Елена ВАХНЕНКО - Счастье в Апреле

–Да, глашатаи будут ходить, – равнодушно подтвердила Мариза. – Указ уже почти готов.

“Какой бред!” – почти сорвалось с губ Пьера, но в последний миг парень сдержался. Все-таки камеристка, как всякая женщина, болтлива… а юная королева может оказаться не так глупа, как кажется! Поэтому вслух он осторожно спросил:

–Как ты думаешь, каков будет результат?

–Не знаю, решат, что это рождественская шутка… в лучшем случае!

–Может, стоило отговорить Ее Величество?

–О нет… – по красиво очерченным, хотя и тонковатым, губам женщины скользнула слабая улыбка. – Пускай, пускай…

Больше она ничего не добавила, но Пьеру казалось, он знает, о чем думает Мариза. Возраст Изабеллы приближался к совершеннолетию, скоро ей захочется полностью отнять власть у своей мачехи… а промахи такого рода, как просьба принести подснежники зимой, показывают, как еще юна и неопытна королева… и как нуждается в помощи и наставлениях своей любящей приемной матери!

“Да, в уме тебе не откажешь!” – с невольным уважением подумал Пьер, наблюдая, как камеристка затягивает Маризе корсет, делая талию регентши почти “осиной”.

* * *

Вскоре повсюду стали ходить глашатаи, во всеуслышание объявляя, что королева Изабелла предлагает обменять корзину свежесобранных подснежников на такую же корзину золотых монет. Реакция публики была разной: кто-то, посмеиваясь, шел дальше, кто-то откровенно насмехался, другие сердились… Но резюме было одинаковым: “Наша королева еще слишком юна!”. А Мариза, до которой доходили подобные слухи, лучилась довольством.

Рождество приближалось, но подснежники не торопились нести во дворец. Изабелла же мрачнела с каждым днем…

Глава 3. Опасное задание

–Слышали новость? – спросила Эстер за ужином. – О ней болтают повсюду в городе!

Они сидели в жарко натопленной столовой, а за окном, примороженным белесым снежным узором, свирепствовала метель. Тем уютнее было здесь, в доме, собравшем всех членов семьи. Даже Милада расположилась вместе с прочими домочадцами за столом, который буквально ломился от разнообразных сытных блюд.

–Ты о подснежниках, что ли? – лениво уточнил Карл, потянувшись к миске с пирожками. – Об этом, кажется, слышали все!

–Да, я тоже слышала что-то на рынке, когда покупала продукты, – вставила слово и София. Она, как и всегда, не отказывала себе в удовольствии поесть как следует и сейчас сооружала многоступенчатый бутерброд из хлеба, масла, котлеты и сыра. – Я решила, это шутка.

–Мне показалось, не шутка, – не согласилась Эстер. В ее черных глазах плясали дьявольские огоньки, уголки красивых губ подергивались, словно девушка сдерживала порыв улыбнуться. – Наша королева… с нее станется!

Милада слушала своих нелюбимых родственников вполуха, пользуясь редкой возможностью поесть спокойно, без подколов и издевок. Мыслями она была далеко отсюда, причуды королевы ее сейчас интересовали мало… в эту минуту девушка вспоминала письмо, вернее, – записку, доставленную утром почтальоном.

“ Дорогая Милада!

Бесконечно рад нашему знакомству… если я Вам когда-нибудь понадоблюсь – дайте знать! Найти меня легко. Я служу при дворе Ее Величества. Ближайшие дни, до Рождества и первую неделю после, буду в Вашем милом городке, позднее весь королевский двор вернется в столицу.

Искренне Ваш, Оливер Вильне”

Такие простые и такие теплые строки! О чем думал он, Оливер Вилье, когда писал их? И кто он такой, какую роль играет при дворе? Вряд ли почетную, если его послали присмотреть елку в лесу… наверное, просто “мальчик на побегушках”.

“Прямо как я… – мрачно подумала Милада, лениво ковыряясь в своей тарелке с тушеным картофелем. – С одной разницей… ему живется куда проще!”

И девушка искоса глянула на своих милых родичей, которые обосновались на другом конце стола и сейчас жарко спорили о чем-то. Милада прислушалась.

–Не понимаю, что тут можно обсуждать? – едко спросил в этот момент Карл, закатывая глаза. – Какая-то бредовая идея коронованного ребенка…

–Что обсуждать?! – взвилась Эстер. – А ты сам не догадываешься?!

Эстер говорила на повышенных тонах, изрядно разозлившись. Раскрасневшаяся, сердитая, она была, тем не менее, красива. И Милада, глядя на старшую сводную сестру в темно-алом домашнем платье, с собранными в изысканный узел черными волосами, невольно позавидовала ее умению всегда и везде, при любых обстоятельствах, сохранять привлекательность. Самой же Миладе вдруг стало стыдно за собственный неухоженный вид: волосы стянуты в простой “хвост”, поверх старого платья для тепла надета видавшая виды вязаная жилетка, на ногах – стоптанные башмаки… конечно, у нее нет возможности дорого одеваться, но Эстер, пожалуй, нашла бы выход и в этой ситуации! И все равно выглядела бы обворожительной…

–Не догадываюсь! – пожал плечами Карл. – Ты уж будь добра, просвети меня!

Кажется, и он начал терять терпение – и Милада его отчасти понимала.

–Золото! – торжественно произнесла Эстер, выпрямляясь на своем стуле. Ее впалые щеки вспыхнули нездоровым лихорадочным румянцем. – Как, по-твоему, тема достойна обсуждения?

На бесконечно долгое мгновение воцарилась звенящая тишина, на фоне которой стали отчетливо слышны малейшие шорохи. Потом Карл рискнул заговорить – по-прежнему саркастично, но все же придав голосу ноту мягкости, словно желая подсластить сестре пилюлю:

–Золото – это прекрасно… но ведь задание Ее Величества выполнить невозможно. Просто невозможно!

–Невозможного не существует! – надменно отрезала Эстер.

Милада фыркнула – пожалуй, слишком громко. Сестра резко обернулась на звук ее голоса, кипя негодованием:

–Тебе смешно, да? Сейчас тебе будет не до смеха!

–Да мне и сейчас не особо весело, – поспешно возразила Милада, проклиная собственную несдержанность, и невольно отъехала вместе со стулом назад.

Эстер подалась к сестре, наклонившись так низко, что грудь ее почти касалась столешницы. Глаза девушки сузились от гнева.

–О нет, веселье еще только ожидается! Как на счет идеи пойти сейчас в лес за подснежниками?

Снова воцарилось молчание, на сей раз еще более оглушительное. Карл изумленно переглянулся с матерью и перевел иронично-сочувствующий взгляд на Миладу. Та побледнела от страха, но изо всех сил старалась держать себя в руках.

–Это шутка, наверное? – нервно рассмеялась она, ослабляя ворот платья. Ей вдруг стало душно, казалось, воздух куда-то исчез из комнаты…

Эстер снова откинулась на спинку стула и, скрестив руки на груди, улыбнулась одними губами – взгляд остался холодным и злым, словно отражая ледяное ненастье за окном.