Морвейн Ветер - Легенда о Гвендолин

– Они такие же, как и неделю назад, – сухо ответила я, чувствуя, как поднимается в горле злость.

– Стало быть, решила, что Ночной Ворон вытащит тебя? Решила, что ты лучше меня, да?

Я возвела глаза к потолку и испустила стон. Затем резко захлопнула дверь.

Первой моей реакцией была злость. Я не понимала, чего они все от меня хотят. Потом в памяти всплыли последние слова: «Ночной Ворон вытащит тебя».

У меня и в мыслях не было отсюда сбегать. Академия полностью устраивала меня, но….

– Ночной Ворон… – прошептала я, – так называют тебя?

Дымчато-серые глаза в прорезях маски снова стояли передо мной.

А ночью мне приснился сон. Юбки, непохожие на те, что носили самые знатные дамы на Островах, кружились и разлетались в воздухе под музыку, какой я не слышала никогда.

Мужчина в странных одеждах тёмного цвета удерживал мою руку и вёл меня в танце – совсем непохожем на тот, что я исполняла на площади в Ястребиную ночь.

Потом мы оказались за портьерами, непривычно густыми и тяжёлыми складками укрывавшими окно.

– Ты сомневаешься? – спросил меня он.

– Да, – призналась я. Почему-то я знала, что именно ему не смогу соврать.

– Ты должна добиться его. Почему сомнения терзают тебя?

И в это мгновение я догадалась, какое – единственное – сомнение, в самом деле одолевает меня.

– Если я выберу его – я уже никогда не буду с тобой!

Негромкий бархатистый смех стал мне ответом, и я ощутила его горячие губы на своей щеке.

– Глупая, – сказал он. – Я не собираюсь тебя оставлять.

– Но наставницы говорят… – я закусила губу, силясь подобрать слова, – говорят, тот, кто живёт земной жизнью, не может слышать миров.

– У нас будет не так, – тихо сказал он, и губы его скользнули дальше, легко касаясь моего уха, рассылая по телу волны горячих мурашек. – Следуй моим советам. Ты получишь всё. Богатство. Власть. И любовь.

Я запрокинула голову, внезапно поняв, что не знаю его лица, и попыталась заглянуть в глаза. Они были серыми, как тучи перед грозой. Может быть, потому я так полюбила шторм.

Его глаза как два водоворота, разверзшиеся посреди бури, бушевавшей кругом празднества, затягивали меня.

– Я никогда не оставлю тебя, – сказал он, и голос его обволакивал меня, как бархатный палантин, удерживал в своих сетях, но это был блаженный плен.

– Ты поможешь мне? – прошептала я.

– Да. Я приведу его к тебе. Но поймать – дело твоё.

Я открыла глаза и осознала, что не сплю. Его голос всё ещё звучал в моих ушах, лаская слух.

Но лицо… если я и успела разглядеть его, оно выветрилось из памяти в один миг. Только глаза продолжали звать к себе.

Кого я видела во сне? Того ли, к чьим ногам упала на церемонии?

Что-то подсказывало мне, что нет. Но мне было всё равно. Я хотела выполнить данное слово. Я хотела обрести всё. Я хотела, чтобы Ночной ворон пришёл за мной.

Голос не обманул, и так я впервые поняла, что могу кому-то доверять.

Едва началась весна, и поутихли бушевавшие над островами дожди, как колёса экипажа застучали по мосту, ведущему на Остров Слоновой Кости.

Среди наставников начался переполох – я видела это из окна, но смысла происходившего понять не могла.

Любопытство одолевало меня, но совсем нестерпимым оно стало тогда, когда я увидела, как на пути от кареты до входа в центральную башню выстраивается вооружённый эскорт.

Несколько охранников, стоявших на подножке, встали по обе стороны от дверей, и только после этого из кареты появился человек, на чьих плечах лежал подбитый соболем плащ, а лицо укрывал чёрный капюшон.

Сердце моё забилось сильней. По походке, по движениям рук, одна из которых небрежно лежала на эфесе меча, я поняла – это он. Тот, кто не давал покоя ни мне, ни учителям.

Глупо было бы поверить, что он приехал за мной. Он, наверное, давно уже забыл меня… а я всё ещё видела в полусне его глаза, серые, как небо, насытившееся грозой.

Сердце бешено билось, пока я наблюдала, как, минуя выстроившийся эскорт, он заходит в башню.

Выждав, пока двор опустеет, я торопливо вынула из сундука шаль, накинула на волосы, так чтобы никто не мог в первые секунды разглядеть лицо, и, выскользнув в коридор, направилась к входным дверям.

Конечно же, холл уже опустел. Я огляделась по сторонам и, убедившись, что никто не подсматривает за мной, поиграла пальцами в воздухе, пробуждая к жизни завесный след – такой оставляет любой человек, и он исчезает только за пару дней.

Определив, таким образом, что процессия направилась в восточное крыло, я произнесла ещё одно короткое заклятье, провела рукой над шалью, набрасывая на себя вуаль незримости, и, стараясь всё же на всякий случай держаться в тени, бросилась туда, куда вёл след.

Я успела проскользнуть в дверной проём за мгновение до того, как последняя из наставниц закрыла за собой дверь.

Огляделась по сторонам. Я никогда не бывала в этой части здания, и потому всё – изысканная, хоть и показавшаяся бы мне теперь слишком простой – мебель, посуда из тонкого фарфора, серебряный кувшин с вином на столе – всё представлялось мне творением волшебства.

И самым волшебным в этой комнате был наш гость.

Он скинул на плечи капюшон, и теперь я могла видеть его лицо – безупречно правильное, но навсегда искалеченное шрамом, пересекавшим правую бровь. Впрочем, шрам ничуть не портил его – по крайней мере в моих глазах. Чёрные волосы его спускались по плечам, у висков прихваченные серебряным венцом.

«Он королевской крови?» – невольно подумала я. И тут, к собственному удивлению, услышала ответ, прозвучавший в моей голове:

«Он двоюродный брат короля».

По телу моему пробежала дрожь – не знаю, от волнения ли, от восхищения мужчиной, которого я видела перед собой, или от гулких вибраций, которые рассылал по телу этот бархатистый голос.

А потом мужчина, сидевший передо мной, заговорил.

– Вы же понимаете, – произнёс он, – в Аустрайхе много людей, которые ненавидят императора… и меня.

– Императора или вас? – уточнила наставница Фиэра. К моему удивлению, напротив гостя сидела именно она.

– Это не имеет значения. Важно, готовы ли вы нас поддержать.

– А готовы ли вы поддержать нас?

Мужчина кивнул и поднёс к губам кубок с вином.

– Резонный вопрос. Но разве для Круга не будет честью уже то, что один из вас – или одна – станет приближен ко мне?

Фиэра молчала. Видимо, гость попал в точку.

Я начинала понимать смысл слов, которые сказал мне архимаг. «Только Круг всегда будет помнить о тебе». Все здесь мечтали о том, чтобы маги – чтобы хоть один из магов – вернулся ко двору. И если он будет один – чтобы этот единственный остался верен Академии.

Мне стало грустно. Вряд ли в этом отношении я отличалась для магистра от других. Скорее всего, он говорил каждой девочке подобные слова.