Лия Дэль - Хроники: пламя

Зазвонил телефон, и я от неожиданности подскочила на месте. Раздался тихий мамин голос. Она бегло рассказала о том, что им снова не повезло с самолётом. Они не успели сделать пересадку, потому что папа пытался битый час купить себе что-то перекусить. Маму раздражало его маниакальное желание общаться на языке страны, куда они прилетели.

Она сразу почувствовала, что со мной что-то происходит, попыталась начать расспрос, но из-за качества связи, у неё это не вышло. Я, на самом деле, была только рада.

Я пошла на кухню, и уселась за стол, перед ноутбуком, забытым с прошлого вечера.

«Как понять, что ты влюбилась».

«Как понять, что тебя приворожили».

Второе ближе к сути моего состояния, но, как и первое, бред. По окну ударила тонкая берёзовая ветка, и я вздрогнула. Прислушалась. Тишина. Впрочем, как и во всём доме. Я боялась её. Она равнялась в моей голове с одиночеством. Не с желанием побыть одной, насладиться тем, что никто не бубнить тебе на ухо, а с чувством полного опустошения. В детстве я спала с мягкими игрушками, ставила их вокруг себя, делая оборонительную линию, одну из многочисленных собачек укладывала под подушку, другую крепко обнимала. Сейчас хотелось сделать то же самое.

Я прошлась по всему дому, полила мамин цветок, который она купила, чтобы доказать папе, что может заботиться не только обо мне. В итоге им занимаюсь я, а папа делает вид, что спора не было. Он вообще очень мудро поступает в отношениях с мамой. Намеренно временами не обращает внимание на её эмоциональность. Она побубнит немного и успокоится. Не представляю, если бы папа отвечал ей криком на крик. Я бы точно смылась из дома.

Снимала бы где-нибудь на окраине маленькую квартирку или комнату, главное, чтобы хватило места для мольберта. Завела бы кота. Животные, правда, меня не слишком любят, лошади так вообще шарахаются, стоит мне появиться в радиусе ста метров. Ну а кошки ещё ничего. Смотрят с подозрением сначала, а потом ластятся. Ещё почему-то меня любят вороны и змеи. Уж не знаю, чем я им приглянулась. Я бы предпочла дружить с какими-нибудь хомяками или милыми щеночками.

Дожёвывая последний сладкий кусочек малинового пирога, я поднялась в свою комнату. И здесь тишина. Я села на кровать и уткнулась лицом в подушку. Слишком странный день. Внизу что-то громко застучало. По телу, от кончиков пальцев на ногах до головы, пробежали мурашки. Обычно в это время без звонка гости ко мне не приходили. Быстро спускаясь вниз, я успела удариться о перила и пару раз споткнуться. Прильнув к дверному глазку, попыталась рассмотреть, есть ли кто-то на той стороне. Закрыла один глаз, прищурилась и решилась открыть. Как там фаталисты рассуждали? Если мне суждено умереть – умру? Я схватила длинную обувную металлическую ложку и щёлкнула замком. Открыла дверь нараспашку и приняла воинственную позу. О, да, сейчас я напоминала себе тупых девиц, которые слышат шум в подвале и считают своим долгом туда спуститься.

На улице никого. Я стояла босыми ногами на ненавистном коврике с надписью: «Входите, пожалуйста!» зря не добавили «все!». Ноги начали замерзать, и я быстро шмыгнула обратно в дом. Холодный воздух, успевший, как вор, проникнуть следом, полз за мной до самой комнаты. Я встала в дверях. Внутри было стойкое ощущение, что здесь кто-то был. Стакан, который обычно стоял справа от кровати, на этот раз оказался слева, но, сославшись на усталость, я быстро о нём забыла. Темнота душила. Я быстро шмыгнула под тёплое одеяло и стащила с тумбочки дневник. Настольная лампа горела тусклым желтоватым светом, словно давая разрешение написать пару строк.

Я постоянно о нём думаю, не знаю, что со мной происходит… Это Любовь?

Любовь похожа на болезнь. Лёгкая форма простуды может перерасти в пневмонию. Я сейчас не была готова болеть.

В попытках понять, что со мной происходит, я запуталась ещё больше. Рациональность твердила, что нельзя влюбиться в кого-то так быстро, всего после пары дурацких вопросов. Но в остальном я была уверена, ради Никиты я теперь была готова почти на всё.

Несколько раз я снова порывалась поискать статьи о том, почему человек может влюбиться в кого-то слишком быстро. Адекватных ответов не было. Кто-то советовал от приворота съесть корень лопуха, вырытый своими руками. Я даже на мгновение задумалась о том, где можно найти лопух зимой.

Веки медленно опускались, и уже какие-то картинки возникали в голове. В один момент мне даже показалось, что в комнате кто-то есть, но, включив свет, я никого не увидела и снова рухнула на подушку. Эмоции немного утихли, и я смогла уснуть.

В эту ночь я впервые увидела кошмар. Большая тёмная комната. Я стою посередине, опутанная длинными алыми полосами. Первые минуты комнату наполняла тишина и спокойствие, но чуть позже сквозь стены начал просачиваться густой зловонный туман и ледяной холод. Тонкие иголки вонзались в тело, заставляя его корчиться от боли, алые полосы стягивали руки и ноги, ломали кости. К горлу подкатывал ком и мешал дышать. Из груди вырывался горячий воздух, обжигая сухие потрескавшиеся губы. Мне удалось закричать, и только тогда кошмар отпустил из своих грубых объятий.

Задыхаясь, я убрала мокрые волосы со лба и сделала такой большой глоток воды, что ком распирающий горло с трудом прокатился внутрь. Закрыла глаза. Попыталась уснуть. Но кошмар снова и снова возвращал меня в тёмную комнату.

Ты начала меняться. Процесс запущен.

Я нормально не спала уже ночей пять. Всё время видела тёмную комнату или Никиту. После того случая мы так и не пересекались. Ленка настаивает, я должна с ним поговорить, чтобы выяснить отношения. Она вообще очень любит что-то выяснять. Помню, на первом курсе она битый час пыталась разговорить меня, чтобы понять причину нежелания приходить к ней на вечеринку. До неё всё никак не доходило, что мне не нравится лишний шум и толпа незнакомцев.

Не знаю, может, она и права, и мне действительно нужно встретиться с Никитой, чтобы отпустило. Вдруг так неожиданно, что я вздрогнула, зазвонил телефон.

– Да, – в трубке гудело молчание, – алло!

– Привет!

– Кто это?

– Лилька, это я, Артём.

– Тём, ты обалдел? Выходной же, я рассчитывала поваляться в постели, – проныла я и зажмурила сонные глаза.

– Да, ладно тебе. На часы смотрела?

Я повернула голову в сторону будильника.

– Восемь, – пропищала я, – Тём, я хотела спать весь день. Так долго, чтобы потом не чувствовать своего тела. Понимаешь к чему я веду? Чего ты хотел?

– Ты едешь с нами в Гатчину?

– Зачем?

– Ну, выходной же, давай собирайся! Заедем через минут сорок.

– Я кладу трубку, – отрезала я.

– Пока-пока, собирайся.

Я ненавидела, когда Артём так делал. А он вытворял подобное почти каждые выходные. Иногда мы выбирались куда-то целой компанией, но чаще ездили вдвоём. Лена всегда удивлялась, что мы ещё не встречаемся. Пару раз ко мне в голову закрадывалась такая мысль, но я обычно находила сотни отговорок. Тёмка классный, красивый, умный, знает меня как облупленную. Мне с ним слишком хорошо. Понимаю, как это звучит, даже в моей голове слишком странно. Но я такая обычная. Вот захотим мы что-то обсудить как парочка, и что я ему скажу? Тёма, я не умею говорить с тобой без колких шуточек?