Петер Клуг - Лисий хвост. Крепость гремящего ущелья. Книга третья

Это был крепкий круглолицый мужчина за сорок лет, лысеющий, с намечающимся брюшком. В чертах его лица не было ничего примечательного, ничего благородного и даже особенно запоминающегося. Однако такая непримечательная внешность зажиточного горожанина не вводила в заблуждение. В Дондо ощущалась внутренняя сила, его взгляд пылал, а мощные руки говорили и о большой силе физической. Его чистый голос звучал громко и чётко, доносясь почти до самых дальних частей зала. Народ внимал ему, и даже те, кто не получал желаемого после спора, без ропота принимал решение своего хана.

– Ага, вот и наши не то лазутчики, не то потерявшиеся путники, – сказал Дондо, когда на помост перед ним взошли Нага и Мунку. – Рассказывайте, кто вы такие и куда следуете?

Оба пленника уже успели обсудить между собой то, как им следует отвечать, какую историю рассказывать. Было очевидно, что в Красный город попасть возможности нет. Ответ держал Нага:

– Мы обычные путники, которые держали путь в Сатыш. Я был охранником при караване, а это – сын одного из купцов. Наш караван попал в песчаную бурю, и мы потерялись. Много дней мы скитались по пустыне, наши лошади пали, а мы только каким-то чудом добрались до стены Дракона. Там мы надеялись встретить людей и получить помощь. Теперь же мы хотим лишь одного – скорее отправиться в путь и догнать караван хотя бы в Сатыше. Нам нужны лошади и еда, но мы можем за всё заплатить.

Дондо покивал головой, постучал пальцами по подлокотнику кресла.

– Что ж, звучит всё складно. Может, это и правда, а может, и нет.

– Это правда! – выпалил Мунку, – ничего мы так не желаем, как только поскорее покинуть этот город.

– Чем же он вам так не нравится? – удивился Дондо.

– Здесь слишком много людей, грязно и тесно. В степи намного лучше! – горячо отвечал юноша.

– Так ты степняк, мальчик? – спросил Дондо.

Нага метнул на Мунку предупреждающий взгляд, но молодой человек проигнорировал его.

– Да, я степняк, а что в этом такого?

– Ничего. За исключением того, что я никогда не слыхал о том, чтобы среди степняков водились бы купцы, и они ходили бы караванами в империю и обратно. Кочевники всегда собираются на торговлю в Сатыше, и именно туда стекаются торговцы изо всех других стран. Так что не сходится что-то в вашем рассказе.

Дондо говорил спокойно, как бы рассуждая сам с собой. Нага зло глядел на молодого недотёпу, который своей глупой горячностью легко разрушил всю их подготовку.

Правитель продолжал рассуждать:

– Если же ты, мальчик, не сын купца, то, может быть, и ты не охранник? Хотя ты похож на человека, который умеет драться и не боится обнажить меч. Кто же вы такие? Вероятно, лазутчики? Нет, тоже не похожи. Настоящие лазутчики продумали бы свои ответы, а не раскрылись бы вот так запросто и глупо, как это сделали вы. Если вы и лазутчики империи, то просто недоумки без капли соображения. Я знаю, что империя при смерти, но не думаю, что дела идут настолько плохо, чтобы посылать соглядатаями таких олухов, как вы.

Дондо говорил громко, все окружающие смеялись его словам. Нага и Мунку стояли понурив головы. Доказывать что-либо бесполезно, бессмысленная убеждённость юноши в превосходстве степи над городом перечеркнула все их приготовления в одно мгновение. Как жаль, что они не решились попытаться бежать до этого судилища, быть может, им удалось бы уйти и они были бы уже далеко.

Самозванный хан Запада умолк и изучающие всматривался в двух пленников. На первый взгляд они не представляли опасности, но ведь это может оказаться уловкой, точно так же, как и их нарочитый провал. Дондо был проницательным человеком, много повидавшим на своём веку. Парень не вызывал у него ни малейших опасений. Слишком открытое и честное лицо, порывистость, стремительность в высказываниях. Нет, он не тот, за кого пытался себя выдать, но и не враг. А вот мужчина намного интереснее. Он вполне мог бы быть охранником или воином, а значит, и наёмником, и убийцей.

Неожиданно Мунку задрожал, его лоб покрылся крупным потом, глаза закатились, и он рухнул на мраморные плиты пола, сотрясаемый судорогами. Нага бросился к нему, пытаясь подхватить его голову, чтобы он не разбил её о камень. Несколько человек из окружающей толпы поспешили ему помочь.

Люди схватили Мунку за руки и ноги, подложили под голову какие-то одежды. Тело бедолаги сотрясалось с большой силой и удержать его удавалось лишь с очень большим трудом. Кто-то из толпы сунул юноше под нос разрезанную луковицу. Острый запах подействовал на него благим образом, он начал отворачиваться от луковицы, дрожь в членах начала спадать. Через минуту Мунку обессиленный лежал на полу с закрытыми глазами, не в силах ни встать, ни пошевелиться.

Нага сидел над ним, сам полный недоумения и растерянности. За всё то долгое время, что они провели вместе, он никогда не замечал в молодом человеке ни малейшей склонности к нервным расстройствам, никогда он не бился в припадках падучей. Что это такое? Говорят, что в знатных семействах такие болезни не редкость, наверное, недуг настиг принца. Зная его двоюродного деда Ёшиду и родного деда Ито, это вполне может оказаться правдой. Нынешний князь острова Оленя за своё продолжительное правление показал себя уравновешенным и мудрым господином, однако несколько раз в году он устраивал охоты для себя и своих придворных, охоты, во время которых истреблялось без счёта всякого зверья, и годного в пищу и несъедобного. Когда-то его племянник Хару пропал во время такой облавы в лесу.

Князь Ито же никогда не старался держать свою буйную натуру под контролем. В те времена, когда он тоже участвовал в охотах, он как бы ненароком отправлял на тот свет и встречных крестьян, и кого-то из челяди.

Ведь может такое быть, что склонность к насилию ради насилия выродилась в Шиме в падучую болезнь? Наверное, может. Нага убивал когда-то за деньги, но никогда не получал от этого удовольствия. Это был его талант, то, что он умел делать хорошо и быстро. Он и делал это, стараясь закончить процесс насколько можно скорее. Его жертвы почти никогда не мучились, может, даже не успевали испытать боль и испугаться.

Из размышлений Нагу вывел голос Дондо. Правитель встал со своего кресла, спустился к ним и возвышался сейчас над телом юноши, большой и сильный мужчина. Он сказал:

– Бедный мальчик! Теперь всё встало на свои места. Он ведь болен, у него ум за разум, наверное, заходит, вот и говорит что попало. Сен Гар перестарался, когда отправил вас сюда. Вы можете идти куда хотите, кроме как в сторону Красного города. Хотите, оставайтесь здесь, хотите – на запад, хотите – в Сатыш. Вы свободны! Эй, помогите им, отнесите мальца к врачу!

Несколько сердобольных людей взяли Мунку за плечи и за ноги, подняли и понесли. Толпа расступалась, пропуская их к выходу из зала. Многие сочувственно качали головами и желали здоровья. Молодой человек уже успел открыть глаза, и теперь непонимающе смотрел снизу вверх, не делая ни малейших попыток вырваться, и по-прежнему молчал.