Тамара Клекач - Времена года 4. Мир Зимы

– Ты знаешь, какая ты чудесная?! – на редкость приятным баритоном, вернувшим себе силу звучания, произнес он.

Мира от неожиданности выгнула бровь, вскользь задумавшись над составом нового лекарства, которое она так спокойно вколола ему. Может, быть сейчас Клим пребывал в какой-то галлюцинации и вел с ней разговор о чем-то более приятном, чем воскрешение мертвецов?

– Клим… – растерянно произнесла Мира, отчасти тронутая его словами.

– Помнишь, ты спрашивала меня, почему я не сказал Валере, что ты здесь?

Мира затаила дыхание, утопая в серебре его глаз и в тонком предчувствии, что сейчас ее слова про доверие, а точнее легкий упрек в том, что последнего у командира к ней не было, выйдет ей если не боком, то весьма неловкой ситуацией.

– Я тогда тебе не ответил, – между тем продолжил Клим, – но отвечу сейчас: он не спрашивал. Я встречался с ним несколько раз сразу после того, как принес тебя в Бастион, и ты захотела остаться, видел, что он потерян, подавлен и вообще разбит. И я все думал, что он вот-вот расскажет мне, что ты пропала, попросит помощи, чтобы тебя найти, но он молчал. Раз за разом он молчал. Просто отчитывался, брал задания и уходил. И я не сказал ничего. Не смог не наказать его. Он обещал присматривать за тобой, оберегать, но не делал этого, да еще и сам обидел тебя.

Клим снова поцеловал руку Мира. Веки его норовили скрыть свечение серебра.

– Вот, я сделал это. Признался. Теперь у меня на один секрет меньше.

– Клим…

– Спать хочется.

Он свел брови в неудачной попытке прогнать сонливость. Лоб разгладился, и он задышал очень ровно, погрузившись в сон. Только руку Миры по-прежнему сжимал.

Мира некоторое время посидела с ним, обдумывая его признание. Конечно, он поступил не очень красиво, даже жестоко, ведь видел же, как Валере было плохо, но с другой стороны, что он мог сделать, если тот молчал и не спрашивал? Лезть не в свое дело? Решать все за него? Или приказать ему явиться в Бастион, где он типа случайно нашел бы свою пропажу, которая, может, и не особо хотела быть найденной?

В любом случае, та история уже давно была отправлена на свалку, и искать крайних Мира не имела никакого желания.

Опасаясь разбудить командира, она осторожно высвободила свою руку и, проверив температуру, накинула на него плед. Очень тихо спрятав лекарство и жгут, Мира выбросила шприц, поставила на место стул, разожгла даже камин и, задув свечи, ушла к себе, оставив Клима отдыхать, что ему было очень нужно.

Дрова в камине уютно потрескивали, наполняя комнату убаюкивающим теплом, но признание Клима долго не давало Мире уснуть.

С причиной того, почему он поступил так, как поступил, она разобралась, но ей было стыдно, что брошенные в пылу слова так зацепили его, и что став нечаянным свидетелем его физической слабости она была еще и удостоена увидеть ранимость его души. А по нему ведь было и не сказать, что он такой!

Хотя… Сказать. Мира так точно могла сказать, увидев это еще тогда в доме Кукольника, когда Клим милосердно прервал мучения оборотня, ставшего жертвой чудовищного эксперимента.

От одного воспоминания об этом по ней, все же погружавшейся в сон, побежали мурашки, и Мира выше подтянула вдруг поехавший вниз плед.

– Лайла! – сонно застонала она, сморщив нос. – Как же ты воняешь! Слезь с моей кровати, вонючка!

– А вот и не угадала! – вкрадчиво ответила ей темнота, лизнув жарким дыханием ухо.

Забыв про сон, Мира улыбнулась.

– И зачем сразу обзываться, василек? – продолжила тем временем темнота. – Вонючка! – фыркнуло ей на ухо, вызвав у нее смешок. – Очень культурно! Я ведь могу и обидеться! А вообще, василек… – Плед вздыбился и бедра Миры, спавшей в одной рубашке, едва прикрывавшей ягодицы, коснулась шершавая ткань. – Я очень даже обиделся! Ну, как, можно было спутать меня с собакой? Скажи мне!

Мира засмеялась в подушку. Действительно, как она могла принять это дурно пахнувшее существо за человека, да еще и за своего любимого стража?!

– Валер, а что это такое шершавое?

– Ммм… Это? Это грязь, василек, – муркнул Валера, потеревшись той самой грязью об нее.

– И вот в таком виде ты залез ко мне в постель? – укорила Мира, стараясь не думать, откуда та грязь была родом. – Раздеться не мог?

– Ну, так… Это… Я пытался, – как ни в чем не бывало, ответил страж, прижимаясь ближе, – но, кажется, она прилипла.

Мира обреченно вздохнула и, бегло кинув взгляд на едва видневшуюся через окно серую полосу рассвета, повернулась к Валере.

Рассматривая очертания его пыльного, не бритого лица, она нежно перебирала его свалявшиеся, как шерсть, волосы и поглаживала чувственные губы, ждавшие подходящего момента, чтобы подарить ей бодрящий и одновременно снотворный поцелуй.

– Помоешь меня? – спросил он, перехватив ее руку и прижав к своей щеке.

Темнота скрывала глаза стража, но Мира знала, что в долгожданный момент их встречи они поблескивали, как море в солнечный день, прибоем сообщая, как сильно Валера скучал и как сильно любил.

– А у меня есть выбор? – спросила Мира.

– Ну… – наигранно задумался страж, поддевая пальцем пуговицу рубашки. – Мы можем заняться грязным сексом прямо здесь и сейчас или же ты можешь помыть меня, и тогда мы займемся грязным, но в ином смысле, сексом там, а потом здесь. Выбор за тобой, василек, – добавил он, освободив еще одну пуговицу из петельки, – но я рекомендую, – страж поцеловал Миру в губы, – оба варианта.

Углубив поцелуй, Валера за неимением сопротивления, быстро расправился с остальными пуговицами на рубашке и страстно обвел обнаженную грудь.

Мира, тоже не терявшая время, удачно совместив поцелуй с расстегиванием пуговиц на штанах Валеры, спустила их и, закинув ногу на него, поддалась вперед и с нетерпением вдавила стража в себя.

Изрядно испачкав постель и наследив любовью в душевой, Мира честно исполнила свой долг и отмыла Валеру, оставшись при этом, хоть и голой, но сухой. Ну… Или почти сухой.

Дождавшись пока страж побреется и наденет чистые штаны, Мира оделась сама и, вооружившись ножницами, заняла выжидательную позицию.

– Quest-ce que cest? 2– Валера попятился к столу, жалобно скривив мордочку. – Василек… Может, не надо?..

– Надо, Валера! – Мира решительно щелкнула ножницами и придвинула к нему стул. – Надо! У тебя там скоро кто-нибудь заведется!

Страж предпринял еще несколько, к слову, очень вялых попыток отмазаться, но все-таки сдался и, искренно оплакивая каждую сто лет не чесаную прядь волос, дал себя подстричь.

Отметив про себя, что после того, как королева Осени поколдовала над ее волосами, нарастив в одном месте и полностью уничтожив в других местах, у нее развился какой-то пунктик на волосы. Будь ее воля, она бы обкарнала и Лайлу, а то и до Клима бы добралась чисто из эстетических соображений, но в случае с Валерой это была абсолютная гигиеническая необходимостью.