Екатерина Верхова - Скандал в академии магии. Интервью с ректором

– Минус двадцать баллов за угрозу жизни декана Росс, плюс пять баллов за знание истории, минус тридцать баллов суммарно за пререкание с ректором и минус пятнадцать за неприкрытое хамство, – рапортовала я. – Итого: минус шестьдесят баллов.

– Молодец, Браунс, хвалю. Начисляю пять баллов за прекрасное знание арифметики.

– Итого: минус пятьдесят пять баллов, – услужливо пересчитала я.

– А за сколько дней, не напомните?

– А вы поставите мне пять баллов за то, что я разбираюсь во времени?

– Браунс, вы откровенно нарываетесь.

– За полные сутки, – ответила я.

– Не находите это несколько… кхм… провальным? – иронично поинтересовался Неррс.

– Никак нет. Я горжусь своими баллами. За то время, что их зарабатывала, я умудрилась спасти жизни двух человек, раскрыть дело о преступной халатности декана факультета искусств и найти неопровержимые улики, подтверждающие укрывательство просчетов педагогического состава ректором. А также блестяще ответить на вопрос по истории и арифметике. И все это за одни полные сутки. Боюсь представить, что будет дальше.

Скорее всего, дальше ничего не будет. Все происходящее в ВАКе, начиная со вчерашнего дня, раздразнило меня настолько, что я была готова вылететь из академии со свистом, лишь бы не иметь отношения к этому цирку. И не копошиться во всей той несправедливости, с которой мне довелось столкнуться всего за день.

Ничего. Перепоступлю потом в любое другое учебное заведение, пусть и на несколько рангов хуже, если отца не выпустят. Лишь бы не тут.

– Ничего не забыли перечислить? – поинтересовался ректор, в ожидании изогнув бровь и склонив голову набок.

Забыла? Это вряд ли. Умолчала. Но если вы так настаиваете, господин ректор… Хотели про драку, а получите про унитазы. А ведь я их еще даже не мыла!

– Ах да, конечно, еще я узнала об эксплуатации труда студентов на низменных работах.

– Характером вы явно пошли в бабушку.

– Не считаю этичным говорить гадости за спинами тех, кого рядом нет, – огрызнулась я. Какой бы моя бабушка ни была, ругать ее не позволю.

– Ну что вы, студентка Браунс, это был комплимент. Но ваша реакция о многом говорит.

Я прикусила язык. Пожалуй, настало время промолчать. Все, что я хотела, уже сказала.

– Вам стоит пройти на пары. В этот раз я закрою на произошедшее глаза, посчитав все простым недоразумением. Но если впредь подобное повторится, судить буду по двойной строгости. Надеюсь, с этого момента вы посчитаете, что решили все возникшие разногласия.

Недоразумение? Он что, издевается? То есть за пререкания с ректором с меня списали тридцать баллов, а за участие в драке… Ничего? Даже выговора не будет?

– Конечно, – тщательно скрывая ехидство, протянула я, – я даже готова к примирительным объятиям.

И даже руки развела пошире, чтобы продемонстрировать желание помириться в полном объеме (а заодно и подсыхающую корку грязи на и без того отвратительной форме).

Шварц брезгливо отшатнулась.

– Господин ректор, хотел бы отметить, что сомневаюсь, что Браунс стала инициатором драки, – внезапно добавил Честер, чем несказанно меня удивил.

– Это относится к разряду предположений?

– Так точно.

– Идите на пары, – произнес ректор.

Удивительно, что в меня тут же не прилетело исключением. Ну да ладно. Пойду смою с себя всю эту жижу, переоденусь в нормальную одежду и направлюсь на пару по фракскому языку.

– Студентка Браунс, – донеслось в спину, – напоминаю, что наличие формы обязательно в будние дни. А опоздание больше чем на пятнадцать минут приравнивается к прогулу.

Обязательно? Да пожалуйста.

Прогулу? Как можно, господин ректор.

«Обжигающе холодная девчонка» – так подумал Дарен Неррс, когда за студентами закрылась дверь. Он бы даже за ней приударил, если бы девушка не являлась студенткой. Но нет так нет, ковыряться в ее умении держать лицо будет даже интереснее.

А вот с деканом Росс стоило разобраться. Судя по тому, что удалось выяснить ректору за вчерашний вечер, во взрыве и правда была виновата Амелия. Придется писать письмо ее родственнику, объяснять ситуацию… Как же достало. Вместо того чтобы тратить время на настоящие проблемы академии, приходится разводить никому не нужную бюрократию.

Вон, Браунс с ходу определила ключевые вопросы, которым следовало уделить внимание. Прямо гвоздем в самых болезненных ранах академии поковырялась.

Дерен прошел к своему креслу, сел в него и устало откинулся на спинку. Поспать ночью так и не удалось. Вечерняя аудиенция у короля, важная встреча с кузеном – и вот он, новый день.

Сделав легкий пасс рукой, Дерен приманил к себе дело Лины Шварц. Стоило разобраться с тем, что собой представляет эта студентка, понять, насколько он был несправедлив к Браунс и каким образом следует просить прощения у внучки графини Роунвесской.

– Ты как? – тихо прошептала Нира, когда я вошла в класс и уселась рядом с ней за первой партой. – Почему ты в…

Она взглядом показала, что имеет в виду мой внешний вид. Точнее, полное отсутствие внешнего вида.

Да уж, я произвела фурор. На меня смотрели все. Причем злобы не было, только непомерное удивление. Видимо, студентам-искусствоведам моей группы чужда слежка за женскими склоками и они не в курсе, что произошло.

– Ой, у нас новенькая? – А вот сухонькая старушка-преподаватель, казалось, даже и не заметила, что со мной что-то не так. Вот только говорила она на фракском. Давненько я не слышала такого чистого языка, совершенно без акцента, разве что от бабушки. – Постарайтесь, пожалуйста, не опаздывать на мои занятия. Я не люблю отвлекаться. Меня зовут миссис Фаулииз.

Ответила я тоже на фракском. Попросила прощения и пообещала, что приложу все усилия, чтобы такого больше не повторилось, назвала свое имя.

– Ой, какое прекрасное произношение! – радостно всплеснула руками преподаватель. – Я начисляю вам десять баллов, дорогуша! Где вы учили язык?

Десять за произношение? Внезапно эти баллы меня растрогали. До того у меня их лишь отнимали или ставили в насмешку: за хорошее знание истории и арифметики, – я даже не успела понять, что значит, когда баллы начисляют. Ощутить их и начать ценить. Да и миссис Фаулииз мне интуитивно нравилась, захотелось сохранить подаренные ею баллы – до меня только сейчас дошло, что ими старушка скорее пыталась меня приободрить. Ну не могла же она и правда не заметить, в каком состоянии я пришла!

– Занималась с бабушкой, – честно ответила я.

– Прекрасно! Прекраснейше! – пропела миссис Фаулииз, а потом вдруг подмигнула мне. – Я так рада. А то эти ребята сейчас ни слова не понимают… В прошлом семестре у них был молодой преподаватель, который сам ничего не знал.