И. Барс - Четыре Сына. Дорога в вечность

Теперь же запомни главное, Мерод. В час, когда мир содрогнется, ты должен защитить Первого Сына. Защитить его ты сможешь, только если жизнь Светлого дитя будет в безопасности.

И помни, твой подопечный не должен знать о твоем истинном предназначении.

Человек, говоривший с вечностью, пришел к герцогу Люхтерстейну. Значит, сон всё же оказался не сном. Еще в Эссоре, перед тем, как фархары уничтожили город, Мерод, действительно, вспомнил старца и, невзирая на творившийся кругом бедлам, успел поставить на квихельма, что увозил Эниру, маячок. Тогда, он сам сомневался в адекватности своего поступка, но почему-то сделал это. Получается, что мир скоро содрогнется?

Эта мысль ошпарила сознание мага кипятком, наполняя рваное тело силой. Он тяжело поднялся и направился в открытый двор, где пряталась дикая стая (Мерод до сих пор не мог понять, как она оказалась в черте города). В закрытом дальнем стойле, топталась перепуганная не на шутку лошадь, бешено вращающая глазами. Псы почему-то не тронули ее. Успокоив животное, Мерод с превеликим трудом забрался на нее, используя деревянную обрешетку стойла, и направился не на поиски людей, а обратно к королю. Нужно предупредить Айдана, что его «правой руке» необходимо ненадолго покинуть своего короля.

К несчастью, эту часть задания старца сразу выполнить не удастся. Необходимо подлатать себя, после «теплой» встречи с животным миром. Выздоровление пойдет значительно быстрее, как только магический резерв восстановится. Без него Мерод не мог даже настроиться на маячок квихельма. Поэтому придется ждать, когда магический Источник вернет свою Силу.

Глава 3

Сандрилон

Темные Воды

о. Марамисахжар

3043 г.

Человеческая натура слаба. Она подвластна постоянным сомнениям. Так было, есть и будет всегда. Но слабость ли это? Быть может, это сила человека? Сомнение – признак разума. Только думающий человек способен отдаться своим сомнениям, просеивая сквозь пальцы песок мыслей, взвешивая каждую крупицу, чтобы выбрать правильный путь. Или всё же слабость, способная сбить с верной дороги?..

Целый день, после ночи исцеляющего сна, Энира сидела на подлокотнике гирского трона, уставившись на горизонт, за носом корабля. На вопрос, что она должна увидеть, Шикоба загадочно ответил, что Светлая сама это сразу поймет. Но по прошествию многих часов, Эни не разглядела в сверкающем тысячью зайчиками Илара океане ничего примечательного. Даже от сидящего рядом Шикобы начало веять сомнением. Последний час он и вовсе перестал сыпать на лиру многочисленными вопросами, напряженно затихнув.

Фархарский корабль развивал невероятную скорость. Он без труда обгонял летящих птиц. Теперь Энира понимала, как они всего за две седмицы смогли преодолеть расстояние от хасарского залива до Шахронда. Даже у грагельского чудо-корабля это заняло бы не менее двух месяцев.

Неожиданно, примерно на расстоянии одной мили, Эни почудилось, что она видит странное белое облако, прямо над водой. Оно словно было живое, раздувая свои перистые щеки и каждую секунду становясь всё больше.

– Ой! – не сдержала Энира восклицание.

Шикоба тут же весь подобрался, очень ровно сев в троне.

– Ты что-то видышъ? – с надеждой уставился он на нее.

– А ты разве нет? – удивленно посмотрела на него Светлая, а затем махнула в сторону стремительно растущего облака. – Вон же… Остановите корабль! Мы же сейчас врежемся!

Уговаривать никого не потребовалось. Пара команд, и корабль застыл посреди темных вод, словно ретивый конь затормозил своими копытами. Если бы не удержавший ее гир, Энира бы слетела с подлокотника от резкого толчка.

Придя в себя от пережитого испуга, лира вновь посмотрела на невероятные гигантские врата, словно вылепленные из ваты. Впервые она видела, такую необычную форму облака, поддавшегося красивой магии.

– Потрясающе!.. – восхищенно выдохнула Эни, спускаясь с трона и направляясь к носу корабля.

Шикоба последовал за ней. Он внимательно следил за блуждающим взглядом Светлой – снизу и наверх, на недосягаемую высоту. Гир не задавал лишних вопросов. Чтобы лучше видеть, Энира подобрала неудобную юбку своего салатового платья и, с трудом (не без помощи Шикобы), забралась на борт. Клубящиеся врата словно почувствовали ее, слегка отворившись.

– Смотри! – восторженно крикнула она, показывая пальцем на вход в затерянный город, считая, что фархи тоже это заметили. – Они открылись!

Радостно улыбнувшись, Шикоба вновь отдал команду, и они медленно поплыли. Чем ближе приближался корабль, тем шире открывались пушистые створки. За ними виднелся лишь бескрайний океан. Но Эни догадывалась, что, как и в Вейлире, стоит преодолеть невидимую границу – появится скрытый глазу мир.

Чернокожие великаны собрались на носу корабля, окружив гира и Светлую. Повисла напряженная тишина. Казалось, Темные даже дышать перестали. Энира вдруг почувствовала всеобщее тяжелое волнение и яркие всполохи надежды. Чужие навязчивые эмоции настолько сильно ее удивили, сбивая со своих собственных, что она даже обернулась посмотреть на фархаров. Все, как один, устремили взоры вдаль. Вот только взоры эти были слепые. Эни с уверенностью могла сказать, что фархи не видят врата. Глянув на Шикобу, она поняла, что и гир не стал исключением. Лира вспомнила слова Мелия, что вход в Сандрилон и Вейлир могли видеть лишь иллиры. Это была защита марлогронтов своих сахжар ото всех, в том числе от фархов.

Энира вдруг с ужасающей ясностью осознала, что своими собственными руками открыла перед Темными врата в священный город. Вот только зачем? Зачем Шикобе нужен Сандрилон? Он же пуст…

Однако было уже поздно. Фархарский корабль пересек невидимую черту, и им явилось сказочное, неописуемой красоты место. Над голубой прозрачной водой парил гигантский материк (лира не видела ни конца, ни края бескрайней земли), с которого спускалась хрустальная лестница, исчезая в спокойной глади океана. Клубы тумана, словно живые белоснежные кролики, катались по пышно цветущему разнотравьем и самыми удивительными в мире цветами острову и лениво падали в воду, растворяясь чистой пеной.

Все взоры были устремлены на зависший в воздухе немыслимо прекрасный и такой же немыслимо огромный город-дворец. Он словно был нарисован самым талантливым художником-фантазером мира. Архитектура просто поражала воображение! Бесчисленное множество окон разной формы, декоративных фронтонов и аркад, волют, постаментов, обелисков, пилястр, карнизных поясов, апсидов, колонн, башен и еще много чего, названия которых Энира не знала.

Тишина была оглушающей. Никто не проронил ни звука. Лишь ветер и робкий плеск океана не давали лире усомниться, что слух ее всё еще в полной дееспособности.