Ксения Эшли - Плохая актриса и хороший разбойник

– И что с того? Да я украла эту гоблинскую карту у толстопузого вельможи! И нисколько об этом не жалею. И если уж на то пошло, сделаю еще множество попыток в жизни опустошить толстые кошельки таких, как вы, высокомерных богатеев.

Она даже ткнула своим тоненьким пальчиком ему в твердую грудь. Мужчина приподнял одну бровь и посмотрел на нее свысока, благо его рост позволял это.

– О, а это уже угроза. И что же прикажете мне с этим делать? Может, обратиться к королевской страже или позвать сюда эту разъяренную толпу, чтобы они прямиком отвели вас к варнерам, а те, в свою очередь, засадили за решетку?

Карен оторопела. Вся былая бравада вмиг исчезла, и испуганная девушка прижалась к стене. Волшебные эльфы, что она творит? Ведь перед ней представитель второго ранга, а она дерзит ему в лицо. Еще чуть-чуть и она окажется в темнице, и тогда ей уже не избежать суда. Плечи ее поникли, а сама Карен безвольно опустила голову вниз.

– Простите. Я не хотела, – промямлила она.

Мужчина скрестил руки на груди и с любопытством посмотрел на нее.

– Зачем вы это сделали? – вдруг спросил он.

– Сделала что? – не поднимая головы, Карен ответила вопросом на вопрос.

– Стали заниматься воровством?

Девушка нахмурилась, ей нестерпимо хотелось сказать ему что-нибудь язвительное, но, во-первых, она находилась в его власти, а, во-вторых, как ей показалось, он спрашивал совершенно искренне, вовсе не из праздного любопытства, и Карен решила сказать правду.

– Я была вынуждена. В теа… там, где я работаю, платят слишком мало. Этих денег едва хватает на аренду жилья и прочие расходы.

Она сделала пару глубоких глотков воздуха, обдумывая, стоит ли ей продолжать.

– И, вообще, я никому особо не навредила. Этот богач даже не заметил пропажи.

– Ясно.

Лахлан потер свой чисто выбритый подбородок и задумался. Он замолчал на некоторое время, и Карен, не выдержав, подняла голову.

– Что… вы собираетесь со мной делать?

До этого серьезное лицо мужчины вдруг расплылось в ленивой улыбке. Между прочим, в довольно красивой улыбке, подметила девушка, но время одернула себя. Лахлан медленно потянулся и закинул руки за голову, а потом снова опустил их вниз.

– Ну, не знаю, – протянул он. – Конечно, не хочется, чтобы такая красивая госпожа гнила в королевской тюрьме. Думаю, мы что-нибудь с вами сообразим на этот счет.

– Что вы имеете в виду?

– Ну, например, я отпускаю вас и забываю о том, что ранее с вами встречался, а вы бы могли отплатить за мою доброту.

– Отплатить? Но у меня ничего нет. Зеленую карту я потеряла, а кошелек мой пуст.

– Ну, кое-что у вас все-таки имеется.

Он окинул ее долгим, плотоядным взглядом, заставив щеки Карен налиться краской.

– Один поцелуй и вы на свободе.

– Что-о?!

– Я сказал, что готов забыть обо всем за один-единственный поцелуй, что вы подарите мне.

Девушка вытаращилась на него так, словно увидела перед собой гоблина, даже двух… нет, целую армию гоблинов.

– И думать об этом забудьте! – гневно взвизгнула она. – А вам не какая-нибудь… я серьезная женщина!

– Да, неужели? Серьезная женщина, что сует руку в чужой карман?

Щеки девушки опять стали пунцовыми. Как этому человеку так легко удается вывести ее из себя? А ведь за время работы в театре она наслушалась еще более мерзких "комплиментов" и предложений. В Форке местные актрисы считались чуть ли не женщинами легкого поведения, и все кому не лень старались отпустить в их сторону скабрезную шуточку или ухватить пониже спины. Карен привыкла к таким издёвкам, но предложение Лахлана Рэндольфа о невинном поцелуе почему-то вызвало в ее душе кучу негативных эмоций. Возможно, если бы этот человек не был так красив и богат, Карен реагировала иначе.

– Да как вы смеете?!

Она отступила назад и прижалась спиной к стене.

– Вы, надутый пузырь, никогда не испытывавший голода и не знающий слова "мораль", предлагать мне такие вещи?! Да это вас следует отправить прямиком к варнерам.

В глазах мужчины, до этого игриво улыбавшегося, блеснул опасный огонек. Он подошел к ней вплотную, наклонился и буквально вдавил девушку в стену. Поставив свои руки по обе стороны от нее, мужчина наклонился так близко, что что девушка ощутила на щеке его дыхание. Карен ощутила его приятный аромат и чуть не задохнулась от нахлынувших эмоций.

– Маленькая воровка смеет учить меня морали? – в его голосе сквозило раздражение.

Карен сглотнула и, стараясь показать, что ничуть его не боится, вздернула подбородок. Но потом поняла свою ошибку – ее губы оказались в опасной близости от его рта. Мужчина опустил глаза и уставился на ее рот. Девушка почувствовала, как потяжелело его дыхание. От взгляда Лахлана по телу Карен побежали мурашки.

– Вы не посмеете, – прошептала она.

– Почему же?

– Потому… потому, что я герцогиня Ольстер.

Слова слетели с языка до того, как Карен успела подумать и пожалеть о них.

– Кто?

По приглушенному свисту в его голосе девушка поняла, какую ошибку совершила. Возможно, этот человек, находящийся на втором ранге, мог знать герцога Ольстера, и тогда Карен попала в большую беду. И она подставила не только себя. А ведь когда-то поклялась, что будет молчать об этом, и держала клятву долгие годы. И вот теперь открыла свою самую большую тайну перед совершенно посторонним человеком.

Мужчина смотрел на нее во все глаза. Его дыхание сбилось, он нахмурился и выглядел так, словно задыхается.

– Кто вы?

– Герцогиня Ольстер, – повторила девушка чуть слышно, и пока мужчина не успел опомниться, оттолкнула его и бросилась прочь. Она не почувствовала сопротивления с его стороны и уже через секунду была на свободе.

Лахлан Рэндольф, герцог Ольстер, растерянно смотрел вслед удаляющейся фигурке. Он был настолько потрясен ее словами, что позволил девчонке сбежать, даже не получив объяснений. Хотя какие собственно ответы он хотел услышать? Мужчина покачал головой. Что за ирония судьбы? Вот так нежданно-негаданно на свадьбе кузена он повстречался со своей женой…

Лахлан скучал на торжестве. Он до тошноты не любил эти надменные мероприятия, когда богатая знать со всех концов королевства съезжалась в одно место не ради того, чтобы поздравить кого-то и пожелать счастья, а чтобы блеснуть своими дорогими нарядами и толщиной кошельков. Женщины пестрили в шикарных платьях и головных уборах, больше напоминающих дом на голове; забившись по углам, трещали о том, как хорошо отоварились в местном бутике. А мужчины, выпятив грудь колесом, как голуби в брачный период, сделав умные физиономии, шипели о возможности скорой войны, хотя в их мирное время ни о какой войне не могло быть и речи.

Когда торжественная часть закончилась, и все прибыли в главный зал, чтобы совершить трапезу, Лахлан выбрал себе место в самом дальнем углу у камина, чтобы лишний раз не попадаться на глаза незамужним дамам, мечтающим прибрать его к рукам вместе с замком и землями герцогства. Он умирал от тоски и думал, как бы скорее смыться обратно в гостиницу, а оттуда вернуться домой на своем верном Аластере.