Рина Лесникова - Нестабильная

То, что совершил король Дейриг, пытаясь изничтожить дар ребёнка, осенённого благодатью самого огненного Дуарха, представители Магического Совета сочли прямым неподчинением божественным помыслам.

***

Заседание Магического Совета по поводу случившегося инцидента проходило в закрытом режиме. Решать судьбу дочери короля собрались самые высокопоставленные члены магической иерархии. Их было девять: по одному высшему жрецу и одному верховному магу каждой из четырёх стихий. Председательствовал на заседании сам архимагистр Лутарх, один из немногих магов, кому подчинялись все четыре стихии. В качестве приглашённых присутствовали король Этталии Дейриг, его жена Нитасия и придворный маг королевства – магистр Роэнс.

– Ваше величество, – обратился к Дейригу архимагистр, – как могло получиться, что дар огня у вашей дочери на долгое время оказался заблокированным?

Король величественно поднялся, открыто глянул на членов высокого судилища, а это был именно суд, и начал свою речь:

– Ещё до рождения моего старшего ребёнка было установлено, что младенец будет владеть магией огня. И этот дар будет очень силён. Каково же было наше удивление, когда родилась девочка. Закон Этталии на этот счёт не допускает иных толкований: представительнице монаршей крови владеть даром огня невозможно. Удел королевской дочери – выйти замуж за достойного человека и быть ему примерной женой. И тогда я усомнился в воле богов и приказал представить новорожденную принцессу не огненному Дуарху, а повелителю ветра и воздуха, – король на мгновение замолчал, словно его душила давняя вина, затем глубоко вздохнул и продолжил: – Я надеялся, что высшие силы сами решат её судьбу. И Тариох принял малышку в ряды своих последователей. С той ночи на руках моей дочери появились два браслета, в которые, вероятно, и была заключена её сила огня…

– Жрица храма Тариоха Лиссэта! – опять загремел голос архимагистра. – Что вы можете рассказать?

В зал, где проходило заседание, вошла женщина в летящих одеждах жрицы воздуха. Она оглядела высокое собрание, на миг задержала взгляд на королеве и уже набрала в грудь воздуха, чтобы начать речь, но Нитасия её остановила.

– Дальше я расскажу сама, – начала она, поднимаясь с места, на котором сидела. – Жрица Лиссэта не знает, что происходило в храме Тариоха после того, как она оставила мою дочь на алтаре.

На говорившей скрестились все взгляды: холодные и тяжёлые – архимагистра и членов высокого магического суда, изумлённый – короля и виноватый – магистра Роэнса.

– Я заранее проникла в храм, – продолжила несчастная мать. – Я знала, что стихия моей дочери – огонь, а поэтому решила умолять моего бога сохранить ей жизнь. Малышка не виновата, что её избрал Дуарх…

– Что было потом? – прервал затянувшееся молчание Лутарх.

– Тариох принял жертву и заключил огонь моей дочери в камни, образовавшиеся из её крови. К счастью, в девочке были капли моей стихии, что позволило ей принять покровительство бога воздуха, – королева замолчала. Что ещё можно было добавить? Прежде всего она мать, которая, как могла, боролась за жизнь своего ребёнка.

– На что вы надеялись? Неужели рассчитывали, что такой сильный дар навсегда удастся сдержать магией крови?

– Мне стало известно заклинание, используя которое нестабильный дар можно передать магу той же стихии, – призналась её величество. Все заметили, как сжался при этих словах магистр Роэнс. – Уже был выбран и подходящий восприемник дара. После замужества у принцессы осталась бы только стихия воздуха. Свадьба должна была состояться совсем скоро, – затихающие слова королевы как будто продолжали витать в зале.

– Вот почему вы ограждали принцессу от всего? Не слабое здоровье, а нестабильная магия были тому причиной?

Вопрос не требовал ответа. И так всё стало ясным. Принцесса Леонита испытала сильнейшее потрясение, и её дар огня вырвался из-под контроля. В результате необратимо пострадала одна из фрейлин. Девушка выжила, но это скорее было для неё несчастьем, нежели удачей. Огонь полностью обезобразил её тело.

– Во всём виновата только я! – воскликнула королева. – И наказание должна нести только я.

Архимагистр Лутарх прокашлялся.

– Ваше величество, – предупреждающе начал он, – мы собрались не для того, чтобы выносить наказание за какую-то… девицу. Хотя налицо имеется пострадавшая Таринна Рониц, дочь графа Роница, жалобы от которого, – маг похлопал ладонью по внушительной стопке бумаг, лежащих перед ним, – поступили ко мне и во все соответствующие органы.

Король Дейриг встрепенулся, словно желая что-то добавить.

– Но, – архимагистр хмуро осмотрел собравшихся, – при расследовании этого… хм… случая выяснилось следующее. Наказание девица получила вроде бы заслуженно. Другое дело, что избыточное. И с нашей стороны графу Роницу поступило предложение: в случае разбирательства широкой общественности станут известны обстоятельства, при которых его дочь приобрела ожоги. Граф снял свои обвинения, – буднично закончил он.

– И… что теперь? – королева с надеждой посмотрела на председательствующего.

– Боги сохранили жизнь вашей дочери, – осторожно начал архимагистр, – и не нам оспаривать их решение. Но сейчас, когда заблокированная ранее стихия огня активизирована, а время представления Дуарху упущено, магия принцессы Леониты стала опасной для окружающих. Чтобы решить, как поступить дальше, мы должны посовещаться, – и Лутарх одним взмахом руки отделил прозрачной силовой стеной членов суда от королевской четы, придворного мага и жрицы Лиссэты. Полог, установленный последователем всех четырёх стихийных богов, как и все его заклинания, был непреодолим для тех, кто владел меньшим количеством стихий.

***

Через магическую завесу не проникало ни звука. Оставшимся по эту сторону было лишь видно, что дебаты за незримой стеной происходят жаркие. Архимагистру даже пришлось рассадить представителей огня и воздуха подальше друг от друга – так сказать, во избежание.

У короля были вопросы и к королеве, и к повинно склонившему голову магистру Роэнсу, но Дейриг молчал. Для выяснения отношений было не время и не место. В чём можно обвинить мать, бросившуюся на защиту своего ребёнка? Их ребёнка. Которому придётся ответить за ошибки родителей. У матери есть оправдание. А у отца? Именно после его опрометчивого решения, о котором он уже тысячу раз пожалел, королева поступила так, как поступила. И вся любовь, которой он окружил дочь после того, как главная жрица бога Тариоха передала ему малышку в то злополучное утро, не перекрывала его вины. Есть такие деяния, исправить которые очень сложно. А порою и невозможно. Всё время, пока члены высокого судилища держали совет, по другую сторону полога висело молчание. Наконец, лёгкий звон лопнувшей магической завесы возвестил о том, что представители стихий пришли к общему решению. После тишины, уже осязаемо давящей на уши, слова архимагистра Лутарха прозвучали как звук тревожного городского гонга: