Ольга Романовская - Волчья луна

Гийом задумался, почесав кончик носа.

– Пожалуй, нет, – после недолгого молчания выдал он. – Сегодня я целый день дома, поэтому вы обедаете и ужинаете со мной. Надеюсь, – лицо на миг исказила брезгливая гримаса, а взгляд скользнул по девушке, – к столу вы выйдете в платье, а не в обносках. Или лавки Розберга недостаточно хороши для вас?

Кончики ушей Шарлотты вновь поалели, дорожное платье, которое девушка прежде считала приемлемым, теперь казалось одеждой нищенки. Чистое, выглаженное, оно все равно не подходило для дома на улице Шиповника.

– Как прикажете, месье. Но, с вашего позволения, я оставлю платье для домашних работ.

– Оно изуродует даже горничную, – фыркнул господин Бош.

Несмотря на помятый внешний вид, сегодня он пребывал в хорошем расположении духа, раз вздумал говорить с экономкой и даже шутил.

– Садитесь-ка!

Гийом махнул рукой на стул для посетителей и закрыл дверь. Теперь кабинет освещала только узкая полоска света, падавшая из неплотно зашторенного окна, и настольная лампа.

Сто раз пожалев о своем решении, Шарлотта все же осторожно поинтересовалась:

– У месье светобоязнь? Тогда я прикажу не зажигать вечером света.

Господин Бош пару минут внимательно разглядывал ее, сжимая и разжимая гибкие длинные пальцы, а потом равнодушно пожал плечами:

– Привычка. Вы не можете расстаться с бедностью, я – с тьмой.

Гийом шагнул к окну и резким движением отдернул портьеру. Хмурый осенний день ворвался в кабинет, превратил его из таинственного логова чудовища в самую обычную комнату.

– Как видите, мне нестрашен солнечный свет, но он частенько мешает мыслям.

Шарлотта оставила при себе вопрос, какие думы требуют кромешной темноты.

Погасив лампу, господин Бош остановился возле девушки, перебирая письма. Серые конверты он безжалостно откидывал в сторону, один даже упал на пол. Шарлотта терпеливо ждала, когда Гийом вновь обратит на нее внимание. Раз хозяин попросил задержаться, существует повод.

– Хм, уже так скоро!

Господин Бош повертел в пальцах письмо с королевской печатью и убрал в ящик стола.

– Я навел о вас справки…

Шарлотта напряглась. Вот оно, вот о чем он собрался поговорить! Но Гийом не знает, он не может знать… А если вдруг? Тогда ей прямо сейчас укажут на дверь.

– Удивительно, что такая девушка вдруг подалась в экономки. Вы получили образование, из хорошей, пусть незнатной семьи, неужели в Девере так плохо с женихами?

Однако девушка умела держать удар.

– Как одно связано с другим, месье?

– Напрямую. Работать приходится только тем, кому не на кого рассчитывать.

Шарлотта опустила голову и глухо пробормотала:

– Я именно из таких, месье.

Это единственная правда, которую он услышит.

Брови Гийома поднялись.

– Вот как? Еще два месяца назад вы так не считали и готовились к замужеству.

– Вас обманули, месье, – твердо возразила девушка и смело, как не полагалось женщине, посмотрела ему в глаза. – Никто никогда не делал мне предложения, а в Розберг меня привела забота о престарелой матери. Лавка не приносит много дохода, здесь я могу отсылать родным гораздо больше.

И ни слова о том, что никто не оставил бы матери ни пенни, если бы за прилавком стояла Шарлотта, хотя еще месяц назад ее улыбка зазывала туда покупателей.

– Разве?

Испытывающие темно-зеленые глаза остановились на девушке. Он все знал. Пусть не говорил, но это читалось в чуть приподнятой верхней губе, складке возле рта, притаилось в глубине зрачков.

– Вас обманули, месье. – Шарлотта тем не менее отчаянно цеплялась за соломинку.

– Или вас, мадемуазель.

Зашуршала подкладка пиджака, небрежно накинутого поверх рубашки – Гийом таки опустился в кресло. Девушка вздохнула чуть спокойнее. Когда он стоял рядом, на расстоянии вытянутой руки, ей не хватало сил для защиты, теперь их стало больше.

– Так какая версия верна?

Похоже, господина Боша забавляла устроенная игра в кошки-мышки, он даже улыбался, только улыбка вышла темной, злобной. Шарлотта остро ощущала исходившую от него опасность. Гибкий зверь, хищник. Такой не прислуживает, а привык подчинять. Но ему ее не сломить.

– Никакая. Если я вам больше не нужна, месье…

Она поднялась, но цепкие пальцы Гийома перехватили ее руку. Шарлотта обернулась к нему, всем своим видом демонстрируя недовольство. У экономок тоже есть гордость и чувство собственного достоинства, видит бог, как бы девушка ни цеплялась за работу, она не останется в доме, где с ней дурно обращаются.

– Сядьте! – Приказ прозвучал неожиданно мягко, даже вкрадчиво. – Моя работа предполагает знание правды, поэтому как бы вы ни старались…

Господин Бош не закончил и виновато пожал плечами, словно извиняясь за то, что секрет Шарлотты перестал быть для него тайной. Пальцы разжались, и девушка поспешила спрятать руки за спину.

– Меня ждет расчет? – Она не села, говорила твердо, смотря в глаза работодателя.

– Нет.

Ответ Гийома удивил. Любая порядочная семья указала бы девушке на дверь, именно поэтому она сбежала в Розберг, где ее никто не знал. А еще, чтобы скрыться от него, своего злого гения.

– В качестве платы за мое великодушие скажите правду. Я не требую подробностей, всего лишь хочу удостовериться, что моя экономка не способна лгать. Не беспокойтесь, – заверил Гийом, – ваш рассказ не уйдет за пределы моего кабинета. Поверьте, он слышал куда более шокирующие признания, а здесь, – он указал на груду писем в серых конвертах, – хранятся грязные секреты Розберга.

– Кто вы? – сглотнув, сдавленно поинтересовалась Шарлотта и отступила на шаг.

Ей вдруг стало страшно. Чудаковатый хозяин в воображении превратился в монстра. Грязные секреты… Не шантажист ли он? Тогда понятно, отчего официант отговаривал от службы в доме на улице Шиповника.

Вместо ответа господин Бош вскрыл ножом для бумаг конверт с королевской печатью и протянул Шарлотте.

– Я не могу, – замотала она головой и заслонилась от хозяина рукой.

– Там всего лишь приглашение на мое имя, – настаивал Гийом. – Заодно указана должность. Думаю, написанная, она шокирует вас меньше, нежели произнесенная моими устами.

Он поднялся и вышел из-за стола, с легким любопытством наблюдая за метаниями девушки. Той одновременно хотелось сбежать и остаться. В итоге долг победил.

– Я не читаю чужих писем, месье, скажите сами. – Шарлотта вновь взяла себя в руки и надела маску светскости. – Даже если вы признаетесь, что служите палачом, я не упаду в обморок.

– Вы почти угадали, мадемуазель. – Улыбка вышла широкой, пусть и холодной, бездушной. – Я начальник местного департамента полиции.

– Округа? – с затаенной надеждой спросила девушка.