Анастасия Вихарева - Когда у Золушки критические дни

– Леди, вам помочь? – демон остановился в шаге.

Молча испуганно, облившись испариной, таращусь на окружившую меня сногсшибательную троицу. Кому рассказать, не поверят, жаль, что я – мелкая шелупня, про которую вспоминают, когда запнутся.

– Показывай, куда нести, – голос у демона глубокий, бархатный.

– Э-э-э… – сглотнула я, пошевелив языком. Испуганно склонилась в поклоне, как учили в Академии. – Ваше… ваша светлость, нельзя…

– Что, значит, нельзя? – принц удивленно выгнул бровь.

– Если мачеха увидит, ругаться будет, – невнятно и торопливо бормочу я. – Я к экзаменам готовилась… заснула. Десять ведер… Я почти выполнила, шесть осталось, – не смея взглянуть в самые любимые глаза, опускаю голову ниже, уткнувшись взглядом на свои грязные ноги, только что вытащенные из глины и песка на берегу.

Принц смотрит пристально и… хищно.

– Мачеха?

– Да, ваше высочество, – чувствую, как краска заливает лицо, ладони вспотели. Принц, мой принц – рядом, можно дотронуться рукой… Дыхание перехватывает, руки подрагивают от волнения, от макушки до мизинцев покрываюсь мурашками и гусиной кожей. Он протягивает ко мне руку…

Ах!

– Варт, помоги, что стоишь? – берет ведро и передает Варту. Тот тащит бадейку по лестнице.

Боясь споткнуться, поднимаюсь следом. Принц за мной, дышит в макушку.

– Золушка, и часто тебя наказывают? – он хоть и мрачен, голос мягкий, добрый, завораживающий.

– Бывает, – еле слышно шепчу губами.

Он знает мое имя! В меня словно кипяток залили – жар из живота расползается по всему телу. Хочется порхать по каменным ступеням, но в ногах слабость, в голове ужас – как я выгляжу? Я мечтала, что встретимся, когда я буду красивая, в бальном платье, а не в штопанной рубашке с плеча служанки, заношенных брюках, закатанных до колена и на босу ногу.

А матушка уже исчезла с балкона. Эта гарпия, наверное, уже несется к нам закатить скандал. Представляю, как она тарахтит, рассыпаясь в любезностях и выставляя меня навязанной ей ничтожной мерзавкой, обездолившей семью, как это она всегда делала перед гостями. От стыда хочется застрелиться.

– В наказание только десять ведер воды входит, или что-то еще, – интересуется принц, поравнявшись со мной.

Украдкой кошу в его сторону.

Какой же он красивый! Открытый лоб, темные брови, густые ресницы, будто подведенные углем, прямой нос, мужественный подбородок с мягкой, едва заметной выемкой.

Млею и таю, как масло на солнце.

– Шесть этажей отмыть… для гостей, – краснею. Не говорить же ему, что меня собираются выдать замуж за старика. – До занятий в Академии.

Принц хмурится. Торопился куда-то, недоволен, что пришлось задержаться.

– Вы, правда, зря… Я справлюсь, – останавливаюсь и поворачиваюсь к принцу, набравшись смелости и заглянув в глаза. Неудобно его задерживать. Он смотрит в ответ так пристально, что невольно облизнула пересохшие губы. Как же хочется потрогать его, почувствовать его тепло, убедиться, что он не снится!

– Воробушек, неужели у вас нет слуг? Мы видели три селения возле замка, – голос прозвучал мягко, а в глазах засветилась нежность.

Он назвал меня «воробушком»? Сердце остановилось, а спустя мгновение забилось, как только что пойманная птица, громко и неистово долбясь в грудную клетку.

– Но это же наказание… – бормочу я и пробую улыбнуться, но как-то плохо получается. Поворачиваюсь, делаю шаг, и спотыкаюсь о ступеньку, как неуклюжая корова.

Ну блиииин! Почему под ноги не посмотрела?! Уши и щеки начинают гореть. Еще растянуться на глазах принца не хватало!

Принц успел подхватить под руку и, не выпуская из рук, посторонился, дав Дениру нас обогнать, ведет меня по ступенькам, как ребенка, крепко придерживая за локоть.

Чувствуется, как он напряжен. Пальцы обхватили мою луку, как железные тиски. Нет, все-таки недоволен. Наверное, друзья предложили помочь, а он не смог отказать. Но как же хочется, чтобы он никогда не отпускал мою руку.

– Мы пришли, дальше я сама, спасибо, – останавливаюсь у двери. Пытаюсь забрать ведро, но Варт и Денир смеются и начинают со мной играть.

– Давай, показывай, куда нести, отработаем за тебя наказание, – предлагают они. – Сколько там еще осталось?

– Шесть, – отвечаю я и едва успеваю отскочить. Дверь распахивается, на пороге мачеха и мои сестры, одна с веником, вторая с тряпкой.

– Золушка, что ж ты так долго? – масляный голос, обращенный ко мне, звучит фальшиво, в глазах беснуется радость. Сестрицы делают вид, что удивлены. Все трое в праздничных платьях, нацепили украшений, как будто собрались на бал. Они в этих нарядах собрались полы мыть?

– Ваше высочество, какая честь для нас! – все трое делают реверанс, наклонив головы.

Принц, наверное, заметил матушку еще на балконе, он ничуть не удивлен. Денир подмигнул мне, рассматривая моих сестер и мачеху со снисходительной ухмылкой. Не дождавшись разрешающего жеста, мачеха и сестры выпрямились, улыбаясь широкими белозубыми улыбками.

А мне неудобно. Я мечтала о романтической встрече, где-нибудь наедине, только я и принц, а тут такое! В чувствах полное смятение, хочется, чтобы он остался, но понимаю, нужно как-то его выпроводить, пока мачеха не успела вылить на меня ушат грязи.

– Так куда нести ведро? – спрашивает Варт, приподняв его.

– На верхний этаж, – указываю рукой на лестницу.

– Что вы, ваша светлость, как можно?! Мы сами справимся! – приторно щебечет мачеха.

– Мадам! – Варт протягивает ей ведро с водой. Та принимает его и отставляет в сторону, но принц слегка рассержено напоминает:

– Мадам, вы что-то оставили, – и выразительно смотрит на бадью.

Мачехе ничего не остается, как взять ведро и тащить его на верхний этаж впереди всех. За нею неотступно следует Варт, за ними я, вровень со мной принц, продолжая поддерживать за руку, а за нами сестры, пытающиеся привлечь его внимание. Замыкает процессию Денир.

– Ваше высочество, а как вы здесь оказались? – с елеем в голосе интересуются сестры.

– Мимо летели, случайно увидели, как драконница таскает воду. Стало любопытно, или тренируется, или отлынивает от подготовки к экзаменам. Оказалось, Золушка за что-то наказана. Вы не озвучите свою версию, мадам? – металлическим тоном обращается он к мачехе.

– Ну что вы, ваше высочество, как вы могли подумать! – расстроенно, привычно, как отцу, жалуется она. – Вы же видите, мои дочери ничуть не меньше ее выполняют работы по дому. Молодым полезно приучаться к труду. Когда-нибудь у них будут свои замки, свое уютное гнездышко, все это им пригодится, – оглядывается на принца, остановившись на ступеньке. – Я ведь Золушку люблю, как родную дочь. Воспитываю с младенчества, уделяю внимания больше, чем своим дочерям.