Олеся Зарксова - Знак ненависти

– Юх-хи! – почти шипит девушка. – Он не притворяется, ты и сам понимаешь… а город… Поездка может стать сильным потрясением и тогда пострадают жители!

– Разумеется, я понимаю, Нир! Винэль – столица нашей земли! А здесь находится незаменимая Башня Очищения!..

Не став подслушивать дальше, Конран пятится и скрывается среди домов. На улице до сих пор никого не видно, однако маг радуется одиночеству. Лишь крепнет чувство, что кто-то раздирает когтями небо. А может, что-то рвётся у него в душе. То, что он всегда отгонял от себя по утрам.

«Апостол… апостол… что это?»

Нахмурившись, Конран не замечает, как оказывается посреди тёмного пугающего леса. Тот выглядит липким и вязким, желающим втянуть белого мага в грязь и утопить в ней. Видно, не замечая, что его горло и так сжимается от душащих чувств. Вторая половинка ненавидит его, а друг обманывает. Едва ли что-то может быть больнее.

«…из рода Авэлэй», – вспоминаются слова девушки.

– Из рода Авэлэй… – бормочет маг. – Апостол… Конран из рода Авэлэй.

Остановившись, маг смотрит на свою ладонь. В его венах течёт белая магия и раньше он служил в Ордене Святой Колыбели. Но почему-то не может вспомнить ни того, что делает здесь, ни как познакомился с Нираной, ни кем является Юхи.

«Авэлэй… От этого слова в груди что-то сжимается…»

Повинуясь порыву, маг аккуратно опускается и, подобрав веточку, чертит на земле непонятный знак.

– Род Авэлэй… это же знак моего рода. Семья…

Выбросив веточку и проведя пальцами по знаку, Конран зло сжимает пальцы.

«Кольцо моей семьи сильный магический артефакт. Если бы он был у Нираны… я бы знал. Тем более, я мог отдать его лишь после смерти матушки…»

Ощутив внезапную пустоту, юноша без выражения смотрит на стёртый знак и уже не помнит, как тот выглядел или зачем было его рисовать. В сознании натягиваются красные нити, похожие на паутину из кровавых капель. Стерев землю с ладони, беловолосый слышит зовущий его голос. И узнаёт по нему свою половинку.

– Конран!

Обернувшись, маг ждёт, пока обладательница мягкого обеспокоенного голоса не выйдет на тропинку. Странный разговор вылетает из головы, но тяжёлое чувство не позволяет откликнуться. Белый туман плавает по сознанию, сражаясь с нитями, разбрызгивающими огненные капли и не дающими тому подступиться.

– Конран! – облегчённо выдыхает девушка и подбегает, придерживая белую ткань одежд. – Почему ты здесь? Я испугалась, когда мне сказали, что ты шёл сюда…

Внимательно вглядевшись в синие глаза, тёмные волосы, рассыпанные по плечам, сжатые ладони на белой ткани и кольцо на пальце, юноша видит, что весь облик невесты выражает волнение. И именно оно раздражает. Он отворачивается и смотрит на неровную тёмную тропу, усыпанную веточками и листьями.

– Почему? Я не могу погулять в лесу? Может, мне нравится лес.

Опешив от резкого тона, Нирана подавленно молчит. Она не имеет понятия, что нравится магу Ордена. Даже не знает про историю его имени. И сейчас от её ответа зависит многое. Нервно облизнув губы, она тихо извиняется:

– Прости… Ты обиделся, потому что я не пришла на наше место?

Беловолосый юноша встаёт. Он ненамного выше своей невесты, потому она с лёгкостью видит печаль и растерянность в его взгляде. Он снова чувствует себя, как ранним утром, лишь отчаянно сражающихся за него облачков не видит.

– Идём! – девушка осторожно сжимает его ладонь. – Пока маги работают в башне, мы устроили небольшую трапезу. Только ты не пришёл.

На мгновение пустые глаза Конрана вспыхивают, и он улыбается, почти неловко.

– Так вот почему в деревне никого не было?

– Юхи – дурак! – обиженно восклицает Нирана. – Он должен был тебя привести, но заговорился с дружками…

– Ниа… – шепчет парень, перебивая и притягивая к себе девушку.

В деревне все зовут её Нир. Лишь он один, когда остаются наедине, ласково зовёт её Ниа. Девушка вздрагивает и старается отстраниться, словно ей неприятно. Она всегда оправдывается тем, что жила в храме и до совершеннолетия не знала даже родительских прикосновений. Но магу, чтобы успокоиться, именно близости и не хватает. Чувствуя страх невесты, он, не разжимая рук, склоняется к её лицу. Юношу охватывает желание увидеть чёрный узор на её шее и убедиться, что тот настоящий, такой же, как у него.

– Ниа… – шепчет он, зарываясь носом в тёмные волосы. – Обними меня… это ведь не сложно? Мне так грустно сегодня. Я хотел тебя увидеть, но нигде не мог найти…

– П-прости, – скомкано шепчет девушка и пытается отодвинуться. – Нас ждут, давай позже…

Это похоже на игру со зверем. Чем сильнее и отчаяннее вырывается жертва, тем глубже хищник погружает в её плоть клыки и когти.

– Почему ты боишься меня, Ниа? Я сделал что-то плохое?

Конран опускает голову, чтобы уткнуться в шею любимой и видит, как бьётся жилка под кожей с чёрными линиями, чувствует прерывистое дыхание над ухом.

Она боится его. Его невеста боится его.

– Тише…

Отстранившись, маг прикладывает палец к нежным подрагивающим губам. Впервые за долгое время кто-то находится так близко к нему, что чувствуется трепет чужого сердца, который не может не опьянять. Конран прежде не испытывал тепла, любви или страсти. Матушка не особо любила сына, которого воспитывала убийцей. Он лишь помнит её слёзы раскаяния и мечущееся в агонии сердце, когда был посвящён в тайну рода. И потому знает, что эти чувства запретны: они приближают к безумию. Но сейчас, когда сильнее всего под серыми облаками хочется забыться в тёплых объятьях, маг понимает, как сложно добиться чьей-то взаимности.

– Я всё тебе прощу, если обнимешь. Обещаю…

Удивлённо моргнув, Нирана медленно кивает. Она вынуждена воспользоваться желанием Конрана. Послушница наивно полагала, что всё идёт хорошо, и инквизитор Хаэн уверял, что она не пострадает. Сейчас же уверенность тает: слишком искушающей и хищной выглядит улыбка находящегося на грани мага. И если она сделает неправильный ход, может умереть или провалить задание. Не отрывая взгляда от жутких бесцветных глаз, Нирана сцепляет руки у него за спиной.

– А теперь давай постоим так немного, – тихо просит юноша, продолжая улыбаться. – Я больше не обижаюсь.

Кивнув, девушка кое-как пересиливает себя и отводит взгляд, чтобы прильнуть к груди мага. И, прислушавшись к бьющемуся сердцу, сжимает пальцы. Более она не сомневается в том, что приезд инквизитора необходим. Если заклинание и не спало, то точно слабеет. Лучше рискнуть и проверить, чем снова оказаться посреди залитых кровью улиц, чувствовать запах разлагающейся плоти и слышать надрывные стоны.

– Ниа… – ласково шепчет Конран, закрывая глаза и касаясь щекой тёмной макушки. – Тебе неприятно со мной? Ты дрожишь.