарями, была пустынна. Только луна приветливо подмигнула ему своим глазом. Или это ему только показалась?

Расстояние до своего дома он преодолел всего за несколько минут. И даже пожалел о том, что дорога оказалась так коротка. Ему хотелось подставить лицо ветру и простоять так вечность, раскинув руки в стороны. Или взмыть вверх, как птица, и лететь навстречу луне, играя в догонялки с облаками. Элой не смог сдержать искушения и отправился в зеленую долину. Он подошел к самому краю обрыва. Чуть в стороне среди густой травы виднелась старинная лестница из 120 каменных ступеней, поросших мхом. С правой стороны лестницу обрамляли такие же старинные кованые перила. Спуск занял у Элоя не больше десяти минут. Здесь, на необъятном просторе, маг дал выход чувствам. Он рычал, как зверь, ругая себя за легкомыслие, визжал от восторга, вспоминая вальсы Штрауса, и плакал, как ребенок, от счастья. Прошло немало времени, прежде чем мужчина пришел в себя и успокоился. Он украдкой оглянулся кругом, боясь, чтобы кто-нибудь не стал свидетелем его безумства. Но кругом было тихо и спокойно. Прозрачный воздух освежил его голову, избавляя от винных паров.

Вернувшись домой далеко за полночь, Элой долго стоял, застыв столбом посреди комнаты, устремив взгляд в пространство. В затуманенном алкоголем мозгу всплывали картины вечера. Смутное беспокойство смешивалось с обычным русским авось. «Будь что будет?.. Или торжествуй голос разума?» – задавал себе вопросы маг. И не находил ответа.