Иван Сирфидов - Поцелуй феи. Книга1. Часть2

– Ну теперь-то ещё надоесть успеют, коли у нас будете жить, – заметил Тияр. – На здоровье, Лаланна.

Лале всё было интересно в доме Тияра. И мебель, и шторки на оконцах, и утварь, и половички, и убранство спален, и детские игрушки, и даже ручки на дверях и деревянная обивка пола, всему радостно дивилась, спрашивала, что да как, где брали, покупали ли или сами мастерили. Тияр с женой охотно и с мелкими подробностями рассказывали о своих вещах, им явно и льстило и нравилось внимание феи к их быту. У Руна бедненько было в избе, особо ничего и нет, а что есть, простоватое да грубоватое, у кузнеца конечно всё солиднее, ухоженнее, красивее, разнообразнее, и полотенца-то вышитые, и стены-то выкрашенные, и двери-то резные, и плошки-то расписные. Крепкая семья, хорошо стоящая на ногах, всеми средствами созидающая себе уют и достаток. Рун как-то раньше не задумывался о своей бедности, живёшь как живётся, был бы хлеб на столе да тело в тепле, и что ещё надо. Но тут почувствовал сильную неловкость перед Лалой, жалко стало, что ей приходится ютиться с ним в такой убогости. Одно его утешало – она счастлива, и хочет быть с ним. Даже сейчас, столь увлечённая процессом знакомства с деревенскими реалиями человеческого мира, она ни на секундочку не забывала о нём – и оглянётся, одарив улыбкой, и возьмётся за руку, а если долго на месте пребывает, слушая рассказы, опустится на ножки, опустит крылья полностью, чтоб не мешали, и прижмётся к нему хоть плечиком, с намёком «ну приобними же меня, милый». И он приобнимал. И счастлив был. Тияр и Алра слегка улыбались по-доброму, видя их тягу друг к другу. Бабушка Оша поглядывала неодобрительно. Остальные члены семьи кузнеца уже занялись своими делами: Найя с Буни убирали со стола, близнецы ушли куда-то, малышам наскучили разговоры взрослых, и они убежали играть, слышны были звуки, неумело но настойчиво извлекаемые из дудочки

– Ну, не будет теперь покоя в доме, – усмехнулся Тияр в ответ на очередное дудение.

– Простите, – с милой улыбкой повинилась Лала.

– Да ничего, всё веселее, – добродушно молвил Тияр. – А двор мой не хотите посмотреть?

– Конечно хочу! – радостно кивнула Лала.

Они впятером вышли из дома. Двор у Тияра тоже сильно отличался от двора Руна. Тут вам и стойло, и хлев, и курятник, и большой амбар, и сарай, где телега есть, сани, разный полезный в хозяйстве инструмент. Живность сейчас в основном отсутствовала – корова с бычком на пастбище, овцы тоже, свинья бродит где-то за оградой, как и куры. Зато конь был в стойле, им Тияр с удовольствием похвалился, выведя его. Чёрный, с белым пятном на морде, расчёсанные грива и хвост. Красивый сильный жеребец. Увидев Лалу, сам тут же сделал поклон, отставив переднюю ногу. У хозяев и Руна от такого невиданного зрелища отвисли челюсти, а Лала обрадовано захлопала в ладошки, поблагодарила коня, погладила. Собака Тияра, привязанная, подошла к ним насколько могла, на максимум цепи, села и смотрела на Лалу призывно влюблёнными глазами, пока не получила свою порцию ласки. Курочек-наседок несколько было в курятнике на яйцах, Лала провела пальчиком по их головкам, они довольно закудахтали.

– Хорошо у вас, дядя Тияр, тётя Алра, бабушка Оша, – вздохнула Лала счастливо. – Но пора нам всё же. Спасибо за хлеб за соль, за гостеприимство ваше. За рассказы.

– Уже уходите? – расстроился Тияр.

– Есть дело неотложное, – с сожалением и участием к его печали проговорила Лала. – Надо идти. Простите, что чудес вам не являла.

– Вы сами и есть чудо чудесное, Лаланна! – с чувством сказал Тияр. – Вы хоть понимаете, сколько почёту принесли в наш дом?! Когда пришли к нам. Ко мне первому! Ни к знатным господам, ни к барону, ни к главе деревни. Ко мне! Не ведаю, за что я заслужил такую честь. Но спасибо вам огромное! Сейчас соседи все сбегутся. Поверьте. И будем уж до вечера им рассказывать о вас. И будут все внимать, разинув рты, завидуя ужасно. А мы будем горды. Тем, что нам выпала удача вас привечать. Навек запомним этот день.

– Вы были другом дедушки Руна. Поэтому пришли к вам, дядя Тияр. Вы как бы не чужой для нас, – поведала Лала тепло.

– Спасибо за столь лестные слова, – растрогался Тияр. – Да, дедушка у Руна стоящий был человек. Надёжный. Мудрый. Справедливый. Знал много. Мир праху его.

Он сотворил святой знак поминовения и посмотрел на гостей:

– Сейчас открою вам ворота.

– Да не надо, дядя Тияр, через калитку выйдем, – попросил Рун.

– Всё делать надобно как должно, – возразил кузнец. – Гостям почётным открывать ворота надлежит. Тут нету беспокойства, Рун. Это в радость. Для нас. И в удовольствие.

Он отошёл к воротам, отпер, стал открывать створки. Его жена и мама стояли с лицами, полными лёгкой светлой печали, как у людей, только что переживших нечто бесконечно хорошее, приятное и вдохновляющее. Чудесное. С чем пришла пора расстаться.

– Удивил ты меня, Рун, – заметила Алра с уважительным одобрением. – Сильно. Ходишь всегда, ни на кого не смотришь. А тут. Жених. Нормальный парень. Любящий, ласковый. Беседу поддержать способный. В компании. Не ожидала, что ты можешь… так преобразиться. Ты молодец.

– Я тот же самый, что и был, – ответил Рун спокойно. – Во мне ничто не поменялось. К чему смотреть на тех, кто мне не рад. Лала мне рада всегда. Вот в этом разница.

Алра покачала головой, весело глядя на него.

– Ты заходи к нам, если что, Рун, – молвила она чуть с юмором. – Мы тебе рады будем. И вы, Лаланна, заходите, как захотите, по-соседски.

– Коль жить останемся в деревне, конечно будем заходить, – простосердечно пообещала Лала. – И вы к нам, надеюсь, тоже. Просто мы оба ещё не знаем, чего от дней грядущих ожидать. Как наша жизнь устроится.

Алра понимающе кивнула. Найя, заметив в окно возню отца с воротами, вышла из дома, молча подошла, встала подле матери с бабушкой. Тияр наконец распахнул обе створки настежь, присоединившись к женщинам.

– До свидания, милые хозяева, – душевно произнесла Лала, сияя счастьем.

– Приходите ещё, дорогие гости, всегда ждём, – радушно улыбнулся Тияр.

Рун поклонился в пояс, Лала сделала свой обычный милый изящный воздушный реверанс, хозяева отвесили глубокий поклон тоже. Рун взял Лалу за руку, и они покинули гостеприимные владенья кузнеца. Лала была очень довольная. Глазки светились радостью, улыбка не сходила с уст. От этого и Руну было очень хорошо на душе. А ещё ему было хорошо от того, что визит наконец закончен. Словно на свободу вырвался. Из клетки.

– Ох, – выдохнул он, – столько разговоров. Даже голова как будто распухла слегка. Я как-то привык к тишине боле. Ты как, Лала? Не устала?

– Нет, – счастливо поведала она.

– Домой пойдём или в храм? Ты вроде собиралась туда.

– Рун, у нас есть дело, – напомнила Лала. – Важное.