Диана Холмс - Стражница поневоле

– Какого черта? – в ужасе воскликнула она.

Рита отступила от зеркала и уперлась в дверь. Вздрогнув, покосилась, как испуганная лошадь, на эту серую потертую деревянную дверь и подумала в ужасе, что за ней может быть все что угодно: например, загробный мир или доктор в белом халате.

Но когда она отперла дверь, то увидела узкий коридорчик. Рита замерла, прислушиваясь. Где-то этажом ниже гавкнула собака, потом громыхнуло пустое ведро. Спустя минуту, по лестнице простучали каблуки, опять гавкнула собака, раздался женский хохоток.

Рита шагнула в коридор так, словно астронавт на неизвестную планету. Половицы скрипели под ее ногами, в воздухе витал аромат лукового супа. Спустившись на следующий этаж, она вдруг столкнулась с толстой теткой.

– О, мадемуазель Фурнье, наконец-то я вас застала! Третий месяц пошел! Я – что, должна содержать вас за свой счет? Разве я похожа на вашу мамашу, или тетушку, или…

– Вы по-русски говорите? – Рита прислушивалась к её речи, которую с трудом переваривал ее мозг. И Рита не как не могла понять, что же она в действительности слышит.

– Вы пьяны? Какой такой русский? С чего бы мне его знать? Не надо заговаривать мне зубы, не будете платить, значит вылетите отсюда в два счета!

Рита смотрела на кудри, собранные в неряшливый пучок и на серое платье до полу, какое, наверное, носила миссис Хадсон в фильме «Шерлок Холмс» – только картину портил огромный фартук тетки, который был заткнут одним углом за пояс и на котором красовались грязные пятна.

– Это не может быть декорациями, – пробормотала Рита.

– Что? Мадемуазель Фурнье, вы, случаем, не больны? – спросила тетка, вглядываясь в Риту. – Похоже у вас жар.

Рита кивнула.

– Так и быть, – вздохнула тетка, – до следующей недели с оплатой подожду. Может, вам воды принести? Герда как раз отправилась за водой.

– Нет, спасибо, – Рита развернулась и поплелась обратно наверх.

– Белая, как привидение, того и гляди в обморок упадет, – донесся до ее ушей голос хозяйки.

Рита заперла за собой дверь, словно загораживаясь от своего сумасшествия.

Неужели правда в том, что тот странный парень, будучи колдуном, послал ее в другой мир, в какой-то Парис?

– Значит, я в другом мире? – пробормотала в шоке Рита.

И как она вернется назад? Разве что она сможет найти того черноокого красавца. А ведь он обещал, что будет рядом. Может, он еще объявится?

А пока он не объявился или не нашелся, ей надо в этом мире на что-то жить. Судя по тому, что тетка называла ее какой-то мадемуазель Фурнье и требовала денег – во-первых, она похожа на эту Фурнье, а во-вторых, она нищая, что, в общем-то, и понятно по этой ужасной мансарде. Но кем бы ни была эта Фурнье – белошвейкой или служанкой, сама Рита ни шить, ни что-либо еще делать не умела, так как ее мир был миром цифр, она четыре года училась на экономиста и уже два года работала в фирме. Как она будет выживать в этом чужом мире? В этом диком мире, где ездят только на лошадях и почти что нет никаких технических достижений.

В дверь постучали. Рита, сомневаясь, стоит ли ей это делать, подошла и осторожно приоткрыла дверь. В темноте коридора она увидела полного высокого мужчину в идеальном черном костюме и белой манишке. В его облике было что-то от официанта – должно быть, слишком натужные манеры и надменность.

– Мадемуазель Эмилия Фурнье? – спросил он.

Рита с опозданием в пару секунд кивнула. Черт побери, сложно было осознавать себя не Ритой, а какой-то Эмилией.

– Вы позволите? – сказал он.

Рита открыла дверь шире, впуская мужчину.

– Я дворецкий месье Шарля Дюпарка, – сказал чопорно он, войдя в комнату. – Ваши семь рекомендательных писем были тщательно рассмотрены. Спешу поздравить вас. Вы приняты на должность помощницы господина Дюпарка. Со столом и проживанием.

Он смотрел на неё так, будто ожидал, что она заплачет от счастья, потому что весь его тон был до такой степени торжественен, будто он вручал ей самую почетную медаль на свете. Рита кивнула и буркнула:

– Спасибо.

Мужчина поднял бровь, он явно ожидал большей радости.

– Я понимаю ваше ошеломленное состояние, – сказал он, – вы целых два месяца обивали порог особняка Дюпарков, каждый день спрашивали у прислуги, нет ли для вас ответа – и вдруг к вам, сюда, – он подчеркнул это «сюда», с ужасом обведя глазами мансарду, – явился не кто-нибудь, а сам дворецкий господина Дюпарка. Кстати, месье хотел, чтобы я лично передал вам эту новость и привез вас в особняк. Экипаж ожидает внизу.

И он, еще больше выпятив широкую грудь, вышел из комнаты. Он остановился в коридоре, ожидая, что Рита, то есть Эмилия, последует за ним. И что было делать Рите? Она и пошла вслед за ним, закрыв за собой дверь. Она понимала, что для бедной Эмилии это была невероятная должность, которую она долго ждала и о которой, видимо, очень сильно мечтала. Наверное, Рите повезло, что у неё будет работа, хотя бы пока она будет искать того злобного мага, перенесшего ее сюда. Теперь ей будет где жить и чем питаться. И судя по этому чопорному слуге, дом, где ей предстоит работать, не из бедных – а значит, жалованье будет хорошее. И она, посчитав, что хоть в этом ей повезло, направилась вслед за дворецким.

Сидя в экипаже, Рита во все глаза глядела в окно, рассматривая прохожих, улицу, другие экипажи. На улице было довольно оживленно: куда-то спешили просто одетые женщины с корзинками или не спеша шли дамы в роскошных платьях и шляпах, сопровождаемые мужчинами, что опирались на трость, на углах и перекрестках мальчишки, торгующие газетами, выкрикивали броские заголовки, лавочники в длинных белых фартуках, подбоченясь, торчали у дверей своих магазинчиков. Рита вдруг заметила, что воздух здесь совсем другой, чем в Москве: какой-то деревенский, никакой тебе загазованности от автомобилей, да и шума здесь было меньше.

Карета подъехала к кованым воротам, за которыми виднелись огромные деревья старого сада. Слуга распахнул створки ворот, и экипаж въехал внутрь.

Особняк был огромный, выложенный из камня, и больше напоминал замок из-за глухих стен и небольших окон. Следуя за дворецким, Рита вышла из кареты и зашла в дом.

Дом внутри был сумрачным, так как и без того небольшие окна все были занавешены тяжелыми бордовыми портьерами. Мебель была из темного дерева, а стены были увешаны огромными темными картинами. Дом был тих и безлюден – кроме слуги, что открыл им ворота, Рита больше никого не встретила.

– Ваша комната на втором этаже, – сказал дворецкий, не оборачиваясь и продолжая чинно ступать впереди Риты.

Они поднялись наверх и прошествовали до конца длинного коридора. Дворецкий открыл дверь, пропуская внутрь Риту, а сам остался стоять снаружи.