Ева Алатон - Жемчужная королева

Нинэль устало покачала головой, только Ульво Браги ей и не хватало.

– Давай сюда это приглашение. – Протянула она руку к сестре.

Что-то было здесь не так. Она для прокуратора мелкая рыбешка, если только…

– Нэнэ, что с тобой? Ты вся побледнела? – С наигранным волнением произнесла Одри.

– Ничего, просто устала. – Отмахнулась от сестры Нинэль. – Пойдем в дом.

Значит, все-таки кто-то из членов совета уже доложил о ней прокуратору, читая скупые строки поняла Элен.

Ох демоны! Теперь все зависит от лоялности Ульво Браго. А он не потерпит женщину во главе совета…

Крестоль, конец 1810 года. Резиденция прокуратора Ульво Браги.

Ульво Браго читал донесение с комбината Магрэта и не верил своим глазам, старый лис – Джонатан Магрэт обстряпал дело так, что и комар носа не подточит. Поставил девчонку "у руля", да и сама, "новая владелица" оказалась не промах, даже умудрилась поставить на место Айвена и его прихвостня барона Наримана. Да еще и с частичкой силы, как и сам старый король. Теперь ее точно не убрать, если он не хочет чтобы упал спрос на безценные, и к тому же дико дорогие, жемчужены. Если только… Убрать в прямом смысле, но …

Ульво было очень интересно взлянуть на эту леди Магрэт. И упускать шанс потрепать девчонке и совету нервы он не собирался.

Прокуратор коварно улыбнулся своим мыслям.

Завтра он даст прием в честь нового собора при монастыре Святой Матери и объявит, по жребию чей знатный дом будет покровителем Дома Сирот на целый год, начиная с нового года, который уже вот-вот наступит. Ульво обожал этот момент, когда знатные дома ждут и надеются, что их имя так и останется лежать на дне стеклянного шара. Пожалуй на этот прием стоит пригласть новоиспеченную королеву жемчуга Вримакии*. И он размашисто вписал в готовый бланк имя леди Магрэт, и свою подпись с оттиском печати прокуратора.

Квартал особняков. Крестоль 1810 год.

Квартал особняков. Так называется квартал, где расположенны дома видных деятелей Крестоля, политиков, инжинеров, художников и многих аристократов. Это один из наиболее богатых кварталов во всей столице.

Квартал рассекает надвое тонкая артерия искусственного канала Рейхтена. Через канал перекинуто три моста и каждый, как произведение исскуства: один подъёмный, снабжённый рельсами для рельсомобилей, два остальных пешеходные, украшенные кованными перилами в виде листьев винограда и цветов примулы со стеклянной крышей.

Нинэль наслаждалась каджым творением современной архитектуры и не сразу заметила, что они стали замедлять ход. Бульвар Горсли, ведущий в роскошный особняк прокуратора Браго, заблаговременно оказался перекрыт, дабы сдержать всех тех, кому не было послано приглашение на прием в его дом.

– Надеюсь ты взяла с собой приглашение? – По змеиному зашипела нервничающая Одри, поправляя при этом свои шелковистые локоны, кокетливо уложенные на одну строну и на затылке скрепленые перламутровым гребнем, курашенным голубыми топазами, которые перекликались с откровнным платьем.

Нинэль же выбрала более сдержанный наряд. Черная прямая юбка, волнами окутывала ноги, белая блузка из облегченного атласа, с длинными узкими манжетами на мелких поговках, обтянутых той же тканью. Талию уклашал чрерный декоративный корсет из плотной ткани, украшенный истрийской вышивкой. Волосы были убраны в тугой узел на затылке, а часть лица прикрывала уалетка.

– Взяла. – Холодно отозвалась Нинэль, изучая пейзаж за окнами.

На что Одри только фыркнула и уставилась в противоположное окно.

Разговор с сестрой вновь пришлось отложить, на другой раз. К паросиловому выезду приближался офицер из личной гвардии прокуратора.

– Леди, – Поклонился, щелкнув каблуками офицер, – Я старший офицер господина прокуратора Рильс Маилс, будте любезны ваше приглашение. – И он протянул в открытое окно затянутую в белую перчатку руку.

Нинэль послушно вложила в его ладонь конверт. И офицер еще раз внимательно оглядев девушек, махнул рукой вознице, давая понять, что тот можно ехать.

Стоило Нинэль только войти в душный зал, где все только и делали, что косились в ее сторону перешептываясь между собой, как ее словно окутал непроницаемый кокон. Она уже так устала боятся, что общество ее не примет и осудит, что в один-единственный миг это перестадо ее волновать.

Ведь как бы она не старалась, для всех хорошей быть просто невозможно. Взгляды всех присутствующих то и бело возвращались к ней. Одни ненавистно стреляли в нее своими глазками, прикрыв при этом верерами ядовитые слова, слетаюшие с аристакратических губ. Другие смотрели заинтересованно и даже одобряюще, но этих было меньшенство. Остальные просто спорили насколько долго новоиспеченная королева задержится на своем месте, пока не сбежит с позором в свой городишко. И кажется, даже делали ставки.

Одри, стоило им только войти в дом Ульво Браго, тут же затерялась в толпе, приветсвенно махая кому-то и оставив сестру на растерзание толпы.

Нинэль глубоко вздохнула и расправив плечи обвела взглядом зал. Увидев леди Линду Ластрэйт и ее дочь Эву Нинэль сделала пару шагов к ним, но они заметив ее тут же поспешили ретироваться.

И вот тут то, она с предельной ясностью осознала, что Ульво Браго пригласил ее не для того чтобы что-то выяснить для себя, а на развлечение гостям, как диковинную зверушку.

Нинэль развернулась и пошла в сторону роскошного мраморного балокона перевести дух.

Оказывается она и дышала то все время, что находилась в зале, через раз.

– Леди Нинэль Магрэт… – С интересом, будто смакуя ее имя, произнес тяжелый голос, с приятной хрипотцой, что появляется от частого курения папирос, прямо за плечом Нинэль, от чего она невольно вздрогнула.

– Да, – кивнула она разворачиваясь, а взглянув в замораживающие глаза прокуратора поняла, доказывать свое право на эту должность, оставленную в наследство отцом, придется не одному совету.

Со всех сторон за ней будут следить внимательные, недоверчивые и даже недружелюбные взгляды, ловя и обсасывая, как сахарный леденец, каждый промах и каждое неверное, с их точки зрения, движение. И ей придется сразу поставить себя так, чтоб оградиться от поучений, распоряжений и покровительственных взглядов всех тех, кто никакого права на это не имеет, но думает совершенно иначе.

Одним словом вести себя так, чтобы все видели в ней лишь управительницу и владелицу комбината, а никак не слабую, или, тем более, симпатичную, девушку с весомым приданным.

***

Глядя, на такую хрупкую и в то же время решительно настроенную девушку Ульво испытал противоречивые чувства в отношении к леди Магрэт: с одной стороны, суровым и почти равнодушным отношением к ней, а с другой – несколько предвзятом или даже пристрасным.