Ирина Меркулова - Помедленнее, я записываю!

– Вы к кому? – подозрительно спросила она.

– К хельде Кашиньске, – вежливо ответила я. – На спиритический сеанс.

– Все трое? – старушенция выразительно посмотрела на Густава.

Не удивительно: охранник меньше всего походил на завсегдатая сомнительных собраний.

– Все трое, – терпеливо ответила я.

– А вы записаны? – не унималась старушенция.

Мне вдруг страстно захотелось, чтобы Густав выломал дверь, благо для него это дело трех секунд.

– Записаны, – очень твердо ответила я. – На четыре часа. Хельда Кашиньска ждет нас.

– Ну ладно, проходите, – смилостивилась бабуля.

Дверь снова закрылась, послышался металлический звук снимаемой цепочки.

– Кашиньска? – еле слышно спросила Джо, скривившись. – Что за дурацкое имя?

Я лишь успела пожать плечами, как дверь открылась уже на всю ширину, и нас пригласили войти в тускло освещенный коридор. В нос ударил затхлый запах старых вещей.

– Следуйте за мной, – важно велела старушенция и зашаркала куда-то в темные глубины длинного помещения.

Клянусь Двуликим, если бы Густав не шагал позади, ноги моей бы не было в этом жутком месте. Джо, похоже, считала точно так же, потому что нащупала мою ладонь и крепко сжала. Пальцы ее слегка дрожали.

Мы подошли к двери в конце коридора, и старушенция постучала, но не просто так, а условным знаком: два удара – пауза – три удара – пауза – один удар. Мы с Джо переглянулись. К чему такая таинственность? Разве лишь затем, чтобы произвести впечатление на посетителей? Что ж, представление удалось на славу: я была заинтригована по самые уши.

Дальнейшее действо удивило еще больше. Дверь открылась, и перед нами предстала высокая молодая женщина. Если бы не цвет ее кожи – очень темный, почти черный – я бы сочла ее привлекательной. Темнокожие люди из юго-западных человеческих королевств изредка приезжали в Пресветлый Ниар-Тоэм, поэтому не являлись чем-то невиданным или пугающим, но все еще оставались щекочущей нервы экзотикой. Одета была женщина в скромное черное платье, и потому на фоне затемненной комнаты выглядела почти невидимкой. Лишь белки глаз да ярко-алые губы, подведенные помадой, словно жили самостоятельной жизнью.

Женщина легко улыбнулась, и глубоким, удивительно спокойным голосом обратилась ко мне, безошибочно определив главного заказчика среди нашей троицы:

– Хельда Аманда Мортенс. Хельда Кашиньска ожидает вас.

Чтобы полностью соответствовать легенде, которую я собиралась изложить прорицательнице, я записалась под другой фамилией.

Женщина плавно повела рукой, приглашая войти. В комнате царила атмосфера загадочности. В воздухе разливался тяжелый запах благовоний. Окна были зашторены плотными портьерами, не пропускавшими ни единого лучика дневного света. По всему помещению развешаны и расставлены светильники. Они не были магическими, это я сразу поняла, но при этом тускло мерцали, мягко переливаясь различными цветами – красный, синий, зеленый, желтый, фиолетовый. Вдоль стен примостилось несколько небольших столиков, плотно заставленных горящими свечами, букетами сухих трав и колбами причудливых форм с мутной жидкостью. Большую часть комнаты занимал круглый стол, покрытый черно-синей мерцающей скатертью. В его центре стоял некий круглый предмет, скрытый от глаз темной салфеткой. Думаю, это всевидящий шар, я слышала, будто доморощенные провидцы пытаются увидеть в клубящемся внутри тумане будущее.

Густав по обыкновению замер возле входной двери каменным изваянием, полностью перегородив проход. Знаком женщина предложила нам с Джоанной сесть за стол, а сама отошла к стене и нажала рычаг. Бесшумно отворилась потайная дверь, за которой оказался самый обыкновенный чулан. Также увешанный разноцветными светильниками и абсолютно пустой. Женщина убедилась, что мы с Джо оценили архитектурные изыски комнаты, и закрыла дверцу.

– Хельда ведуния скоро придет, – пояснила женщина. Затем выставила перед собой ладони в некоем подобии молитвенного жеста и закатила глаза. – Силой отца нашего, единого великого бога Двуликого Эурина, Вандалина Лариния Ядвора Кашиньска, даруй нам чудо своего всевидящего присутствия. Предстань перед нами!

С этими словами за дверцей в чулан раздался грохот. Мы с Джо одновременно вздрогнули, и, не сговариваясь, протянули друг к другу руки. Дверца сама по себе отворилась, явив взору провидицу. Это оказалась невысокая сгорбленная фигура, явно принадлежащая глубоко пожилой женщине, в темном бесформенном одеянии. Голову и лицо хельды Кашиньски полностью скрывало кружевное покрывало, тоже, разумеется, черное. Опираясь на руку помощницы, провидица вышла из чулана, дверца за ее спиной закрылась, отсекая яркий свет, и в комнате снова стало сумрачно.

– Аманда Мортенс, – скрежещущим голосом проговорила ведунья. Теперь стало окончательно ясно, что это старуха. Слова давались ей с трудом. – Хочешь поговорить с мужем?

– Да, – кивнула я. – Он умер два месяца назад, и я так скучаю по нему!

От избытка наигранных чувств я достала платочек и прижала его к глазам. Старуха удовлетворенно качнула головой:

– Он придет.

Помощница усадила ее в кресло. Мы с Джо в молчаливом почтении наблюдали за этим небыстрым процессом.

– Потусторонний мир нами не изведан, – проговорила Кашиньска. – Мы ничего о нем не знаем. Наша вера – единственный проводник между миром мертвых и живых. Ты веришь?

Я не обратила внимания на бесцеремонный переход на "ты" и энергично заверила:

– Да, да! Верю!

Помощница и старуха молча уставились на меня, и я не сразу сообразила, что надо отдать плату за сеанс. Немаленькая, между прочим, сумма. Но мне было не жаль денег: актрисы уже добросовестно отработали половину гонорара. Посмотрим, что нас ждет дальше! Я поспешно достала из сумочки конверт и передала помощнице.

– Приступим, – объявила старуха. – Как звали твоего мужа?

– Дариел Мортенс, – не дрогнув назвала имя бывшего жениха.

А что? Если бы мы не расторгли помолвку, он скоро стал бы моим мужем, так что я почти не солгала. Только слегка приукрасила его физическое состояние, выдав желаемое за действительное. В настоящий момент Дариел был очень даже жив и отвратительно здоров.

Хельда Кашиньска вдруг вся обмякла в кресле, низко опустив голову. Потом стала раскачиваться, все сильнее и сильнее, помогая себе неразличимым речитативом на одной ноте. Мы с Джоанной крепче сцепили руки. Она, как и я, заметно волновалась. Бред, конечно, но вдруг…? Что именно вдруг должно случиться, я не могла объяснить, просто в самом потайном уголке души засела дурацкая надежда на чудо. Ведь, если эта ведунья может прикоснуться к потустороннему, не имея ни капли магии, то, может быть и я…