Ольга Коротаева - Мой любимый киборг

Луна

Сквозь сон я ощутила пристальный взгляд. Казалось, он жалил, проникал под кожу и выкручивал нервы.

Я распахнула глаза и при виде темнеющей в спальне высокой мужской фигуры судорожно вздохнула, натянув одеяло до подбородка.

– Что тебе нужно, Эсфир? – Голос прозвучал хрипло, и я прокашлялась. – Ночью людям нужно спать.

– Поэтому я здесь, – последовал ровный ответ. – Мой долг – доставить хозяйке удовольствие.

Что?!

От осознания сказанного захотелось спрятаться под одеялом с головой. И от «предложения», и от холодного механического тона. Люди так не говорят – ни одного оттенка голоса, ни капельки эмоции. Например, бросивший меня на далекой маленькой планете Вик эту фразу произнёс бы с иронией.

При мысли о бывшем больно кольнуло в груди. Рана ещё слишком свежа, но говорят, время лечит. Надеюсь. Недели пока маловато.

– Мама! Мамочка!

Я кубарем слетела с кровати и в одной сорочке промчалась мимо истукана – киборга. Ворвалась в комнату дочки и бросилась к аккуратной круглой кровати. Моя девочка лежала, вытянувшись всем худеньким тельцем, и, широко распахнув глаза, невидяще смотрела в потолок. Белки мерцали серебром, радужка почти полностью растаяла в свечении.

Замерев от ужаса, я с трудом взяла себя в руки и тихонько позвала:

– Наи.

Имя выбирал Вик. Так звали его бабушку, жить ей и здравствовать ещё тысячу лет‚ хотя бы потому, что она позвонила мне, чтобы сообщить «радостную» новость о свадьбе внука…

Свечение дара начало бледнеть, и я облегчённо выдохнула:

– Что такое, детка?

Дочка, будто очнувшись, бросилась ко мне и, обняв, прижалась всем телом.

– Он снова приходил.

– Эсфир? – насторожилась я.

Это и было моим самым большим кошмаром, когда я позволила роботу войти в нашу жизнь. Всё же киборг не человек, доверия к нему у меня не было. За дочку я переживала больше всего: вдруг робот напугает её и спровоцирует всплеск дара.

Дети из района Раян, куда мы недавно переехали, выросли вместе с киборгами, которые стали чем – то вроде автоматического пылесборщика. У них даже животные были роботами. Выглядели как настоящие, но при этом не нужно ни кормить их, ни убирать за ними, ни выгуливать. Никаких хлопот!

Никогда не понимала, как можно полюбить кибер – питомца, поэтому притащила с собой из Умара, где мы пытались свести концы с концами в ожидании Вика, настоящего живого кота и выдала за кибера. Да, Тим без хвоста, и ухо разодрано, но при виде моей дочки у арендодателя все вопросы отпали. Местные дети не ценят того, что имеют. А о том, что мы приехали из самого бедного района Хотара, я предпочла умолчать.

– Он , – прошептала, наконец, дочка, выдёргивая меня из размышлений, и по спине пробежал морозец от понимания, что она не о киборге. – Снова.

Я автоматически съёжилась и оглянулась. Хоть в Раяне никто не мог нас подслушать, привычка осталась. Необузданный страх того, что о даре Наи станет известно, и подтолкнул меня согласиться на робота.

Ох, лучше бы она испугалась Эсфира. Плохой знак, очень плохой.

– Тшш, это просто дурной сон. – Я прижала её к себе и покачала, как маленькую. – Помни, наши страхи принимают причудливую форму и возвращаются во снах, милая.

– Знаю, мама, – едва заметно улыбнулась дочь. – Это мои слова.

Всего пять лет, а такая умненькая. Но об этом также никто не должен знать!

– Хозяйка, вам нужна помощь?

Я вздрогнула и едва сдержала вскрик.

– Это всего лишь Эсфир, мама, – укоризненно отозвалась сдавленная в объятиях Наи.

– Прости, милая, – поспешно отпустила я её. – Ещё не привыкла.

– Всё нормально, – вздохнула она и, потянувшись, погладила меня по голове. – Иди спать. Ты устала.

– Тебе уже не страшно? – невольно улыбнулась я.

– Нет, – спокойно ответила она.

Вот такая она – моя Наи. Ведёт себя, будто это я ребёнок, а она мама. Я поцеловала гладкий лоб дочки и, поправив прядь её светлых волос, поднялась.

Моя девочка закуталась в одеяло и повернулась на бочок. Засыпала она всегда быстро, будто выключалась. Я поймала себя на мысли о том, что Наи тоже можно было бы выдать за дроида. В отличие от кота, её бы не раскрыли.

Увы, Тим в первый же день умудрился выскочить из жилого блока и, загадочным образом проникнув к соседу, сожрать его цветок и напрудить в ботинки. Жаль, кибер – питомцы так не делают.

Печалясь о коте, я медленно вошла в комнату и забралась под одеяло. Всё было непривычно. И огромный жилой блок, предоставленный новой сотруднице корпорацией «Киберру», и то, что мы с Наи спим в разных комнатах, и…

Снова ощутив присутствие робота, я вздрогнула и уселась на кровати. Совсем забыла про него!

Киборг стоял у двери и безучастно смотрел перед собой.

Меня охватила злость. Да что же это такое?!

– Эсфир, уходи.

– Я следую программе, – было ответом. – Мой долг— проводить ночь в спальне хозяйки.

Сжавшись под одеялом, я пожалела, что не купила пижаму. А лучше скафандр.

– Прощаю твой долг, – нервно пошутила я и попыталась выставить его: – Эсфир, у меня болит голова. Сегодня твои услуги не нужны. Иди… подзарядись, что ли.

– Зарядка сто процентов, – разочаровал он. – Я могу вас исцелить.

Вот же упрямая… машина!

– Ну и стой там, – в сердцах заявила я и, отвернувшись к стене, скрылась под одеялом с головой. Проворчала: – Хоть всю ночь. Выполняй свою программу.

Ощутив прикосновение к плечу, не сдержала вскрика.

Эсфир

Я прижал руку к животу и поморщился от боли. Рана глубокая, будет заживать не менее пары дней, и это повезло ещё, что у меня с собой оказался фулл – комплект. Наверное, сработала интуиция, и в то злополучное утро я, обычно игнорируя предписания безопасности для представителей королевской крови, всё же облачился в него.

Жаль, что чутьё не подсказало мне о готовящемся нападении. Или хотя бы не указало на убийцу. Я сжал кулак и, сдерживая рвущееся рычание, пережидал лавину колкой боли, раскатившейся по телу от осознания того, что я теперь одинок. Совсем один во всей Вселенной.

Отец не посмотрит на меня строго, не пожурит за очередную проделку и не запретит готовящуюся во дворце вечеринку. Нет больше папы. Для всех он был императором, а для меня – единственным родным человеком. Так и останется в памяти его белое лицо, струйка крови на волевом подбородке и остекленевший взгляд.

Я сжал челюсти, кроша эмаль от безысходной ярости. Хотелось завыть от тоски, выплеснуть пожирающую изнутри боль, погрузиться в забытье, но я не мог этого себе позволить. Нет, я буду копить каждую каплю страдания, чтобы со всей злостью пронзить сердце предателя!