Дэн Бенимана - Невеста Обалуайе

– Мануэл читал твою переписку?!

– Да! А мне и в голову никогда не приходило поставить пароль! Я, знаешь ли, так воспитана, что чужая частная жизнь – табу! Я никогда не отслеживала ни его звонков, ни СМС, ничего другого! А зря, наверное! Может, уже давным-давно бы его бросила… Эвинья, ну зачем, зачем ты вмешалась? У тебя же со дня на день должна была открыться выставка в «Армадиллу»! И ведь это я её устроила! Я показала Мануэлу твои картины, я выбила из него согласие, я провела всю подготовительную работу, обзвонила и пригласила кучу нужных людей, добилась, чтобы была реклама в прессе и в Интернете, даже заказала тираж каталогов в счёт будущей прибыли… А теперь что?! Думаешь, этот говнюк забудет, как ты ему врезала с ноги в челюсть?! Да он же злопамятный, как…

– Наплевать, – как можно безразличнее сказала Эва. – Не сейчас, так потом.

– Что – потом? Выставка?! Эвинья, ты в своём уме? Люди годами добиваются…

– Габи, Габи, опомнись! Это ты сумасшедшая! То есть, я должна была бросить тебя в квартире со свихнувшимся любовником, – лишь бы только самой выставиться со своей мазнёй в «Армадиллу»?!

– Куча моих знакомых именно так бы и поступила, – внимательно глядя на Эву, подтвердила Габриэла.

– Ориша не одобряют такого поведения, – резко отозвалась Эва, открывая свой рюкзак и извлекая небольшую, в ладонь величиной, статуэтку.

– Это Йеманжа? – заинтересовалась Габриэла. – Твоя работа? Можно взять в руки?

– Нет, это сделала моя бабушка Энграсия. Она была лучшей мастерицей «чудес» во всей Баии! Мне до неё далеко.

– Какая красивая… – Габриэла покачала на ладони керамическую ориша моря, стоящую в голубом платье, в брызгах морской пены, на постаменте из настоящих ракушек. На руках Йеманжи сидел улыбающийся до ушей негритёнок в красных трусиках с чёрными полосами.

– Какой забавный! – Габриэла слегка постучала ногтем по трусикам. – Кто это?

– Габи! Я тебе столько раз говорила! Красное и чёрное – это…

– …Стендаль! – рассмеялась Габриэла.

– Это цвета Эшу, дочь моя!

– Эшу? Ориша-трикстера? «Того, кто без стыда служит и той, и другой стороне»?

– Именно так, – чуть заметно вздохнув, согласилась Эва.

– Послушай, я давно хотела тебя спросить. – Габриэла медленно поворачивала в пальцах статуэтку. – Я понимаю, Баия – такой город… Там всё может быть. Но ты же студентка академии, ты образована… Эвинья, ты в самом деле всерьёз веришь в это? Я имею в виду кандомбле? Ты ведь посвящена, ты бываешь на макумбе?

Эва молча, улыбаясь, помешивала в кастрюле мокеку.

– И… каково это, когда входишь в транс? И впускаешь в себя ориша?

– Если хочешь, пройди посвящение и попробуй сама. – Эва попробовала еду. – Ум-м… Конечно, не так вкусно, как у Оба. Но вполне съедобно! Если хочешь, я приведу тебя на террейро в Бротасе, представлю Матери Кармеле и…

– Нет… нет, – серьёзно сказала Габриэла. – Для этого нужно верить во всё это, как ты. Я не хочу оскорблять ориша.

– Вот видишь! Значит, ты уже веришь!

– Эвинья, но ведь, при всём моём уважении, магия – это вовсе не вера…

– Будем вести теологические споры? Зачем? – Эва, открыв кухонный шкаф, рылась там в поисках тарелок. – Ты – атеистка, я – макумбейра… Чем это мешает нашей дружбе? Хочешь – принесу в жертву Эшу трёх чёрных петухов, и ночью к Мануэлу явятся аджогуны [46] Аджогуны – демоны в мифологии йоруба. В кандомбле зачастую означают тёмное, сумеречное начало в человеке, все негативные стороны личности. По традиции, аджогуны подчиняются Эшу. ? И будут приходить до тех пор, пока он не упадёт перед тобой на колени, умоляя о прощении?

– Зачем? – без улыбки спросила Габриэла, возвращая керамическую Йеманжу на стол. – Зачем мне нужно, чтобы Ману просил у меня прощения под пистолетным дулом? Или чем там в кандомбле вооружены демоны?

Эва со вздохом была вынуждена признать, что подруга права.

– Ну, и не беспокой напрасно своего Эшу! Думаю, ему и так есть чем заняться… Уже готово?! Эвинья, ты чудо! Давай сюда, я с самого утра ничего не ела!

Протянув подруге полную тарелку и сев напротив, Эва осторожно спросила:

– Но что же такого Ману нашёл в твоём смартфоне? Я имею в виду – чтобы так взбеситься?

– В том-то и дело, что ничего! – Габриэла фыркнула, чуть не уронив себе на колени тарелку. – Обычная дружеская переписка! Болтовня в Сети! Я этого парня даже не встречала в реале: мы познакомились пару месяцев назад на одном форуме по искусству… Кстати, до сих пор не знаю, как он там оказался.

– То есть, он не из наших?

– Нет! Не художник и не критик, слава богу: этих мне и так хватает! Но какая же у него голова, Эвинья! – Глаза Габриэлы заблестели. – Никогда не встречала такого умного человека! Я думала, что таких в Бразилии уже больше не делают! Ну, что ты улыбаешься? Поверь, мне просто интересно с ним общаться! Мы разговариваем каждый вечер – и я уже с утра начинаю думать: как хорошо, что я прибегу домой, зайду в сеть – а мой друг уже будет там! – Габриэла улыбнулась, откинула за спину охапку вьющихся волос. – Понимаешь, я только скажу слово, назову имя, книгу или картину – а он уже, оказывается, об этом знает, читал, слышал и имеет своё мнение! Просто чудо какое-то! Я оглянуться не успела – а меня уже затянуло с головой! Ты же знаешь: для меня мужчина только тогда мужчина, когда с ним интересно! Всё остальное, даже самый крутой секс, – чепуха!

Да, Эва это знала.

– Ну вот… А Мануэл, наверное, почувствовал что-то. Начал спрашивать, злиться! Орать на меня! А что я должна была ему отвечать? Я, знаешь ли, не спрашиваю, почему он иногда запирается с айфоном в туалете и хихикает там! И почему на нашем общем компьютере время от времени вываливаются чьи-то белые сиськи во весь монитор – тоже не спрашиваю!.. Я не делала ничего дурного, так в чём же мне оправдываться? – Гневно сопя, Габриэла отодвинула пустую тарелку и взобралась с ногами на диван. Глядя на неё, Эва в который раз подумала, как красива подруга. Светлая мулатка с пышной копной бронзово-золотистых волос, молочно-смуглой гладкой кожей, изящная и стройная, Габриэла пользовалась бешеным успехом у молодых людей. А её громадные, в пол-лица, зеленоватые, как морская вода, глаза полностью оправдывали прозвище Либелула [47] Либелула (libelula) – Стрекоза. , полученное сеньоритой Эмедиату в художественных кругах Рио.

Сейчас стрекозиные глаза Габриэлы метали молнии.

– И вот, сегодня! Когда мы с тобой собирались ехать на концерт! И я спокойно принимала душ! Этот мерзавец снова явился пьяным, залез в мой смартфон, прочитал переписку и устроил скандал! И мне так стыдно, что ты всё это слышала… Хотя, клянусь, мы с Обалуайе даже не флиртовали!

– С… кем?!.

– Обалуайе! Мой друг из сети! Странный ник, правда? Боже мой, Эвинья! – встретившись взглядом с подругой, Габриэла изменилась в лице. – Что с тобой? Ты что – знаешь этого человека?