Морвейн Ветер - Легенда о Гвендолин

Несведущие в искусстве, порой выучив всё один заговор на воде, принимаются ворожить, силясь предсказать завтрашний день. Но это едва ли не самый ненадёжный прогноз.

Потому я не слишком поверила пророчеству, которое начертал моему господину огонь.

Но знающий чародей сумеет разглядеть прошлое, сокрытое от глаз. Для этого надо не только уметь смотреть и видеть, но и правильно сделать расчет. Определить, какая правда отразилась в отражениях миров.

Говорят, что все эти пузырьки – только тени настоящих деревьев и камней, которые растут там, где находится истинный мир. Нас всех учат так. Но иногда я задаю себе вопрос – если наш мир всего лишь отражение, хотя я чувствую и осязаю его, то кто смеет говорить мне, что там, по другую сторону пузырьков – настоящий мир?

Что земля, на которой я стою, и глаза, которыми я смотрю, шум морской волны под окном и гром, бушующий над морем – всё это просто сон?

Иногда я думаю, что они правы. Но если это в самом деле так – что будет, когда я проснусь? Или вернее – когда я на самом деле сплю?

Мир, в котором ко мне приходит мой персональный дух, порой кажется мне таким же настоящим, как тот, в котором я живу наяву.

А ещё иногда я испытываю странное чувство – будто настоящим тот мир делает именно он. Его голос, ласкающий мой слух. И тогда мне становится не важно, в каком из миров я нахожусь – я просто хочу, чтобы он оказался там со мной.

Оставшись в одиночестве после встречи с моим новым господином, я приказала Дейдре принести мне чашу, воду и некоторое количество разных трав.

Сама я в ожидании, когда будут выполнены мои распоряжения, прилегла отдохнуть.

Когда же Дейдре появилась на пороге, опять я велела ей поставить чашу на ковёр передо мной, рядом сложить пучки зелени, которые она держала в руках, а затем выйти вон.

Оставшись в одиночестве, я села на колени перед чашей и прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Затем приподнял веки и провела рукой над водой.

Нараспев произнесла несколько слов, которые бумаге передавать не стоит. И начала один за другим выбирать из пучков нужные листочки, чтобы затем, раскрошив их в пальцах, кинуть в воду.

Медленно в расходившихся по воде кругах появлялись миражи – отражения иных миров.

Дрожь охватила моё тело – предчувствие, что я увижу его, гостя из снов.

Но нет, ни лица его, ни голоса не появилось в воде.

Зато я видела моего господина – в одной лишь ночной накидке на голое тело, такое же прекрасное, как наяву. Он сидел на подушках, широко расставив ноги и положив руку на одно колено – а одна из танцовщиц гарема извивалась перед ним.

Она скользнула к повелителю, и всё померкло – на месте изображения появился луг, где одна за другой всходили семь разноцветных трав.

Я вздрогнула, вспомнив слова господина, но тут же взяла себя в руки, когда изображение задрожало в унисон моим мыслям. Усилием воли я вернула сосредоточение и теперь снова видела Физэна, но теперь уже гуляющего по саду с кубком вина в руках. Драгоценные перстни унизывали его пальцы, они блестели на солнце, когда Ворон подносил кубок к губам.

Снова отражение подёрнулось дымкой, и я увидела второй его сон – небо, полное звёзд, и среди них семь, выстроившихся в венец ярче других.

Я напрягла волю, требуя воду снова показать мне господина, но тут обнаружила, что густая тень заслонила свет.

Вскинулась и увидела Бриану, стоявшую прямо передо мной. Она прикрывала рот рукой.

– Так значит, люди не лгут, – прошептала Бриана.

– Бриана, тут нечего врать, – спокойно сказала я, – ты же всё поняла и так.

Она отступила на шаг назад, но я поняла, что не могу её потерять. Слишком велика была опасность, что она разболтает о том, что увидела здесь. А лишенная покрова тайны – буду ли я Ворону нужна?

Бриана отступила ещё на шаг назад, но я молниеносным движением вскинула руку и сжала её в кулак.

Бриана захрипела и схватилась за горло.

– Скажи, Бриана с острова Теней, согласна ли ты, что твоя душа отныне будет принадлежать мне?

Бриана с ужасом и злостью смотрела на меня.

– Я повторяю вопрос, – я крепче сжала кулак, – ты, Бриана с острова Теней, подпишешь ли со мной договор? Ты будешь служить мне, а я сохраню тебе жизнь.

– Да… – выдохнула Бриана наконец.

– Клянись, – потребовала я и чуть разжала пальцы.

– Клянусь…

Я наконец расслабила пальцы, и Бриана рухнула на пол, оглаживая горло рукой и завороженно глядя на меня.

– Вот и хорошо, – мягко сказала я, – ты никому не скажешь о том, что видела здесь.

Никогда мне в голову не приходил вопрос о том, плохо я поступаю или хорошо.

Я была девочкой, от рождения не имевшей ничего. Ничего, что должна была бы оберегать, и никого, кого должна была бы защищать.

Академия говорила, что я обязана ей всем. Да. Благодарность к Академии жила в моей душе.

Но весь остальной мир за пределами нашей башни был чужой, неизведанной землёй, которую мне только ещё следовало покорить.

Невольно порой в моей душе проскальзывала обида на учителей – как не поняли они, что я была именно той, кто мог бы осуществить все их планы при дворе? Почему не поддержали меня, а выжидали, оправдаю ли я себя?

Ни разу с того момента, когда я переступила порог Академии, наставники мне не помогли. И чем дальше, тем менее сильна была моя к ним любовь.

Что и говорить обо всех остальных?

К тому же кто из нас вообще знает, что такое добро, а что – зло, в нашем одном из затерянных среди других мыльных пузырьков миров?

Я не убила Бриану. Никогда потом я не причиняла ей боль – она и не вынуждала меня.

Бриана стала моей подругой. Самой доверенной, самой надёжной, от которой я могла не скрывать никаких тайн. Которая никогда бы мне не соврала. Кто из нас, женщин, не мечтает о такой?

Она стала моим зеркалом, но зеркалом, которое никогда не лжёт. И с того дня, когда она заключила со мной контракт, моя уверенность не только в ней, но и в себе, стремительно росла.

Первым делом, когда договор наш был заключён, я рассказала ей о своих видениях. Я хотела бы снова провести ритуал и показать ей ещё одно, которое и сама не сумела досмотреть, но сосредоточенность покинула меня.

– Что за девушка танцевала перед нашим господином? – спросила я. – В голубых шароварах, с накидкой расшитой хризопразами.

Бриана задумалась на несколько секунд.

– В последние дни для танцев наш господин приглашает к себе только двух. Оливию, которую привели в дом в прошлом году, и Миану, которая здесь с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать лет.

– Мне нужно посмотреть на них, – сказала я.

– Тебе лучше не встречаться с ними лицом к лицу. Как и ни с кем другим, – торопливо пояснила Бриана.

Я хмыкнула и откинулась на подушки, расслабленно глядя снизу вверх на неё, сидевшую на коленях на ковре.