Лина Люче - На самой глубине неба

И еще, положив в рот первый кусочек, мало кто мог устоять перед искушением взять второй… и третий. И лишь четвертый раз запустив липкие от сладостей пальцы в коробочку, Сафира опомнилась.

– Ты хочешь? – смущенно спросила она, протягивая коробку с лакомством жениху. Но Льюча, к ее изумлению, равнодушно качнул головой:

– Нет, ешь сама. Не люблю сладости.

– Ты серьезно? – изумилась Сафира, во все глаза глядя на жениха. Она впервые видела человека, который без видимых причин отказывался от дьямы, да еще и купленной им самим.

– Да, серьезно, – на этот раз он улыбнулся. – Правда, не люблю.

– Невероятно, – пробормотала она, но втайне испытала искренний восторг, поскольку на самом деле вовсе не хотела ни с кем делить свою коробку сладостей. Должно быть, в ее эмоциях что-то выдало эти чувства, потому что Льюча мгновенно послал ей телепатический смех:

– Жадина!

Сафира метнула в его сторону смущенный взгляд, но самоирония победила, и она тоже засмеялась:

– Я очень люблю дьяму.

– Я куплю тебе еще, если захочешь, – сказал Льюча.

– Не стоит, это же дорого, – ответила она, но тут же поняла, что сморозила глупость. В ответ на легкое удивление в его эмоциях к ее щекам прилила кровь.

Замечательно, расстроилась Сафира про себя: теперь она еще и подчеркнула финансовую несостоятельность своей семьи по сравнению с ним. Ведь, разумеется, для ее жениха расход на коробку дьямы не представлялся значительным.

Льюча молча наклонил голову, изучая ее взглядом, и Сафира потеряла аппетит. Она осторожно закрыла коробочку крышечкой, и тут транспортер пошел на посадку.

Для них сделали специальную остановку по требованию на плато огромной скалы, где на разных ярусах располагались квартиры тех, для кого полеты служили основным способом передвижения. Но не только крылья требовались тем, кто покупал жилье здесь – еще и деньги. Много денег.

Обернувшись вокруг своей оси, Сафира почти сразу сообразила, где находится. Гора-корабль, единственная в своем роде, одна из самых крупных в городе. Она выглядела как нос корабля с приподнятым кверху уголком. Горианцы называли ее торт-скала, потому что треугольник с другого ракурса походил на кусок торта, а расположенная рядом полукруглая скала только усиливала сходство.

Но Сафира, впервые увидевшая ее именно с такого ракурса, навсегда запомнила ее как корабль. Возможно, на ее суждение повлиял тот факт, что последним фильмом, который она посмотрела на Земле, тайком от взрослых, был "Титаник", и эта скала всегда навевала грустные впечатления о смерти несчастного героя Ди Каприо. Что ж, наверное, неудивительно, что этот печальный для нее объект служил жилищем ее не слишком приятного жениха. Пожалуй, по-другому и не могло быть, мрачно подумала она, проходя за Льючей внутрь.

Едва они скрылись в глубине скалы от солнца, как повеяло прохладой, и Сафира даже поежилась. Но мерзнуть было некогда – приходилось шагать за женихом, который шел довольно быстро, с виду нисколько не отягощенный весом ее сумок, которые она самостоятельно даже не смогла бы поднять. В этих сумках находилась вся ее жизнь: и одежда, и несколько пар обуви, и косметика, и электронная аппаратура – она собиралась основательно, поскольку не желала остаться запертой в чужом доме без любимых вещей.

Коридор уходил далеко вглубь скалы, и они шли довольно долго, прежде чем Льюча толкнул одну из дверей, облицованных гранитом под цвет стен – почти неразличимую на их фоне. Пожалуй, она могла бы вообще не заметить эту дверь, если бы он не открыл ее.

– Проходи, – предложил он, пропуская ее внутрь, и Сафира робко пересекла порог. С каждой секундой она ощущала все больше неловкости. Ей воспитали так, что для юной девушки нахождение в доме у холостого мужчины недопустимо, тем более, наедине с хозяином. Горианцы строго относились к любым ситуациям, которые могли создавать атмосферу для добрачного физического контакта.

Правда, для помолвок строгий режим ослаблялся. Сафира понимала, что объятия и поцелуи допускаются для обрученных. Но все же этим никто не занимался дома. Для таких вещей невесту просто приглашали на вечерние свидания – в городе хватало безлюдных мест, где можно было вдоволь наобниматься. Строгие правила объяснялись трагическим опытом нескольких "случайных" слияний между парами-телепатами, которые поспешили… и поплатились за это жизнями.

Вступить в слияние с нелюбимым партнером – почти гарантированный суицид, это знали все горианцы. Телепатическая близость с чужим по духу, нелюбимым по-настоящему человеком очень быстро сводила с ума. И все же от соблазнов не был застрахован никто, как и на Земле.

Замерев посреди просторной и очень темной гостиной с занавешенными окнами, Сафира отчетливо ощутила, как сердце ускоряет темп. Все ее тело напряглось, испытывая одно-единственное желание: бежать. Если этот тип, который принудил ее переехать сюда, пожелает принудить ее к чему-то еще…

От хлопка двери Сафира вздрогнула и невольно отступила на шаг, в панике глядя ему в лицо. Эмоции закрыты… не удивительно. Зачем ему открываться, если можно этого не делать? Особенно если он задумал как-то отомстить ей за непослушание.

Нервно сглотнув, она сделала еще шаг назад, ощущая себя на грани срыва. Даже понимая, что в голову лезут какие-то глупости, и что ее жених, если и псих, то не настолько, она никак не могла овладеть собой. И от этого почувствовала себя еще хуже и беспомощнее.

– Прости, – негромко произнес Льюча, бросив на нее косой взгляд. Он поставил вещи и быстро сделал несколько шагов к окну, в противоположном от нее направлении, а затем рывком поднял вертикальную занавеску. Пройдя по кругу, хозяин дома сделал то же самое с каждым окном – и напугавшее ее наваждение исчезло.

Глубоко вздохнув, словно очнувшись от кошмара, Сафира осознала себя стоящей посреди уютной и очень светлой полукруглой комнаты с восемью окнами, несколькими диванчиками, красивыми чайными столиками и изумительной красоты книжными полками с самыми настоящими книгами из ткани – раритетом на Горре, где бумажное производство толком никогда не было налажено, документы печатались на газетном пергаменте ужасного качества, а книги – в основном на ткани. И стоили они довольно дорого даже в "золотые" времена книгопечатанья, не говоря уже о нынешней эпохе электронных книг.

– Здесь бывает довольно жарко в солнечные дни, поэтому я закрываю все, уходя. Не хотел тебя пугать, – серьезно пояснил Льюча, глядя ей в глаза.

Сафира опустила ресницы, не выдержав взгляда. Ей не хотелось бы, чтобы он понял, какие глупые мысли приходили в ее голову – но он, кажется, понял. И шагнул навстречу, остановившись на расстоянии вытянутой руки: