Тамара Клекач - Времена года 4. Мир Зимы

Ради справедливости стоило заметить, что Клим отлично потрудился ночью и новое окно, снятое из другой комнаты, наверное, выглядело органично, и даже было вымыто, петли и ручки смазаны маслом и не скрипели так, как у предыдущего. Даже стена по периметру окна была аккуратно заделана в местах старых трещин и от него больше не дуло так, как раньше.

"Вот, что значит чувство вины," – подумала Мира, скользнув взглядом по невинно тулившемуся к ней Валере с предусмотрительно прикрытым руками пахом.

При обычных послеругачих обстоятельствах она бы даже посмеялась, в который раз подловив себя на мысли, что слишком лояльна к своему любимому, но то нехорошее слово, которым он ее так гадко окрестил накануне, свело всю лояльность на "нет" и Мира со всей страстью отвесила стражу звонкую пощечину.

– Ладно, – Валера подвигал челюстью, продолжая прикрывать руками свое мужское достоинство, – это я заслужил, но…

Мира ударила его еще раз, но уже с другой стороны. Для симметрии, так сказать.

– А драться не хорошо… – посмел промямлить страж.

– А напиваться в хлам и обзываться хорошо? – как бы между прочим уточнила Мира, скрестив на груди руки.

Вулкан внутри нее отдал большую часть огня командиру и, за неимением возможности засадить Валере в пах, пришлось ограничиться чисто женскими пощечинами.

– Василек… – заискивающе промямлил Валера, корча виноватые рожицы. – Ну, свинья я… Ну, нахрюкался маленько и… И сорвался… Ну… Хочешь, подстриги меня!

Мира в раздумье выгнула бровь, скользнув взглядом по паху стража.

– Нее… василек… – Валере крепче прижал руки к достоинству и отступил на шажок от воинственной стражницы. – Это лишнее… уже…

– Лишнее? – Мира угрожающе сделала шаг к нему. – Думаешь? Ты, – она потерла браслеты на руках, – назвал меня потаскухой. Если мне не изменяет память, это попросту означает шлюха.

– Ну, василек… Я был пьян… – Страж, вращая глазами в поисках не понятно чего, сделал еще шаг назад. – Болтнул, не подумав… Ты же знаешь меня: я сначала делаю, а потом думаю. И вообще… Вообще, василек, – страж вздернул подбородок и придал голосу немного другое, более уверенное, звучание, – я не имел в виду, что… что ты легкого поведения… Вот! Да… Я имел в виду, что мой василек, моя невеста, – страж широко улыбнулся, – очень красивая девушка и очень многие… ммм… не против приударить за ней. Вот так, да!

Валера, неимоверно гордый столь длинной речью, довольно кивнул.

"Клоун – он и в Африке клоун!" – подумала Мира, покачав головой.

Речь, конечно, была шикарной и, что не маловажно, придуманной буквально за считанные секунды, но, увы, увы… Можно было и получше придумать что-нибудь.

Валера вздохнул и, убрав с лица напускную веселость, скользнул взглядом по кольцу, которое Мира не сняла.

– Ну, что мне сделать, василек, чтобы ты меня простила? – с мегасексуальной хрипотцой спросил он. – Готов на все! – лукаво добавил он, убирая руки от паха, своего второго после улыбки оружия.

– Нет, нет! – Мира сердито уперла руки в бока, грозно нахмурившись. – Даже не надейся, что твоя выходка так просто уйдет в века от одного взмаха твоего писюна! Я очень зла на тебя, Валера! И очень обижена! Такой мне подарок сделать, – она вытянула руку с кольцом, которую страж безуспешно попытался поймать, – вечер такой сказочный устроить, а потом взять и усрать все! И, главное, из-за чего?

Валера со смешанным выражением на лице открыл рот, чтобы возразить, но Мира вошла в раж.

– Я бы еще поняла, если бы ты по-мужски пошел бить морду Климу, посмевшему ступить на твою территорию…

Взгляд стража традиционно при упоминании командира неприятно сверкнул.

– Но ты, – продолжала Мира, наступая на Валеру, на свою голову и, главное, пах, убравшему руки от слабо-сильного места, – попер на меня! Меня! И заметь: я не говорю, что Клим не виноват! – Мира в упор посмотрела ему в глаза. – Вот, что я тебе скажу, Валера: во-первых, – с расстановкой произнесла она, – еще раз подобное повторится, я сама тебя в окно выброшу и мне плевать, вылезет ли у меня после этого геморрой или нет. А во-вторых, – Мира прищурила глаза, гневно выдохнув на подобии дракона, – ты не прощен!

Последняя фраза на пару с восклицательным знаком воткнулась между ними, как меч, и руки стража снова вернулись в оборонительную позицию у достоинства, где и оставались ближайших два дня, по крайней мере, при блондинке, исполнившей свое не озвученное обещание не спускать Валере его очередную пакость, почти стоившую ему здоровья, замку – окна, а самой Мире знакомства с темной стороной командира, который, к слову, все те же два дня пропадал в Осени и наверняка молился, чтобы его борода скорее отросла.

– Мало ты ему всыпала, – приглушив голос, сказала Фекла, кинув мрачный взгляд на Валеру, послушно мывшего посуду. – Я бы на твоем месте его еще бы сковородкой отходила, чтобы не повадно было язык распускать.

Валера, все прекрасно слышавший, повернулся к ней и скорчил весьма неприличную гримасу с языком в главной роли.

– Вот и я так думаю! – с чувством поддакнуло из чаши с водой Люсино отражение.

– Если Фекла одолжит тебе какую-нибудь свою колотушку, – великодушно добавила от себя Инга, – то, так уж и быть, я отдам тебе свой вазелин.

Валера вскинул брови и в ужасе выкатил глаза, видимо, представив, что можно сделать при помощи колотушки и вазелина, и с ускорением продолжил мыть посуду, чтобы быстрее покинуть компанию кровожадных подруг своего василька, к его счастью, не принявшей всерьез вышеупомянутое предложение по причине пребывания вне разговора и за пределами кухни вообще.

Еще до посиделок на кухне, когда она тушила хвост Лайлы, на который попала искра из камина в центральном зале, ей повстречался Клим, вернувшийся из похода в Осень.

В общем-то, ничего в их встрече необычного не было, но в тоже время в ней не обычным было все: и его тусклый от усталости взгляд цвета расплавленного серебра, в глубине которого таилась печаль; и ее подавленое усилием воли желание спросить его, как все прошло, и напомнить про отдых; и метающийся между ними взгляд Владимира, преданно остававшегося на стороне брата, хотя Мира и знала, что они с отцом провели с ним нравоучительную беседу, рискнув самим не вылететь в окно.

Лайла, конкретно раздобревшая стараниями Миры за зиму, покачивая брюшком и виляя подпаленным хвостом, пошла на встречу своему двуногому другу. Оглянувшись, она посмотрела Мире в глаза, будто спрашивая "Ты идешь?", ведь раньше они почти всегда вместе встречали командира, но Мира осталась на месте, всеми силами притупляя боль от того, что между ними выросла стена из неразделенных чувств и несдержанности, а все из-за того, что она своевременно не выставила предупредительный знак "Занято".