Наталья Демьяненко - На острове Милены

Брат – самый важный человек в моей жизни. Думаю, даже в его друга Серёжу я влюбилась, потому что он Гришин друг.

Я всегда ревновала брата ко всем его девушкам, а их было немало. В Грише бездна обаяния. И как же меня бесило, когда Вульская, которая в обычное время иначе чем по фамилии меня не называла, в присутствии моего брата вдруг начинала отражать своим голоском солнечные лучи:

"Здравствуй, Милена!" "Как дела, Милена?" Хотелось взвыть и ответить гадостью.

– Почему ты каждый раз морщишься, когда эта девочка к тебе обращается? – однажды поинтересовался Гриша.

– Я её терпеть не могу. Она противная. Да её весь наш класс не переваривает.

– Да? А внешне ничего. Хорошенькая.

– Ну, значит, внешность обманчива.

Марина Вульская. Знание. В пятницу произойдёт нечто на ближайшей от школы остановке, и это нечто убьёт обладательницу белого голоса.

И что мне было с этим делать?

Подойти к Вульской и заявить: не ходи на остановку в пятницу. Иначе погибнешь. Какую арию она мне в ответ выдаст, даже думать не хочется. Да и правда, не пешком же ей идти домой.

Я решила поговорить с Наташкой.

– Что? Погибнет? Туда и дорога. Бог видит, кого обидеть.

– Да ты с ума сошла. Ты, значит, всё ещё не принимаешь моё Знание всерьёз. Иначе не могла бы так говорить.

– Милена, у меня сегодня что-то вроде свидания. Расскажу тебе потом. А Вульская… Ту контрольную я ей никогда не прощу.

Да, тогда с этой контрольной милая Мариночка настроила против себя всех.

– Гадина!

– Предательница!

– Сука!

Только Степан сделал попытку оправдать одноклассницу:

– Согласитесь, в этом что-то есть. Не захотела идти в общем строю, не побоялась выступить против класса. Она упорно отстаивает свою правду, свою мораль.

– Так можно было бы говорить, Стёпа, – возразила я, – если бы она сразу, ещё когда мы договаривались, сказала о своих намерениях. Так и так, ваша идея не вписывается в мои представления о морали и справедливости. Мы ведь спросили её. Выходило так, что она только сама не воспользуется решёнными заданиями. А она вон что сделала. Дождалась контрольной, испортила нам оценки в конце четверти. Поучить решила нас, убогих. Да и Веру подставила перед завучем. Смотрите, мол, что на её уроках делается. Стерва она стерва и есть.

Стерва, конечно.

Но как поступить мне? Наташкина резкость покоробила. Ведь она верит в моё Знание. Не может же человек с такой лёгкостью из-за паршивой двойки пожелать смерти другому человеку? Или мысли о будущем свидании просто не позволяет подружке по-настоящему задумываться о других проблемах? Хотя в чём-то Наташа права. Пусть всё будет, как будет. Почему нет? Я ведь могла и не знать о предстоящем несчастье. Буду жить дальше, как будто ничего не случилось, как будто ничего не знаю. Да я ведь и правда не знаю. Чувствую только, что должно произойти что-то. Как можно предотвратить то, о чём не имеешь ни малейшего представления. Когда беда с Вульской случится, кто с меня спросит? Никто.

Никто не спросит и никто не осудит.

Никто. Кроме меня самой.

И этот суд – я это понимала – будет самым строгим, самым неподкупным.

Во время уроков я сидела как на иголках, представляла наш класс без Вульской. Заманчивая картина выходила, прямо скажем.

Последним уроком у нас была биология. Вульская сидела прямо за мной. Я не выдержала, обернулась.

– Вульская, ты после уроков куда?

– Поговорим именно после уроков, Барсова.

Я скрипнула зубами. О чём я собираюсь говорить с этим роботом? Какое мне, вообще, до неё дело?

– О чём ты хотела меня спросить, Барсова – снизошла до меня Мариночка как только прозвенел звонок.

– Ты на двадцать шестом автобусе до метро «Восстания» едешь?

– Нет, иду пешком до метро «Красногвардейская». Не люблю автобусы. Почти никогда ими не пользуюсь.

– Правда? Я испытала смешанные чувства. Какое облегчение! В то же время никогда ещё моё Знание не подводило меня. Но ведь это совсем не означает, что этого не может произойти.

– А почему тебя это интересует, Барсова?

– Ну-у-у.... Григорий говорит, что у него сейчас очень загруженный график работы и не исключено, что на днях он не сможет за мной приехать. Я думала, что ты меня проводишь до метро.

– Если хочешь, я могу тебя отвезти куда нужно, – подошёл наш одноклассник Тимур Орлов.

Мой беззаветный воздыхатель, между прочим.

– Спасибо, Тима.

– Но если тебе всё же понадобится моя помощь, обращайся, – проговорила Вульская.

– Да, да, спасибо, Марина, я знала, что могу на тебя положиться.

Неужели Знание мне всё-таки изменило?

А хорошо бы стать как все. Не прислушиваться к своему внутреннему голосу, не бояться дурацких наитий к месту и не к месту.

– Ты что такая, – спросил Гриша, когда мы ехали в машине.

А мне не хотелось ему рассказывать, хотя и надо бы, наверно. Брат скорей всего понял бы меня.

– Да день сегодня какой-то странный. На уроках никак не могла сосредоточиться.

– Не влюбилась случайно?

– Нет. Ты же знаешь, я люблю Серёжу.

– Наслышан, но, повторяю в сто пятый раз, всё это глупости. Выброси из головы,

Да, он именно в сто пятый – или не знаю уже какой раз! – это повторяет.

– Да почему глупости?! – как и всегда в таких случаях завелась я с полуоборота.

– Потому что жалко, что теряешь на этот бред свои душевные силы. У вас в классе вроде неплохие пацаны.

– У нас в классе пацаны хорошие, но если бы я влюблялась во всех, кто хороший! Мне нужен только Сергей. Ты же не побоялся тратить душевные силы на Гусю.

– На Галину, – тоже в какой уже раз одёрнул брат. Галя хорошая девчонка. Я никогда не жалел и не жалею, что она моя жена. К тому же она мать Антошки.

– То есть ты считаешь, что Сергей парень плохой.

– Прежде всего, Милена, – строгий голос брата уже набирал силы для того, чтобы стать сердитым, – Прежде всего, он не совсем парень, во всяком случае для тебя. Взрослый мужчина. Тебе не ровня.

– Ой-ой-ой! Простите пожалуйста. Так и ты не ровня. Тоже на четырнадцать лет старше.

– Я твой брат.

Мы помолчали. Тема разговора была неприятная, и в то же время мне не хотелось, чтобы наш спор закончился вот так, не на чём. Хотелось сказать то, что болело.

– Я знаю, что ты имеешь в виду, Гриша.

Брат вздохнул. Понимал, наверно, о чём пойдёт речь.

– Ты считаешь, что Сергей мне не пара, потому что я слепая.

Машина остановилась, Гриша повернулся ко мне. Потом проговорил жёстко:

– Да, это тоже имею в виду. Я верю, что ты найдёшь хорошего друга, возможно, мужа. Я даже не исключаю, что он будет с нормальным зрением. Что он будет любить тебя, оценив твой ум, душевные качества, красоту, в конце концов. Но это будет не Сергей. Не умею предсказывать в отличие от некоторых. Я просто логически мыслю. Серёжка – бабник. Он столько тёлок перебрал, что мне и не снилось.