Иван Сирфидов - Поцелуй феи. Книга1. Часть2

– Здоров, – откликнулся Мито. – Золото они пошли искать.

У Шима так и отвисла челюсть.

– Золото?! – оторопело переспросил он.

– Золото, золото.

– Это клад мельника что ли?

– Ага. Его самый, – не моргнув глазом, подтвердил Мито.

– Надо же! – завистливо подивился Шим. – Фея-то поди точно найдёт. А почему с кадушкой?

– Вот ты недогадливый, – покачал головой неодобрительно дядька Мито. – Как, думаешь, они будут его искать? Фея заколдует кадушку, катнёт, та покатится, и прямо до клада их и доведёт.

– Ах вон оно что! – изумлённо проговорил Шим.

– Да. А если деньги сильно в земле испачкались, тут их и помоют в кадушке же. Двойное удобство. Ну и нести можно заодно. Тройное даже. И никто не подумает, что там клад.

– Ну да, – согласился Шим.

Он тяжело вздохнул.

– Дуракам везёт, – умело изобразив досаду, произнёс Мито. – Только нашему везёт что-то уж с перебором. Мало того, что девка собой хороша, как ангелица. Так ещё и фея. А теперь и злато. Эх, не был бы я занят, сходил бы на мельницу, не поленился, шепнул бы там. Всё же это их деньги. Если потребуют, фея вернёт поди, существо душевное, совестливое. Может вечерком и схожу. Глядишь, в благодарность и мне что-то дадут, хоть серебра немного, хоть муки задарма. Может вина бочонок. Кто знает.

Глаза у Шима блеснули жадностью.

– Пойду я, тоже дел много сегодня, – заторопился он вдруг.

– Бывай, – кивнул Мито.

Шим пошёл прочь, а Мито стоял, глядя ему вслед, и довольно улыбался.

Тем временем Рун с Лалой достигли обрывистого склона перед спуском к реке. Место красивое, Лале было интересно, поэтому они остановились оглядеться. Внизу купались ребятня, несколько мальчишек рыбачили на удочки, две бабы полоскали бельё на деревянном отмостке. По левую сторону чуть вдали крутила большим колесом водная мельница. Широкая река несла свои голубые воды, за ней, постепенно поднимаясь высоким холмом, лежал противоположный берег, открывая пространство на много вёрст во все стороны, там тоже виднелась деревенька, с обширными полями, а далее всё леса, леса, леса. Бесконечным зелёным покрывалом. Синее небо отражалось в воде вместе с облаками, дул приятный лёгкий ветерок, принося запах речной свежести, к щебету птичек да звукам деревенской жизни добавлялся шум течения.

– Как красиво! – восхищённо выдохнула Лала.

– Ага, – с нотками особых душевных чувств в голосе молвил Рун. – Вот, Лала, мои родные края. Правда родился я не здесь. Но вырос в этой деревне. Её родиной считаю. Часто и купался как раз тут, там же, где малышня, вон, плещется, и рыбачил. Искал камушки цветные неподалёку на отмели.

– Любишь эти места? – спросила Лала тепло.

– Да, конечно, – искренне ответил он.

– Какая у вас мельничка интересная, – произнесла Лала радостно. – Я таких ещё не видала, Рун. У нас они ветряные. Огромные. Или магические, магией вращают жернова, тогда не очень велики.

– Это только у нас такая, больше нигде в округе водных нет, – похвалился Рун. – В основном ветряные строят. А в соседней деревне, например, волами крутят колесо.

– Волами? – подивилась Лала. – Такого я тоже не видала.

– Там на холме деревня, – поведал Рун. – Ветра сильные бывают порой, могут порушить ветряную мельницу. А у нас тут низина как бы, и леса вокруг, ветров наоборот, маловато, тихо обычно. Водная самый раз. Зимой иногда подмерзает правда. Но у нас долгие морозы редкость. Да и к зиме всё уже перемолото.

Люди внизу заметили Лалу, она приветливо помахала им рукой.

– Пойдём подальше, – сказал Рун. – А тот тут ребятня бегает часто, затопчут твоих букашек.

– Это наши букашечки. Общие. Почти как детки, такие же невинные и беззащитные, – улыбнулась Лала.

– Ну вот, ещё не женаты, а уж целая кадушка деток, – посетовал Рун.

Лала рассмеялась весело и звонко. С её личика не сходило сияние счастья. Рун повёл её дальше, вдоль обрыва по лужкам. Приятно было просто идти с ней, осторожно сжимая её пальчики в своей руке. И волнительно отчего-то очень. И на сердце прям тепло-тепло, там тоже царило лето, как и повсюду вокруг. Так они, не торопясь, преодолели с четверть версты.

– Давай здесь, – предложил Рун.

– Давай, – кивнула Лала.

– Вытряхнуть их что ли?

– Да ты что!? – с мягким укором посмотрела Лала на него. – Просто положи кадушечку на бок, Рун, они и выползут. Дай мне её. Я сама.

– Долго ждать придётся, – пожал он плечами, передавая ей кадушку.

– Ну и пусть, – добродушно заметила Лала. – Полюбуюсь пока на края ваши. А ты на меня, если хочешь.

– Да только и любуюсь, – усмехнулся он.

Лала поднесла кадушку к лицу.

– Всё, букашечки мои дорогие, мы пришли, – проговорила она ласково. – Выползайте, пожалуйста, да разбегайтесь. Здесь вам будет хорошо.

Она положила кадушку на травку. Потом подошла вплотную к Руну и стала буравить его глазками загадочно.

– Уже опять соскучилась? – весело спросил он.

– Да, – с нежностью подтвердила она.

– Лала, тут из деревни-то видно, – промолвил он виновато.

– Ну и что, Рун, – с улыбкой произнесла Лала. – Невесту можно обнимать и на виду. И вон два кустика скрывают всё, раз уж ты так боишься. Поди не увидят.

– Ну может и не увидят, – признал он тихо. – Особенно если сядем.

– Давай сядем, если хочешь, милый, – согласилась Лала.

Рун опустился на траву, устроился поудобней, Лала уселась рядом, прислонившись к нему спиной. Стала глядеть на реку да на другой берег. Рун приобнял её.

– Прямо свидание у нас, – порадовалась она счастливо. – Красивое место, мы только вдвоём. Хорошо. День такой замечательный! Ходили в гости, спасаем букашечек. Обнимемся. Немножко ссорились с утра. Но зато и помирились. Я столько всего удивительного повидала и откушала сегодня. У дяденьки Тияра. У меня внутри аж гудит от счастья. Вот здесь.

Она прижала ручки к груди.

– Ох, Рун, – сказала она вдруг взволнованно. – А ведь это душа. Гудит. Это она поёт так. Я до сих пор думала душа… это что-то… чего не увидишь, и не почувствуешь, эфемерное совсем, но вот же она. Я чувствую. Гудит-гудит, радуется. Тому, что счастлива, тому, что ты рядом и ласковый, что я дорога тебе. Ворочается чуточку от избытка счастья, от переполняющих тёплых чувств, щемит немного. Надо же. Я только что научилась чувствовать душу. Благодаря тебе, Рун. Я кажется и раньше такое чувствовала. Но как-то не обращала внимания, не замечала, не осознавала. Не задумывалась, что это. А это душа, Рун. Прям вот она, здесь. Поёт-поёт, не смолкает. Забавная и милая. Как будто своей жизнью собственной живёт. И меня согревает. Ты чувствуешь свою душу, Рун? Она прям в груди. Ровно посередине.

– Нет, ничего такого не чувствую, – признался Рун. – У меня, когда ты рядом, словно свет зажигается в сердце. Кажется, будто сияет ярко. Слева в груди. Не по центру. Но оно… мне представляется более, я его не ощущаю, этот свет, я его словно вижу. В уме. И сейчас он есть.