Наталья Демьяненко - Подарок от Милены

Проснувшись сегодня лишь наполовину, прикинула, чего ждёт от меня наступающий день. О, сегодня же воскресенье. Значит, можно поспать подольше. Это во-первых. Во-вторых, зайти к Антошке попрактиковаться в массаже. С тех пор, как стала учиться в массажном училище, племянник с удовольствием предоставляет мне такую возможность, что очень кстати, ведь массажистом я собираюсь стать именно детским.

Что ещё? Тимур? Нет, он смертельно обижен и даже не звонит. Ах, да! меня же просили найти пропавшие деньги, пока другие будут молиться. Ага, вот сейчас проснусь окончательно, встану и тут же найду. Или сперва зубы почистить? На этой мысли вновь накрыл меня утренний, очень неверный, но такой всегда приятный сон.

– Мама, я к Ромке на полчасика загляну.

– Не сидится дома?

– Хочу с ним посоветоваться. Уточнить кое-какие дела по учёбе.

Прямо, можно подумать, что не о чем мне больше говорить с другом, кроме как об учёбе. Но, поскольку мне не хотелось рассказывать маме о вчерашнем визите Насти, а соседу именно хотелось, то и привела такой аргумент, который моей маме не может не понравиться.

Строго говоря, я отдавала себе отчёт, что то, о чём мы говорили с Анастасией, должно остаться между нами. Но, пробездельничав сегодня полдня, то и дело пытаясь сосредоточиться на сюжете книги, я наконец сдалась. Бесполезно. Все мои мысли опять и опять возвращались к разговору с Анастасией. А ещё поняла, что не могу держать это в себе. Ну а с кем ещё, кроме Ромки, смогу я поделиться этим грузом, который на меня неизвестно за что вдруг свалился.

– Кто там?

Голос явно принадлежал молодой девушке, был нежнейшего бирюзового оттенка и – совершенно незнакомым.

– Тётя Таня дома?

Сама не знаю, почему решила спросить про Ромину маму, а не про него самого.

– Татьяна Андреевна и Виктор Владимирович с утра уехали на дачу.

Ну надо же! Как бирюзовая хорошо знает имена и отчества Роминых родителей. А, может, это какая-нибудь родственница?

– А Вы кто? – раздалось из-за двери.

– Я – Милена.

Кажется, открывать мне не собирались, но мне уже и самой захотелось уйти. За дверью послышались шаги и что-то тихо спросивший голос, на этот раз точно Ромин.

– Какая-то Милена, – ответила бирюзовая.

Я подумала, что если сейчас приду домой и какой-нибудь хмырь с серо-буро-малиновым пропитым голосишкой спросит обо мне мою маму: «что за деваха?», никакого удивления уже не испытаю. Потому что мир переворачивался с ног на голову. Думала ли я, что когда-нибудь буду стоять вот перед этой дверью и слушать, как какая-то бирюзовая фифочка спрашивает у Ромки: «Какая Милена?»

Дверь, впрочем, сразу открылась.

– Милена, привет, заходи.

– Привет, Ромочка. Так ты сразу догадался, что это и есть я, когда тебе сказали, что какая-то Милена пришла.

Вот что я, спрашивается, Несу? Прежде всего, «Ромочкой» я сейчас назвала друга впервые. Зачем? И для ехидства нет у меня ни повода, ни права. То, что подружка Ромы – никакая, естественно, не родственница, заглянула к нему на огонёк, когда родители так кстати отправились на дачу, нет ничего странного и уж тем более плохого. То, что она знать не знает, кто такая Милена, зато прекрасно осведомлена, как зовут Ромкиных родителей, тоже более чем нормально. Тогда с чего я завелась?

Рома не ответил на мою глупую колкость, заговорил немного суетливо:

– познакомьтесь. Это Юля. Это Милена.

– Очень приятно, – отозвалась вежливая девушка.

А невежливая проговорила:

– Ром, я хотела с тобой посоветоваться насчёт… – о чём говорить-то? – насчёт учёбы. Но это не к спеху. Я пока пойду. До скорого.

– Милена!

– Извини, Рома. Я совсем забыла, что обещала заглянуть к племяннику.

Антон, мой первый и пока единственный пациент, покорно расслабился под моими руками.

Разумеется, Я соврала Роме. Я не забывала, что обещала зайти к племяннику. Просто мы с Антошкой никогда не обговариваем время моего прихода. Застану и хорошо. Рома. Естественно, мне и не поверил. Но так или иначе я развернулась и ушла. Сейчас, когда трудилась над длинненьким для возраста Антоши и таким худеньким тельцем, нервы пришли в порядок. Зато совесть начала кусаться. Всё-таки ты гадостный человек, Милена Барсова. Вместо того, чтобы порадоваться за друга. у которого такая вежливая гостья, с таким красивым голосом, ты, явившись нежданно и незвано со своими проблемами, целенаправленно опозорила перед девушкой этого самого друга. Я приняла решение при первой же возможности извиниться перед Ромой.

– Какие у тебя новости, Антон?

– Какие у него новости! – в комнату заглянула Галя, – опять учительница жалуется, что девочек обижает: бьёт, подножки ставит, за косички дёргает.

– мы будем об этом говорить, Антон, или не будем? – спросила я, когда невестка вновь покинула комнату, отправившись по своим домашним делам.

Я не люблю, когда с детьми разговаривают как с дебилами. Когда взрослый человек начинает нарочито коверкать интонации голоса. обращаясь к ребёнку, которому уже давно больше полутора лет, я начинаю сомневаться в умственных способностях этого человека. Да даже тыканье от посторонних людей по отношению к детям лично я запретила бы. Кто, объясните мне, сказал, что какая-нибудь грубая горластая тётка или пьющий мужик заслуживают уважения больше, чем вот этот мальчик, или вон та девочка, самый серьёзный проступок которых заключается пока в разбитом мячом цветочном горшке. Конечно, я не могу сказать, что в свои восемнадцать хоть сколько-нибудь разбираюсь в детях, но своего племянника я знаю, как и то, что его вполне есть за что уважать. И, если бы он сейчас ответил. что говорить о подножках девочкам мы не будем, мы бы и не говорили. Но он ответил:

– Будем.

А я и предполагала. что он это скажет.

– Ты хочешь привлечь к себе внимание девочек?

– Да не нужно мне их внимание, – возмутился мой собеседник.

– Тогда что?

– Ирка и Аринка очень противные. Ирка всё время хвастается. А Аринка ябеда.

Я молчала. Ждала. что он скажет что-то ещё. Не сказал.

– Антон, – произнесла я, – ты думаешь, мне это не понятно? У меня в классе тоже была девочка, которую всегда хотелось треснуть.

– За что?

– Да в общем, за то же. Она тоже была ябеда. Разница в том, что я-то и сама девочка.

– Ты уже большая.

– Это я сейчас большая, а когда-то ведь тоже была маленькая.

– И что?

– Знаешь, чем родители отличаются от всех остальных?

– они детей родили, воспитывают, любят.

– Вот! Умница! Я как раз о последнем и говорю. Родители любят. Любят таких, какие мы есть. Смотри, ты медленно читаешь, да?

– Мгм.

– Как ты думаешь, если к твоим папе и маме приведут другого мальчика и скажут, что он читает быстро, возьмите его вместо Антошки, они обрадуются?