Валерия Чернованова - Невеста Стального принца. Охотники и чудовища

– Постараемся.

Я ободряюще улыбнулась и вздрогнула, услышав, как двери в библиотеку распахнулись. Обернувшись, увидела крупную пышногрудую женщину – кормилицу герцога.

– Леди, уже поздно. Вам следует идти готовиться ко сну, а не книги читать. В такой-то час, – упрекнула нас надзирательница.

– Вы правы, госпожа Магрета, – сразу же приняла на себя роль кроткой овечки Поля. Взгляд послушно потупила и даже голову опустила. – Что-то мы и правда зачитались и совсем потеряли счет времени. Пойдем, Филиппа. Пора отдыхать, ведь завтра нас ждет очень насыщенный день, а особенно вечер. Ах, как же я люблю ходить в театр!

Оставалось надеяться, что этот поход пройдет строго по состряпанному впопыхах сценарию.

Должно быть, я тоже мечтательница и оптимистка. Как и Паулина.

– Морс, ну не будь ты такой собакой! Я же за тебя переживаю!

Сразу после завтрака, воспользовавшись тем, что герцога осадили Одель с Винсенсией, я отправилась к нему в спальню, чтобы проведать вейра и сообщить радостное известие: уже скоро в его организме и следа от яда не останется.

И что вы думаете? Это животное недобронированное улеглось возле двери и явно не торопилось двигаться. Все, что я смогла сделать, – это чуть приоткрыть створку, полюбоваться на собачий зад и получить в ответ на ласковую просьбу: «Морсик, миленький, впусти меня», раздраженное движение хвоста, смахнувшего невидимую пыль с натертого до блеска пола.

«Оставь меня, сиротка, я в печали».

Должно быть, болезнь прогрессирует, раз он уже почти цитатами из иномирских фильмов изъясняется.

– И что же могло опечалить лучшую половину хальдага?

«Острое, болезненное разочарование в дружбе. И в людях».

– Да ну тебя! – Справившись с желанием плюнуть догу на задницу (тоже мне, любитель драмы), я уже спокойнее сказала: – Сегодня вечером я добуду кровь, а завтра ты получишь свой декокт. Доволен?

«Что, больше не боимся потерять сознание?» – съязвила эта… собака.

– Боялись, боимся и будем продолжать бояться, – сразу решила я расставить все точки над «е». – Поэтому кровь будем забирать у наин других хальдагов.

«А что же остальные цыпы? Тоже чересчур впечатлительные?» – фыркнул у меня в голове вейр.

– Остальные не цыпы, а курицы. Все, кроме Паулины, как ни удивительно.

И ведь я стопроцентно уверена, что Марлен и Одель девственницы. Девственницы жадные и трусливые. Вчера, когда выбирали для Польки украшение с саурином, Ротьер первая подскочила, чтобы поглазеть на браслет – белесые камни в серебристой оправе. Несколько бусин саурина струились с браслета в виде подвесок. В общем, идеальное для проверки украшение.

Стоило Одель его коснуться, как камни тут же окрасились в цвета небесной лазури. Марлен его тоже потрогала, в руках повертела, удивляясь, зачем Паулине понадобилось это украшение.

– Чтобы все видели, насколько у нас все серьезно с герцогом, – с гордостью проговорила наина, отвечая на мрачный взгляд ле Фэй победоносной улыбкой.

Винсенсия в то время крутилась в другой части магазина, и я тоже предпочла переместиться поближе к витрине, якобы озабоченная выбором драгоценностей для завтрашнего вечера.

Герцог же к тому моменту был настолько измотан многочасовым шопингом, что даже не смотрел, что мы там выбираем. Просто когда все колечки, сережки и брошки были расфасованы по бархатным мешочкам и коробочкам, велел ювелиру прислать ему чек.

Надеюсь, когда его получит, хальдаг не превратится в платинового блондина, иначе это будет явный закос под его величество.

«И как вы собрались кровь у них забирать? А зелье кто варить будет? Никак отравить меня надумали? Это тебя Тру надоумила? Признавайся, цыпа!» – распсиховался Морок.

– Ну вот, теперь ты еще и параноик.

«Ну хотя бы, по крайней мере, не покойник».

– Все, успокойся. Никто тебя травить не собирается. Зелье приготовит брат де Морсан. Он у нее студент (надеюсь, что прилежный), поэтому справится. Полька утверждает, что это зелье готовится несложно.

«Если мозги есть, то несложно. А если нет…» – Вейр многозначительно замолчал.

– Ладно, пойду от греха подальше. – Я осторожно оглянулась на лестницу, опасаясь быть застуканной нашим всемогущим герцогом. – Увидимся завтра. И прекрати мне тут с жизнью прощаться!

«Ничего не могу обещать, цыпа, как-никак во мне смертельно опасный яд. Но постараюсь дожить до завтра».

– Уж постарайся, – бросила я, поднимаясь с колен.

Закончив общаться с задницей вейра, отправилась в библиотеку продолжать штудировать герцогскую коллекцию в надежде узнать как можно больше об иномирских чудовищах. А если совсем повезет, отыскать зацепку, подсказку – хоть что-то (!), указывающее, где искать обратную дорогу в прежнюю жизнь. В жизнь, в которой я была обычной девушкой по имени Лиза, а не наиной Филиппой.

После обеда я порывалась вернуться в библиотеку, но мне помешала Илсе. Служанка начала волноваться и нервничать, мол, до вылазки в театр осталось всего каких-то пять часов, а меня еще нужно купать, кремами да бальзамами душистыми натирать, расчесать мне волосы сто пятьдесят раз, после чего соорудить из них шедевр парикмахерского искусства. В платье нарядное опять же упаковать, прежде старательно подушив корсетом. Нанести легкий макияж и обвешать, как новогоднюю елку, украшениями.

Благо теперь у меня было, чем себя обвешивать, и я все больше склонялась к мысли, что герцог в ближайшее время все-таки поседеет.

Ну ничего, он ведь мужик, справится и с этим потрясением.

Сегодняшним вечером мне выпала честь ехать в одной карете с де Гортом. Мне и Винси, у которой рот не закрывался ни на мгновение.

– Что-то вы сегодня подозрительно тихая, леди Адельвейн, – заметил Истинный, каким-то чудом умудрившись вклиниться в монолог леди Тиссон.

– Вся в мечтах о грядущем вечере, – сразу нашлась я с ответом. – Я ведь никогда не бывала в театре и жду не дождусь спектакля.

– Ох, Ли, он потрясающий! Ты его как увидишь, так сразу с ума сойдешь от его красоты!

– Вы, леди, сегодня тоже, к слову, выглядите потрясающе, – одарил нас скупым комплиментом его всемогущество.

При этом внимательный взгляд хальдага скользнул по мне. Вернее, неторопливо так протянулся, задержавшись на глубоком вырезе лилового платья с утонувшей в нем бриллиантовой каплей. И мне, как в тех самых любовных романах, которые я не читала, вдруг стало жарко. Настолько, что даже захотелось скинуть меховую пелерину, а потом перебраться поближе к его возможному будущему величеству. Например, к нему на колени, чтобы обнял меня. Положил свои широкие ладони мне на талию или можно даже чуть ниже. Прижал к себе крепко, завладел моими губами и сделал со мной все то, в чем нас обвиняла Паулина. Другими словами, завладел не только губами.